Ребенок от лучшего друга - Ксения Богда
Мотаю головой. Такое ни за что не забуду. Уже минуты считаю.
– Волнуешься? – шепотом почти спрашивает у меня, заруливая во двор.
– Только по поводу его здоровья, а не как ты, по поводу пола, – подкалываю его и получаю возмущенный взгляд.
– А вот это обидно, – бубнит под нос Макс.
Быстро ужинаем, потому что уже привычно начинает болеть спина, и я с огромным удовольствием падаю на кровать. Рядом приземляется Макс, начинает разминать плечи, и я с готовностью переворачиваюсь на бок.
– Знаешь… – закрыв глаза, слабым голосом окликаю Макса.
– М? – он накрывает нас одеялом и притягивает к себе.
Делает глубокий вдох, и его тело расслабляется.
– Я тебя люблю. Очень...– тихо произношу и чувствую, как Макс напрягается.
Отрицать чувства глупо. Да и купол, который я собственноручно возвела над своими чувствами, разбился о нежность и заботу Макса. И я сдалась.
– Ну неужели? – облегченно выговаривает. – Я уже хотел выбивать из тебя признание. Я тебя тоже люблю, малыш.
Глава 30
Проснулась ни свет ни заря. Шесть утра показывают часы на телефоне, и я с трудом сдерживаю стон, чтобы не завалиться обратно в кровать.
Сегодня еще один важный день в нашей с Максом жизни. Но я не лукавила вчера, когда говорила, что меня волнует только здоровье малыша.
На носочках прохожу в ванную, чтобы умыться и смыть с себя остатки сна. Успеваю почистить зубы, когда дверь открывается и заходит заспанный Макс.
– Чего тебе не спится? – не могу сдержать улыбку, наблюдая в зеркало, как он зевает от души.
Мне до сих пор неловко за то, что у нас был период непонимания. Но я рада, что это все позади и Макс это все с достоинством прошел и не бросил такую вот глупую меня. Я бы без него не смогла, да и не хочу я уже без этого наглеца.
– Не могу без тебя, – хрипло произносит и прижимается к спине.
Упирается лбом в затылок и какое-то время молча сопит. Я даже переживать начинаю, что он опять уснул. Но нет, он поднимает голову и встречается со мной взглядом в зеркале.
– Доброе утро, – откидываю голову на его плечо и любуюсь нашим отражением.
Банально, но мы красивая пара. И да, я приняла ту мысль, что мы с Максом уже не друзья.
– Нравлюсь? – скалится Макс, а я закатываю глаза.
– Вот откуда ты такой самовлюбленный? А?
– Ну ты скоро сама узнаешь, откуда появляются такие как я, – и начинает громко ржать.
– Вот же ты дурак! – хлопаю себя по лбу и пытаюсь выпутаться из его рук.
Макс продолжает хохотать, даже когда я покидаю ванную комнату и плетусь на кухню, чтобы поставить чайник.
Но мне не дают насладиться чашечкой чая: Макс без слов тащит меня обратно в спальню, заставляет лечь между ног и начинает массировать голову. Наклоняется и чмокает в губы. Я только что не урчу от удовольствия и жмурюсь.
Не замечаю, как проваливаюсь в сон, а подрываемся мы уже под будильник. Макс кряхтит из-за затекшей шеи, потому что он задремал, откинув голову на подголовник кровати.
– Блин, старею, по ходу. Сейчас, – поднимает руку на мой вопросительный взгляд, – я соберусь после такого неудобного сна.
– Ой, наша тушка привыкла к перинам? – поддеваю его, и в меня прилетает подушка.
Хорошо, что взял самую мягкую и легкую, а то его подушками можно с ног сбить. Без труда ловлю и смеюсь над корчащимся в муках Максом.
Всю дорогу до больницы не перестаю перебирать подол рубашки, и Максу в конце концов надоедает, он перехватывает мои руки и сплетает пальцы.
– Все будет хорошо. Иначе и быть не может, – успокаивающе говорит, паркуясь.
Нас вызывают в четко назначенное время, и у меня ускоряется пульс, когда оказываюсь в кабинете УЗИ.
– Доброе утро, как вы себя чувствуете? – улыбается уже знакомый специалист, пока я поднимаю рубашку и укладываюсь на кушетку.
Макс садится на стул напротив и ободряюще улыбается.
– Я пережила токсикоз, теперь мне просто прекрасно.
Врач улыбается и наливает гель на живот. Я затаиваю дыхание, когда она проводит датчиком. Макс во все глаза смотрит на изображение на экране.
– Это он так вырос уже? – пораженно спрашивает, указывая на движущиеся проекции.
– Да, заметно подрос после нашей прошлой встречи.
Она включает звук, и я замираю, когда слышу сердечко. Макс довольно улыбается.
– А кто? – нетерпеливо спрашивает.
– Сейчас посмотрим, – в кабинете воцаряется тишина. – Не показывает.
Врач улыбается, а Макс удивленно распахивает глаза.
– В смысле не показывает? А такое бывает?
– Конечно бывает. Ребенок повернут так, что я не могу посмотреть пол. Так часто бывает, так что родители чуть ли не до рождения могут не подозревать, кого ждать.
– А в остальном как? – впервые решаюсь задать волнующий вопрос.
– В остальном все хорошо. Никаких отклонений, не волнуйтесь, мамочка, – шумно выдыхаю.
Макс же впадает в задумчивое молчание, что-то изучая на экране, и мне даже становится его жаль. Он так ждал этого момента, а тут такой облом.
Мы выходим из кабинета, и я беру Макса за руку.
– Ну не расстраивайся, – пытаюсь приободрить, а то не по себе от его молчания становится. – Узнаем обязательно.
– А? – Макс переводит на меня отстраненный взгляд, и тут же фокусируется на моем лице. – Да нет, вот это по-любому ты мне мстишь, Соколова.
Я даже рот открываю от возмущения.
