Татьяна Корсакова - Судьба № 5
– Что именно? – Алиса улыбнулась, забросила ногу за ногу.
– Наш друг имел в виду ужин в тесном дружеском кругу, – счел нужным объяснить Клим. – Он спас нас обоих. Вполне логично, что и пригласил сразу двоих.
– Да, это логично. – Виталик смущенно улыбнулся.
Алиса одарила его ласковым взглядом, на Клима она больше не смотрела. Невелика печаль…
Принесли заказ, на время за столиком воцарилась тишина. Виталик, увлекшись блюдом с романтическим названием «грезы графа Дракулы», позабыл об обязанностях хозяина, а Климу с госпожой Волковой разговаривать было не о чем. Кстати, Алиса гастрономические изыски шеф-повара «Тоски» проигнорировала, с задумчивым видом потягивала вино, изредка бросала на Клима настороженные взгляды. Может, он недостаточно тщательно побрился и ее раздражает его щетина? Да мало ли что может ее раздражать?! И вообще, зря Виталик все это затеял…
Оказалось, что не зря, оказалось, что Вильгельм Лойе – не только блестящий модельер, но еще и неплохой бизнесмен, редкое сочетание тонкого вкуса и коммерческой жилки.
– Славно здесь, правда? – Виталик начал издалека.
– Неплохо. – Клим кивнул.
Алиса ничего не сказала, но соизволила улыбнуться.
– Это одно из немногих мест в Москве, которых мне будет не хватать. – Виталик залпом осушил свой бокал.
– И куда ты собрался? – поинтересовался Клим.
– Домой, во Владивосток. – Мальчишка широко улыбнулся. – На малую родину.
– Почему? – подала голос Алиса.
В ответ тот пожал плечами, сказал с плохо завуалированной грустью:
– А мне здесь уже больше ничего не светит, коллекция-то сгорела.
– Но ты же говорил, что эскизы остались, – удивился Клим. – Я, конечно, не слишком разбираюсь в этом бизнесе, но мне кажется, если есть эскизы, то восстановить коллекцию – всего лишь вопрос времени.
– Не только времени, но и денег. – Виталик невесело усмехнулся. – А с деньгами у меня вышел полный облом. Спонсор после пожара в «Блиндаже» от меня открестился.
– Почему? – Впервые за весь вечер Алиса проявила искренний интерес к собеседнику.
– Потому что презентация моей самой первой коллекции в умах обывателей теперь стойко ассоциируется с трагедией в ночном клубе – а это очень плохая реклама.
– Но ты же не виноват!
Виталик обреченно махнул рукой:
– Знаете, это как в анекдоте: то ли он украл, то ли у него украли… В любом случае история получается некрасивая, и неважно, что я не виноват, важно, что это именно из-за меня в «Блиндаже» собралось столько народа. Если бы не собрались, не было бы трагедии. Сечете?
– И из-за этого твой спонсор решил прирезать курицу, несущую золотые яйца? – уточнил Клим.
– Спасибо за лестное сравнение. – Виталик чопорно поклонился. – Но я теперь всего-навсего курочка Ряба. Чтобы реанимировать бренд «Вильгельм Лойе», нужны немалые финансовые вливания, но в Москве нет ни одного дурака, который рискнул бы связаться с тем парнем, из-за которого сгорел «Блиндаж». У меня было столько друзей, вы представить себе не можете, как я был популярен! И что? Где они сейчас? – Виталик обвел зал тоскливым взглядом. – Я же не только вас сегодня пригласил, я ж еще человек двадцать позвал, и у всех нашлись неотложные дела.
За столом повисла неловкая пауза.
– А, ерунда все это! – Виталик беззаботно улыбнулся. Надо отдать ему должное – мальчишка умел держать удар. – Зато во Владивостоке я – звезда! Был, во всяком случае.
Клим достал сигареты, закурил, спросил:
– А скажи-ка мне, положа руку на сердце, друг Виталий, ведь ты же не просто так нам сейчас эту печальную историю рассказал? Ведь ты же в курсе, кто я такой.
– В курсе. – Мальчишка, вопреки ожиданиям, не смутился. – Читал про тебя статейку в «Хозяине жизни». Ты – крупный финансовый воротила.
– Спасибо за лестное сравнение, – ухмыльнулся Клим.
– Уж всяко лучше, чем курица. – Виталик ухмыльнулся в ответ.
– А ты знаешь, что крупные финансовые воротилы в ущерб себе ничего не делают?
– А ты знаешь, что Карл Лагерфельд назвал меня Рафаэлем российской моды?
– Что-то я не видел в «Блиндаже» ни одного мужика с веером.
– Я отправлял ему свои эскизы по Интернету.
– А документальное подтверждение слов господина Лагерфельда у тебя имеется? – Клим затянулся сигаретой, сквозь вуаль дыма посмотрел на Виталика.
– Я храню нашу с ним электронную переписку как зеницу ока. – В подтверждение искренности своих слов мэтр иглы и ножниц прижал руку к груди. – А еще у меня есть золотой наперсток.
– Поздравляю, ты очень эксцентричный модельер.
– Золотой наперсток – это престижная премия, – уточнила Алиса.
– Вот именно! – Виталик одарил ее полным обожания взглядом. – И он у меня есть!
– А что у тебя еще есть, кроме золотого наперстка и переписки с Лагерфельдом? – спросил Клим.
– Ему этого мало! – фыркнула Алиса.
– Я гениальный, очень работоспособный, и у меня море идей. – Виталик больше не улыбался, смотрел твердо.
– И ты спас мне жизнь, – подытожил Клим.
– И я спас твою жизнь. – Виталик кивнул.
– Завтра, – Клим загасил сигарету, – я жду тебя в своем офисе. Ровно в десять, не опаздывай.
– Это что-то значит? – осторожно поинтересовался мальчишка.
– Да, это значит, что ближайшие несколько лет тебе придется работать как каторжному.
– Господи Иисусе! – Виталик сначала побледнел, а потом разом залился алой краской. – Алиса, дорогая, этот человек только притворяется злым и бессердечным, а на самом деле он – святой!
Госпожа Волкова скептически хмыкнула. Ну конечно, чего же еще ожидать от этой циничной бестии?!
– Да, Алиса, не спорь! – Виталик чмокнул ее в щеку, наверное, от переизбытка чувств, но Клима перекосило. Пришлось спешно допивать коньяк, чтобы эти двое не заметили, в каком он состоянии. А она все равно заметила, метнула в него острый, как стилет, взгляд и улыбнулась Виталику. Черт, еще, чего доброго, решит, что ему есть дело, с кем она целуется…
– И вот еще что, – сказал Клим жестко, – с твоим дурацким псевдонимом надо что-то делать.
Виталик энергично закивал:
– Это мой предыдущий спонсор так извратился. Лично мне больше нравится Джорджио Армани.
Повисшую паузу нарушил смех Алисы. Она смеялась так звонко и заразительно, что Клим помимо воли тоже улыбнулся, спросил:
– А как тебя кличут по паспорту, Джорджио?
– По паспорту я Виталий Топильский.
– Ну и оставайся Виталием Топильским! На кой хрен эти выверты с иностранными псевдонимами?
Клим сам не заметил, когда атмосфера из напряженно-деловой трансформировалась в непринужденно-доверительную, когда к их столику подсел сначала Жертва, а потом и загадочная Люка. И тут выяснилось, что Жертва – интересный собеседник, а Люка – «мировой парень». И даже Макс при ближайшем рассмотрении оказался вполне добродушным мужиком. А еще обнаружилось, что внимание, которое Клим оказывал Люке, нервирует госпожу Волкову. Во всяком случае, она была единственной, кто в их тесном кружке чувствовал себя не слишком комфортно.
