Юлия Климова - Оболтус для бизнес-леди
– А папа… – начала Оля.
– Занят, – с улыбкой ответил Егор, кивая на маленькую сумочку, лежавшую рядом с остроконечной салфеткой, похожей на башенку безе. – Петра Петровича, как оказалось, последнее время очень беспокоили проблемы школьного образования, и он наконец встретил человека, который готов поддержать разговор на эту тему.
Оля ничего не поняла и вопросительно посмотрела на Никиту.
– Я, пожалуй, не буду спрашивать, чем в данный момент занимается мой отец, – иронично ответил он.
– Лев Аркадьевич как раз ведет себя прилично, – не удержался от комментария Егор, – сидит на диванчике у окна и не спускает с вас глаз. Дети, они же всегда должны быть под присмотром…
Поперхнувшись шампанским, Оля потянулась к салфетке.
– И давно он там сидит? – спросила она автоматически.
– Достаточно, – заверил Егор, широко улыбаясь. – Можно тебя пригласить на танец?
Вновь посмотрев на Никиту, Оля поднялась. В голове была ужасная путаница. Он ее целовал… Она его целовала… Какое еще прошлое, когда настоящее разрывает сердце на части, когда в груди полыхает любовь, когда каждое движение притягивает, каждое слово обещает, каждый взгляд, точно прикосновение? Сейчас Ольге очень хотелось остаться рядом с Никитой и так же сильно хотелось уйти. Ей нужно немного отвлечься, успокоиться, совсем немного…
– Ник, не скучай, – бросил Егор и повел Олю в зону танцев.
Наступая ему на ноги, она тоже начала извиняться, силы улетучились, и единственным желанием было уткнуться в жесткое знакомое плечо и расплакаться. Еще миг – и она бы обо всем рассказала Егору, возможно, даже спросила бы у него совета. Но когда после очередного «извини» их глаза встретились, Оля поняла, что он все знает. Доберман!
– За мной долг, – напомнил он, выравнивая шаг.
– Какой долг? – не поняла она.
– Мы договаривались: ты встречаешь Замятина, а я выполняю твое желание. – Егор улыбнулся и добавил: – Я готов. Прямо сейчас. Ни в чем себе не отказывай.
Оля вспомнила. Да, они договаривались, но тогда она просто не знала, как выкрутиться, как сделать так, чтобы Кречетов не догадался о ее намерениях и о том, что она знакома с Никитой. Это же несерьезно. Или?
– Ничего не нужно. – Она покачала головой. – Я не собиралась…
– Подумай, – прищурился Егор. – Я правда могу тебе помочь, если в этом есть необходимость.
Искушение было настолько велико, что Оля вновь сбилась с ритма и наступила Кречетову на ногу.
– Извини.
– Ничего.
Егор так много может, он так много знает, он никогда ничего не обещает зря… А у нее есть желание. Большое. Очень большое!
– Говори, не стесняйся, – подтолкнул Егор.
«А если его о чем-нибудь спросить?.. Он точно знает правду. А если его о чем-нибудь попросить?»
– Ну же, смелее, – поторопил он.
– Нет, – твердо сказала Ольга и вновь покачала головой. – Считай, мы ни о чем не договаривались. Я сама… Я сама.
Он промолчал, понимая, что ее решение окончательное, и развернул ее к музыкантам – там, рядом с круглой подставкой, на которой красовался воздушный торт, танцевали черноволосая девушка и Петр Петрович Шурыгин.
– Кто она? – спросила Оля. – Я раньше ее не встречала.
– Учительница, – ответил Егор и тихо добавил: – Тридцать пять лет, не замужем… Вы наверняка подружитесь.
* * *Они отошли в сторону и, пряча неловкость, обменялись впечатлениями.
– Очень красивый ресторан.
– Да. Он принадлежит моему другу.
«Зачем я это сказал! – отругал себя Петр Петрович. – Будто похвастался. Глупо!»
– И музыка хорошая.
– Мне тоже очень нравится.
– А вы чем занимаетесь? – Люба перебрала пальцами несколько браслетов и повернулась к Шурыгину. Принято ли задавать такие вопросы, не считаются ли они бестактными? Вроде нет.
– У меня тоже своя фирма, холдинг, – спотыкаясь на словах, ответил Петр Петрович. Сейчас почему-то ему было немного неловко за свою успешность.
– Холдинг? – переспросила Люба.
– Да. Я занимаюсь алкоголем.
– То есть вы там самый главный? – улыбнулась она.
Петр Петрович вздохнул и согласно кивнул.
– Да.
– У вас интересная работа, – Люба вновь развернулась к танцующим.
– Ничего, – поскромничал Петр Петрович. – А вы, значит, в школе преподаете?
– Да, биологию.
– А в салоне?
– Салон – это бабушкина отдушина, я часто к ней захожу, иногда помогаю, иногда тихонько сижу и проверяю тетрадки. Вот и в тот день… – Люба замолчала и покосилась на Шурыгина. Она не могла отвести от Петра Петровича взгляд, а пальцы все перебирали и перебирали браслеты. Дурацкие мысли лезли в голову, и прогнать их не получалось. Может ли такой человек отнестись к ней серьезно? Женат ли он? Зачем он принес приглашение? Не привык ли он к тому, что мир крутится вокруг него? Не слишком ли быстро она впустила его в свою душу? И почему впустила? И не игрушка ли она для него? – …и в тот день я тоже зашла к бабушке, – закончила она.
– Я очень рад, что проезжал мимо и что на дороге образовалась пробка…
Наверное, нужно было еще поблагодарить Егора Кречетова, который, собственно, и послал его к гадалке (далеко и надолго), но это спасибо Петр Петрович разумно проглотил.
– И все же, зачем вы зашли в салон? – спросила Люба, и глаза ее сверкнули цыганским огнем.
– Дочь… она влюбилась или не влюбилась… у меня были сомнения. Я вдовец, сам занимаюсь воспитанием, забочусь, переживаю.
– У вас есть дочь. – Это был не вопрос, а скорее констатация.
– Да, есть. – Петр Петрович втянул в легкие пряный воздух и решительно выдохнул: – Три дочери. У меня есть три дочери.
Люба удивленно приподняла брови и улыбнулась.
– Вы везучий человек, – искренне сказала она и опустила глаза.
Он только развел руками. Конечно, везучий! Еще какой везучий! Вон Полина обжимается с Андреем – до пирамиды из бокалов, наполненных шампанским, полметра (чем же это закончится?), вон Оля сидит за столом рядом с Никитой и оба молчат (что между ними происходит?), вон Катюшка… Так! Это почему какой-то лысый парень дышит ей в шею?!
Захлебнуться возмущением Петр Петрович не успел, потому что Полина громко засмеялась, вскинула руки вверх, задрала ногу и-и-и… и спилотировала в сложную конструкцию из бокалов, увлекая за собой горячо любимого мужа. Дзынь!!! Раздался мелодичный звон бьющегося стекла, а затем последовали музыкальный хруст, одиночные визги и шум голосов.
– Извините, Люба! – воскликнул Петр Петрович. – Я сейчас!
На миг сжав ее плечи, он заглянул в темные глаза и бросился к непутевой дочери и не менее непутевому зятю.
* * *– Папа, все в порядке, – Полина махнула рукой и лучезарно улыбнулась. – Мы этого, честно говоря, не планировали, но…
