Каринэ Фолиянц - А я люблю женатого
Ее смех оборвался:
– Не пойду!
И вдруг… благодетель дал ей пощечину, да такую, что она отлетела к стене как мячик. В ту же минуту Витя бросился на обидчика, повалил его с ног.
…Из подъезда они выбежали вдвоем – Витя и Сашенька.
– Что ж ты натворил? У меня же никого тут нет! Он тебя убьет, если встретит!
– Не встретит, – смеялся Витя, утирая лицо, – он теперь поехал уколы против бешенства делать. Сорок штук, как минимум, в брюхо свое волосатое. Оно у него очень волосатое, а? Ты должна это помнить, ты же с ним спала!
– Идиот! – крикнула она. И заплакала.
Он обнял ее за плечи:
– Прости, сорвалось, я же не это имел в виду!
– А что?
– Я…
– Так вот, спала! – перебила Сашенька. – За то, что в Москве мне жить очень нравится, за то, что дома, в Мухосранске, меня никто не ждет, работать негде и жрать нечего. Думаешь, в жизни все бывает как хочешь? Во! – она поднесла прямо к его носу маленький кукиш. И двинулась вперед. Решительно. Такой он видел ее впервые.
– Куда ты? – крикнул Витя, догнал и снова обнял: – Я теперь тебя не отпущу. Никогда. И ни за что!
Тима сидел в углу комнаты со своими бумажками. Компьютера у него не было, писал он от руки.
– Входи, – торжественно провозгласил Витя, широко распахнув дверь перед Сашенькой.
– Здравствуйте, – весело поздоровалась девушка и прошла на середину комнаты. – А я к вам, кажется, насовсем!
Тима недовольно поджал губы и накрыл писанину одеялом.
– Проходи, проходи, – радостно подталкивал Сашеньку Витя. – Вживайся в общее житье. Тима, она теперь будет с нами жить. Мы Кащея Бессмертного бросили!
Тима криво усмехнулся.
– А здесь у нас, – Витя стукнул в стену три раза, – музыкальный центр фирмы Робертино. Днем ты его не услышишь, а вот ночью – пожалуйста!
Вошел поющий аспирант Робертино, остановился перед Сашенькой, закончил музыкальную фразу и поклонился.
Неожиданно Сашенька расхохоталась. Она смеялась почти до слез, в полный голос, смеялась и над ними, и над собой. Это была почти истерика.
Ребята переглянулись.
– Вам не понравилось, как я пою? – расстроился Робертино и присел перед Сашенькой.
Витя подбежал, оттолкнул его и обнял девушку.
– Ты чего, маленькая? Тебя напугали? – гладил он ее по голове. – Они что, такие страшные?
Тима в растерянности почесал затылок, ничего не сказал и углубился в свои бумаги.
– Маленький, мы тебя все любить будем, холить и лелеять, – нежно говорил Саше на ушко Витя. – И не плачь о своем Кащее! Мы лучше! Мы моложе! С нами весело, вот увидишь!
– Вам определенно мое пение не понравилось. – совсем сник Робертино.
– Вы все мне понравилась, – сквозь смех сказала Сашенька и хлебнула воды, – просто я не знаю, как теперь буду жить!
– А зачем пришла? – зло спросил ее Тима.
Все удивленно взглянули на него. Он аж трясся от гнева – сжал губы, ноздри раздувались, казалось, даже волосы встали дыбом.
– Зачем пришла? – повторил он свой вопрос. – Можешь уходить.
Сашенька удивленно вскинула бровь, было заметно, что она растерялась.
– А мне некуда идти, – с вызовом ответила она.
– Тогда терпи и молчи, – жестко, как приказ, сказал Тима.
– Э, – наконец ожил Витя, – ты чего? – он потряс Тиму за рукав. – Она ко мне пришла, понятно? Остальным – терпеть и молчать.
– Да, только пусть знает – если она тут живет, то дежурить будет со всеми наравне, – крикнул из своего угла Тима с обидой.
– Дежурить так дежурить, – согласилась Сашенька. – Что, думаешь, я тряпки в руках никогда не держала?
Она подошла к Тиме и тихо сказала:
– Меня в этой жизни тоже часто обижали. Так что и терпеть я умею!
Тима и Сашенька дежурили – стирали белье. Машинки не было, все приходилось делать вручную.
– А ты чего такой малоразговорчивый? – спросила она.
– Нас, нанайцев, молчать приучили. И работать, между прочим. И вообще, неизвестная, отвечать я тебе не обязан. Ты для нас кот в мешке.
– Тогда уж лучше кошка.
– Вот-вот, приблудная кошка, – уточнил Тима. – Давай помогай вешать.
– Приблудная от слова «блудить», ты на это намекаешь?
– А чего там намекать, и так ясно. И чего ты хочешь, кошка?
– Хочу богатой быть, – честно ответила Саша. – Этого каждая девушка хочет. Богатой и ухоженной.
– Зачем тогда от старика ушла? Что у нас делаешь?
– Это так, временно. Проучить его хочу. Он еще приползет, никуда не денется, вот увидишь!
– И ты обратно пойдешь? – усмехнулся Тима. – Как переходящее красное знамя. На что тебе тогда наш Витька? Он что, игрушка?
– Рыба ищет где глубже, человек где лучше. Слыхал? – съязвила она. – А с Витей я сама разберусь!
– Я как рыба – ищу где вода чистая, – поправил ее Тимур.
– Ну и где же? – спросила Сашенька.
– А на родине у меня, – вздохнул Тимур. – Родина у меня очень красивая. Поднимешься на высокую гору, а под тобой долина, и опять горы, горы, много, и чем дальше, тем голубее.
– А еще что у вас есть?
– Кони у нас есть, сильные и быстрые. На них уехать можно, куда ни трамвай, ни машина не дойдет. Там, где вода и воздух чистые.
– Ну и что! – пожала плечами Саша. – В кране тоже вода чистая.
– В кране не вода, – деловито возразил Тима, – жидкий хлор.
– А что ты сюда приехал, там не остался? – уколола его девушка.
– Учиться хотел, – вздохнул Тима и вдруг его прорвало: – Голодно там, зарплату не платят. Отец пьет с утра до ночи. Выучиться можно только на шофера. Тоска страшная…
Сашенька примирительно вздохнула.
– Теперь мне кажется, мы с одного города…
Это было в первые дни ее житья в общаге. Однажды вечером Витя вдруг сказал:
– Выпить надо. У кого что есть? У меня сотня.
– Не, я не пью, – пробубнил Тима.
– А я буду, – сказала Сашенька и протянула деньги. – Кто побежит?
– Будем тянуть жребий! – велел Витя. – Тяни.
– Длинная, – радостно подпрыгнула Саша.
– И у меня длинная, – хмыкнул Витя. – Тима, тебе бежать.
– Ты просишь? – многозначительно взглянул он на Сашеньку.
Она кивнула. И Тима, собрав деньги, выскочил за дверь…
Они впервые остались вдвоем вечером. Витя потушил свет, оставил только настольную лампу.
– Хочешь, скажу честно, боюсь я тебя. Боюсь, что ты исчезнешь! Что ты просто видение…
– А ничего другого сказать мне не хочешь? – прошептала Саша и тихо добавила: – Поцелуй же меня.
– А можно?
– Нужно!
Она не выдержала и сама притянула его к себе.
Это был их второй поцелуй.
…Тима толкал дверь в их комнату, но она оказалась запертой. Он прислушался: тихая музыка, шепот. Тима все понял, вздохнул. Из соседней двери выглянуло хитрое лицо Робертино.
