Жизнь на кончиках пальцев (СИ) - Новка Маруся

И каждый день убеждалась в том, что Сергей и Диана танцуют, словно давно сложившаяся пара. Это и радовало и пугало Мстиславу, не знающую и не понимающую как относиться к этому сближению, крепнувшему от репетиции к репетиции все сильнее.

За прошедший месяц они встретились только один раз. Потом у Сергея начались выпускные экзамены в общеобразовательной школе, экзамен в училище. Мстислава видела, что только собранность и целеустремленность юноши удерживают его на грани переутомления. И, конечно, не стала нагружать своего молодого любовника прожектами относительно его будущего, отложив разговор до лучших времен, которые, несомненно, наступят сразу после выпускного концерта, на котором Сергей выступит с блеском. Уж в этом Звездинская не сомневалась!

— Все! — Мстислава устало опустила руки и села в ближайшее кресло партера. — Я дала вам все, на что была способна!

Диана испуганно смотрела на педагога. Она ждала похвалы и не знала, как воспринимать слова Звездинской.

Сергей сжал пальцы девушки. Прошептал, не разжимая губ:

— Не дрожи ты так, — добавил, уже громче, обращаясь к Мстиславе. — Как думаешь, в какой из театров меня пригласят?

— Не будем забегать вперед, — Мстислава, как и все балетные перед премьерой, была суеверна. — Мы хорошо поработали в прошедшие месяцы. Я вами довольна!

Диана, давно привыкшая к тому, что Истомин обращается к педагогу на «ты» и запретившая себе искать причину подобной фамильярности, радостно заулыбалась.

Добиться похвалы от Мсти! Это дорогого стоит!

— Завтра отдохните! — продолжала Мстислава. — А сейчас — по домам. Я устала, как отряд доярок!

Диана хихикнула. Она представила рафинированную, всегда одетую с иголочки Звездинскую в процессе дойки коровы, и не смогла сдержать рвущийся наружу смех.

Поняв, что стало причиной веселья партнерши, к ней присоединился Сергей, а вслед за ним и Мстислава.

— Приберегите эмоции на послезавтра! — велела, отсмеявшись, Звездинская. Обратилась к Сергею:

— Проводи Малышкину. Время уже позднее, только и не хватает, чтобы к нашей феечке прицепилась шпана на бульваре.

Когда Диана и Сергей вышли из театра с черного входа, Мстиславы уже не было.

— Волнуешься? — Сергей вышагивал рядом с девушкой по Приморскому бульвару, направляясь в сторону училища.

— Конечно, — кивнула. — А ты?

— Немножко, — усмехнулся. Перевел разговор на другую тему: — Твоя подружка уехала?

— Да, — вздохнула Диана. — Тимур Айдарович забрал её сразу после экзамена. Думаю, что они уже улетели.

— Куда? — удивленно вскинул брови Сергей.

— Не знаю, — пожала плечами. — Леночка говорила, что отец хочет вывезти её в Европу, а вот куда именно — не сказала. А я не спрашивала.

— Почему? — не понял Истомин. — Вы ведь вроде бы помирились?

— Сережа, — Диана, неожиданно для самой себя, взяла Сергея за руку, — я ведь с нею и не ссорилась. Леночка она такая… — замолчала, словно подбирая слова, — понавыдумывала себе всякого… разубеждать и что-то объяснять бесполезно. Вот так и прожили эти месяцы. Рядом, как соседки, но уже не вместе, как подружки.

— Тебя это огорчает?

— Конечно, — ответила с жаром, — но Милочка, — поправила саму себя, — Людмила Марковна объяснила, что сейчас от меня очень мало зависит.

— А от кого же тогда зависит?! — не понимал Сергей.

— Не знаю, — попробовала высвободить руку, но Сергей только крепче сжал её пальцы: — Возможно, от Тимура Айдаровича, отца Лены. У них будет целое лето, чтобы пообщаться и поговорить. А возможно, от Милочки, — добавила, заметив недоумевающий взгляд Сергея: — Она ведь с ними улетела.

— Как с ними?! — Истомин остановился, как вкопанный. — А ты?!

— А что я? — переспросила Диана. — Людмила Марковна мне не мать. Экзамен свой я уже сдала. После концерта поеду на дачу детдома. Уже договорилась, и там меня примут, — помолчала, словно обдумывая то, что намеревалась сказать: — И потом, Леночке она нужнее.

— Ты не перестаешь меня удивлять, — Сергей стоял напротив Дианы и смотрел на неё сверху вниз. — Я знаю только одну женщину с таким же характером, как у тебя.

— И кто же это?

— Моя мама, — улыбнулся. — Послезавтра после концерта я вас познакомлю.

Диана и Сергей стояли у входа в жилой корпус училища.

— Ты сейчас на троллейбус? — поинтересовалась девушка.

— Нет, пешком хочу пройтись, — ответил. — Мы недалеко живем.

— Тогда — до послезавтра, — наконец-то высвободила пальцы из руки Сергея. Спросила, словно ожидая разрешения: — Я побежала?

— Беги, — улыбнулся. — И постарайся хорошо отдохнуть.

Шаги Дианы гулко стучали в пустом коридоре.

Девушка удивилась, поразившись акустике, совершено не замечаемой, когда жилой корпус был заполнен учениками. Приподнялась на цыпочки и легко пробежала оставшиеся метры до своей комнаты. Усмехнулась, подумав, чей покой она постаралась не нарушить? Вставила ключ в замочную скважину. Провернула. Толкнула дверь. Щелкнула выключателем.

Уходя на репетицию, Диана распахнула настежь окно. Старинное здание училища долго сохраняло как прохладу летом, так и тепло зимой, но девушка любила свежий ночной воздух. Любила запах моря и цветущей на склоне черемухи.

Откуда-то издалека доносился едва слышный гул торгового порта, сверкающего огнями стоявших у причалов и на рейде кораблей.

Диана открыла дверцу тумбочки. Осмотрела содержимое.

Столовая со вчерашнего дня не работала и ей, и еще одному ученику выпускного класса, который, как и Диана, был детдомовцем, выдали «сухой паек» рассчитанный на ближайшие четыре дня: две пачки галет, шесть яиц, две баночки греческого йогурта, стограммовую упаковку твердого сыра и успевшие надоесть хуже горькой редьки восемь яблок. Уж на чем на чем, а на яблоках в училище не экономили. Пектин, железо, полный набор витаминов! Какой из десертов может позаботиться о мышцах балерины лучше яблочка?!

Диана подумала, что ей необходимо перекусить. Что ни говори, а сегодняшняя репетиция вымотала и морально и физически. Взяла в руку яйцо. Стукнула им по столешнице тумбочки, намереваясь очистить от скорлупы. Но так этого и не сделала.

Села на кровать. Уставилась невидящим взглядом на свой несостоявшийся ужин…

Было бы неверным сказать, что она уже давно простила выходки своей подруге. Но злость и обида понемногу стихали, и если бы Леночка повторила попытку помириться, неизвестно чем бы все закончилось.

Наверное, ничем хорошим.

Потому как, оставаясь с Леночкой в одной комнате, собираясь в школу или на занятие в танцкласс, Диана замечала настороженный взгляд подруги, её наморщенный лоб, за которым словно вынашивались никому не ведомые планы.

Подруги почти не разговаривали. Обходились общими словами, когда избежать общения было не возможно. Впрочем, особо разговаривать им было не о чем, да и некогда. В дни, когда у Дианы не было репетиций, Леночка, сразу же после ужина, убегала к кому-то из соседок. Коридор оглашался громким смехом, переходящим в перешептывания. Ну а когда Диана возвращалась в комнату после очередного выматывающего занятия со Звездинской, ей хотелось только одного — быстро выкупаться и лечь в постель. Она засыпала почти сразу, даже если подруга не торопилась выключить свет, а делала вид, что читает.

Леночка прекрасно сдала экзамен в училище, отработав положенную программу и продемонстрировав педагогам филигранное выполнение всех необходимых элементов. Экзамены в общеобразовательной школе были такими же условными, как и обучение на протяжении года.

В школе никому не было дела до того, с кем и за какой партой сидят ученики, а потому, когда Леночка после памятной ссоры, демонстративно пересела на свободное место за столом у окна, возражать учителя не стали.

Если Диана вначале волновалась о том, как напишет диктант и выполнит задание по математике подруга, то вскоре и эта забота отошла на второй план. Мальчик, сидевший в классе рядом с Леночкой, был на седьмом небе от счастья, когда будущая балерина осчастливила его своим присутствием. Диана не сомневалась, что на экзаменах он выполнит и свое, и Леночкино задание. Ну а сама она уж как-то справится.