Жажда тебя (СИ) - Ангелос Валерия

- Мы не узнали ничего нового, - фыркает Артем. – Только получили очередное доказательство твоей ублюдочности. Разыграть изнасилование было идеей старикана? Или ты сам подсказал?

- Мелкий отморозок, - цедит советник. – Понятия не имею о чем ты. Но это и не важно. Живо коли препарат.

- Черта с два, - отрицательно мотает головой Джокер. – Не делай вид, будто ты никак не замешан в теме с Ариной. Все письма шли с твоего компа.

- Арина? – хмурит брови, будто и правда не улавливает суть. – Ах, эта тупая сучка, которая сперва изображала жертву, а потом пальнула по вашей подружке. Я без понятия, кто ее нанял и что там за история. Не заговаривай мне зубы. Вкалывай инъекцию.

Черт, так я и думала. Харитонов не в курсе.

- Ничего я не уколю, - твердо говорит Джокер. – Никто из нас не уколет. Интересно, что за дерьмо ты для нас заготовил? Этот препарат тестировал в лаборатории на «Маяке»? Психотропное? После него студенты совершали суицид?

- Чего? – кривится советник.

- Дело «Х», - хлестко заключает Джокер. – По твоей фамилии назвали. Или просто так совпало? Выкладывай. Неужели не хочешь похвастаться напоследок? Расскажи нам про свои подвиги.

- Мелкий ушлепок, ты совсем обалдел?

- Боишься признать вину? Мой отец вскрыл твои опыты. Да? Он нашел твое хренову лабораторию, началось расследование. Но как ты заставил старикана тебя прикрыть и замести следы? Чем его взял? И не делай вид, будто смерть Карины тоже не твоих гребаных рук дело. Кто еще стал бы вырезать букву «Х» на животе?

- Горячечный бред, - холодно обрывает Харитонов. – Я не стану разбираться в этих бреднях. Прости, но у меня нет времени на твои дебильные теории заговора. Нечто подобное нес твой отец. Опыты. Психотропные препараты. Я посоветовал ему взять отпуск, а он продолжил лезть в чужие дела и получил по заслугам. Не знаю, какое гнездо разворошил, и не хочу знать. Меня волнуют только деньги. Ничего личного. Ваш старик сам виноват. Поболтал с вашей матерью и решил вычеркнуть меня из завещания. Догадываюсь, что эта сучка ему напела. Но волноваться не стоит. Я привык побеждать. И я всегда забираю свое. По-хорошему или по-плохому.

Захар мрачнеет все сильнее с каждой новой фразой Харитонова. Зеленые глаза темнеют, наполняются густой чернотой.

- Что в шприце? – спрашивает Леднов.

- Физраствор, - отвечает советник, даже не пытаясь скрыть ложь. – У вас нет выбора. Будете тянуть и жевать сопли – я просто пристрелю эту девку.

- Допустим, мы выполним твои требования, - говорит Демид. – Вколем препарат. А дальше? Ты все равно убьешь Соню. Тогда в чем смысл подчиняться?

- Даю десять секунд, - отрезает Харитонов. - Вперед!

Дуло пистолета прямо перед моими глазами. Точно воронка, затягивающая в ледяную бесконечность. Гулкие удары сердца бьют по вискам.

Один. Два. Три. Четыре… Провал.

Все происходит молниеносно. Нечто светлое проносится мимо меня, заставляя инстинктивно отпрянуть назад. Яркая вспышка. Багровая. Нет, скорее рыжая.

Раздается свист. Игла рассекает воздух. А дальше следует оглушительный выстрел, заставляет содрогнуться изнутри, бросает из холода в жар и обратно.

Я действую на автомате. Далеко отползти не успеваю. Лихорадочно перебираю руками и ногами, стараясь оказаться как можно дальше от эпицентра опасных событий, но при первом движении наталкиваюсь спиной на нерушимую стену.

Что происходит? Там же ничего не было еще секунду назад?

Ничего не понимаю. Не выходит уловить и разобраться. Перед глазами все расплывается от дичайшего волнения.

- Соня, - хриплый голос обжигает затылок.

Это не стена. Захар.

Парень сгребает меня в объятия, зарывается во внутренний карман моей куртки, выхватывая пистолет, а после подталкивает за массивное каменное перекрытие, разрывает наш короткий контакт.

- Будь здесь, - чеканит и дальше обращается уже не ко мне, потому как его тон моментально становится резче и жестче: - Беречь.

Рядом оказывается Джокер и оттягивает меня еще дальше.

- Что это было? – бормочу сдавленно. – Что там произошло?

- Я сам толком не понял, - заявляет Артем.

Демида нет рядом. Грохочет несколько выстрелов. Один за другим. Пять? Шесть? Я сбиваюсь со счета. Я вообще едва соображаю.

- Все чисто, - доносится голос Леднова.

Мы с Джокером покидаем свое укрытие, приближаемся к парням. Захар отбрасывает пистолет в сторону, привлекает меня к себе, внимательно осматривает.

- Что случилось? – шепчу, заледенев изнутри.

Мой затуманенный взгляд скользит вниз, натыкается на советника. Его худощавая фигура точно парализована, растягивается перед нами без намека на движение. А рядом еще одно тело. Маленькое, тонкое, хрупкое. Совсем светлое.

- Арина! – вскрикиваю и вырываюсь из рук Захара, бросаюсь вперед.

Я должна понять. Должна рассмотреть.

Девушка закашливается. Из ее рта стекают тонкие струйки крови. Она замечает меня и пытается улыбнуться. Или мне просто чудится? Смотреть невыносимо.

Я склоняюсь перед ней, сжимаю ее окровавленную руку.

- Арина, - выдыхаю глухо.

- Прости меня, - тихо выдает она. – Прости, Соня…

- Девчонка бросилась на Харитонова, - произносит Демид. – Она пыталась его обезоружить.

- Прости, - едва двигает губами моя однокурсница.

- Арина, все хорошо, - сглатываю с огромным трудом. – Я… я давно тебя простила. Пожалуйста, не двигайся. Мы доставим тебя в лазарет. Ребята сейчас что-нибудь придумают.

Картина начинает выстраиваться. Фрагмент за фрагментом ситуация постепенно проясняется.

Рыжая вспышка, мелькнувшая перед глазами. Это Арина. Она пробовала выбить пистолет у Харитонова. А он ее ранил. Тот первый выстрел. Жуткий. Раздирающий на части.

Но были же еще выстрелы. Свист иглы.

Я рассеянно смотрю в сторону и наконец осознаю, в каком виде находится тело Харитонова. На нем не замечаю ран. Одежда вроде бы в полном порядке. Но в его правый глаз воткнут шприц. Массивная игла вошла до упора.

Мужчина мертв. Под головой растекается кровь. Вокруг него камень покрывают выщерблины. Повсюду поверхность идеально гладкая, а здесь буквально выбоина на выбоине. Чуть позже осознаю: это следы от пуль, обойма по сути разряжена в воздух.

Черт, Арина зря бросилась на советника. Захар и так бы его вырубил. Шприц вонзился в глаз мужчины, явно его дезориентировал.

Парень бы и от шальной пули меня закрыл. Он бы успел. Он бы всех нас сумел защитить от этого психа.

- Захар, - бормочу и чувствую, как глаза наполняются слезами. – Пожалуйста. Захар, мы должны что-то сделать.

- Она будет жить, - уверенно заключает он, мягко отстраняя меня от раненной девушки. – Ее вытянут.

Горячие руки обхватывают мое тело, изгоняют холод, заставляют тьму в момент отступить и трусливо зажаться в углу.

Я смотрю в зеленые глаза и ощущаю, как внутри опять пробуждается надежда. Невесомая. Практически неуловимая. Всполох за всполохом. Она крепнет.

Все будет хорошо. Может не сразу. Но точно будет.

А потом озноб сотрясает с новой силой и заставляет сжаться от вдруг накатившего ужаса.

Харитонов вышел из игры. Но он и не был тут главным. Тогда кто виновен в разыгравшемся кошмаре?

Глава 26

- Иван шантажировал меня, - говорит Ольга, когда мы с ней остаемся наедине. – В ночь гибели моего мужа он сказал, что я должна выйти за него замуж, если хочу сохранить жизнь своих детей.

- Это ужасно, - роняю тихо.

- Он утверждал, будто не виновен, - горько усмехается женщина. – Но догадывается на чьих руках кровь. Готов меня защитить. Мол, там старая вражда. Месть тянется долгие годы, но ему удалось заключить тайную сделку. Иван много говорил, теперь понимаю, мастерски играл на чувствах и запугивал. Позже я стала задумываться над его словами, сопоставлять факты. Тогда ему было легко представить все так, словно он наше единственное спасение. Я не могла проверить тот рассказ напрямую, у нас с Германом Громовым всегда были тяжелые отношения, ведь он выбирал для сына совсем другую невесту, мою кандидатуру так и не принял. Я потеряла любимого, чуть не лишилась старшего сына и носила под сердцем другое дитя. Оказалось очень просто воздействовать на женщину, которая едва соображала от отчаяния и страха. А после уже нельзя было ничего изменить. Иван обещал защитить моих сыновей, и я верила ему до последнего. Если и сомневалась, то не позволяла этому ощущению всерьез закрепиться. Я готова была и за черта замуж пойти, если бы он оградил моих мальчиков от нависшего над Громовыми зла.