Филипп Эриа - Ярмарка любовников
– Я много слышала о вас, господин Шассо, – произнесла она своим строгим и одновременно детским голоском.– Ну да, от нотариуса, он давно дружит с моим дядюшкой. Вы простите мою откровенность? Вы меня раздражали. Это правда: всегда один, всегда молчаливый… Как будто у вас…
Не закончив фразы, она заглянула ему в лицо. Реми увидел, что у девушки были густые брови и глубокий разрез глаз, придававший взгляду таинственность и сосредоточенность.
Возможно, чувствуя со стороны Реми некое неприятие ее слов или стремясь извиниться за столь непосредственный порыв, она не высказала до конца свою мысль и произнесла:
– Вы думаете, что я вмешиваюсь не в свои дела? Простите меня. Но я познакомилась с вами значительно раньше, чем вы думаете. Я только не хотела ускорять события: мне казалось, что в конце концов наступит день, когда вы со мной заговорите.– Она улыбнулась.– И вот тут-то я и ошибалась. Мне пришлось первой обратиться к вам и даже два раза.
Она встала, поблагодарила за лимонад и подошла к садовой калитке.
– До скорой встречи, господин Шассо. Кордес такой город, где невозможно не встретиться.– Она снова улыбнулась, на этот раз не без лукавства.– По крайней мере, если люди не стараются избегать встречи.
И она снова одарила его своим таинственным и светлым взглядом. Казалось, что она не решается что-то сказать. Что она хотела? Высказать ему свою симпатию? Или признаться в том, что беседа с ним доставила ей удовольствие? Она уже открыла было рот, и Реми испугался, что лишнее слово развеет то хрупкое очарование, под которым он находился. Но она произнесла:
– Я вам не назвала своего имени. Меня зовут Маргарита Ириссу.
***Чтобы обуздать свои чувства, Реми решил подождать еще с полгода. Однако время шло, и у него не оставалось больше сомнений: он наконец влюбился.
Реми попытался взглянуть на Маргариту без розовых очков. Безусловно, и у нее должны были быть недостатки, как у всех других женщин. Однако трудно было подловить ее на ошибке, ибо, с какой стороны ни посмотреть, в ней не было ничего исключительного, из ряда вон выходящего. Конечно, она не была совершенством, но в девушке также не было ничего такого, что создавало бы о ней ложное представление. Она была скорее миловидная, чем по-настоящему красивая, скорее тоненькая, чем хрупкая, среднего роста, стройная, с каштановыми волосами. Женственная, неглупая, образованная, не стремящаяся выглядеть умнее других, непосредственная, но не взбалмошная, она соединяла в своем характере скромность и ребяческую простоту с женской эмоциональностью.
И, как думал Реми, именно этим удивительным соотношением, которым был отмечен ее характер, его и покорила Маргарита, но также, возможно, и своей интуицией, которую она проявила с первых дней их знакомства. И это достоинство девушки придавало ее поведению совершенно особую окраску, которой он еще никогда не наблюдал. Если Маргарита догадывалась, что хочет сказать или о чем думает Реми, она тут же высказывала свою мысль вслух; ее ничто не останавливало: ни боязнь показаться смешной, ни опасение излишней открытостью уменьшить его интерес; ей были чужды осторожность и уловки, приобретаемые с опытом, которые после огорчений, испытанных в жизни, вскоре входят в привычку у самых искренних женщин.
Например, у Эме такт и предупредительность, проявляемые по отношению к тем, кого она любила, никогда не были спонтанными. Маргариту же, полагавшуюся на интуицию молодости, отличала настоящая непосредственность.
Реми казалось, что она олицетворяет собой молодость во всех ее проявлениях. И именно в ее молодости он надеялся найти то, что безуспешно искал в отношениях с другими женщинами. Случилось так, что он связал с Маргаритой свои эгоистические желания. Он стремился найти в ней покой собственной страждущей душе. И его мечты о ней были отнюдь не бескорыстны.
Он поведал ей обо всех превратностях своей жизни. И был вознагражден за свою искренность. Нескольких бесед по душам с Маргаритой оказалось достаточно, чтобы покорить ее сердце.
Он легко усвоил местные обычаи и был принят в доме старого дядюшки, который также нанес ему ответный визит. Он ухаживал за девушкой и во время прогулок вдвоем, и в присутствии дядюшки. Реми вошел во вкус игры. Он изо всех сил старался, чтобы его любовь стерла воспоминания о прошлой жизни. После кончины матери Маргарита, закончив ученье, не захотела жить в Тулузе с отцом, у которого была новая семья, а вернулась в Кордес, чтобы скрасить остаток дней своего старого дядюшки. Реми отправился в Тулузу, поговорил с отцом и сделал наконец предложение.
В семье девушки отнеслись с недоверием к его профессии художника; к тому же до родственников Маргариты дошли кое-какие слухи о его прошлом. Он решил запастись терпением и преодолеть все препятствия. Он стал интересоваться сельским хозяйством. И даже примирился со своими родителями, чья высокая репутация в торговле и авторитет, которым они пользовались в провинции, могли помочь в осуществлении его мечты.
И все это время Реми чувствовал себя на таком подъеме, словно его несло бурным потоком, имя которому – «счастливое ожидание».
Любовь! Любовь, которую он так давно и тщетно ждал, которая удалялась от него в тот самый момент, когда, казалось, была совсем близко. Наконец он ощутит ее прикосновение. На горизонте его взору открылась земля обетованная. Наконец-то и ему выпало счастье испытать райское блаженство. Волнения, порывы страсти, несвязные речи, когда теряется всякий контроль над собой, – все то, что до сих пор ему не удавалось испытать в жизни, становилось наконец для него реальностью. Ибо с этой девушкой, когда она станет его женой, наслаждение приобретет совсем другой вкус, чем раньше, и их первая ночь не будет похожей ни на какую другую. Он ни на секунду не сомневался, что с первым поцелуем он потеряет голову и испытает неизвестное ему до сих пор волнение.
Умышленно откладывая до поры до времени свершение своей мечты, он надеялся поднять еще выше цену своего нового блаженства. Ни разу он не воспользовался случаем, чтобы вкусить запретный плод до свадьбы. И уже состоялась помолвка, а губы Реми так и не коснулись Маргариты.
XXVI
«Когда я впервые поцелую ее, – думал Реми, – наверняка переживу такое, что никогда раньше не чувствовал». Он с детства мечтал о волшебной сказке, о великой силе, которую авторы романов называют рекой забвенья, блаженной смертью, ураганом, сметающим все на своем пути. Когда же он вырос и возмужал, то в каждой новой постели искал ускользавшее от него блаженство, и неудачи только обостряли его желание. Ему казалось, что именно Маргарита Ириссу своим поцелуем призвана избавить его от навязчивой идеи.
