Нора Робертс - Шипы и лепестки
В один из грозовых майских дней она работала в одиночестве и блаженствовала. Будь рядом с ней Динь и Тиффани, у нее уже звенело бы в ушах от их бесконечной болтовни, а сейчас за окнами грохотал гром, свистел ветер, барабанил дождь, и почему-то это успокаивало. Эмма закончила букет подружки невесты и встала из-за стола, чтобы немного размяться… обернулась, увидела Джека и дернулась, как испуганный кролик, взвизгнула. А через мгновение она уже смеялась, прижимая руку к сердцу.
— Боже, как ты меня напугал.
— Прости, прости. Я стучался, орал, но невозможно перекричать разгневанного бога.
— Ты промок насквозь.
— Там льет как из ведра. — Джек пробежал ладонью по волосам, и капли полетели во все стороны. — Из-за ливня пришлось отменить встречу на стройплощадке, и я решил не упускать шанс. Мило, — добавил он, кивнув на букет.
— Правда? Я как раз собиралась поставить его в холодильник и заняться букетом невесты. Ты можешь сварить себе кофе, высушиться.
— Это я и надеялся услышать. — Джек подошел поцеловать ее. — Я привез твои эскизы. Посмотришь, когда будет время. Если погода позволит, в понедельник утром начнется перестройка у Мак. Рано утром.
— Как чудесно. Они знают?
— Я по дороге заглянул в студию. Хочешь кофе?
— Нет, спасибо.
Эмма продефилировала к холодильнику и обратно и снова устроилась за столом с цветами и инструментами, уже представляя, каким будет букет невесты.
— Никогда не видел твою работу на этой стадии. Я тебя не раздражаю?
— Нет. Садись. Поговори со мной.
— Я сегодня видел твою сестру.
— Да?
— Мы случайно столкнулись в городе. А тебе не нужна фотография или эскиз?
— Я часто использую то или другое, но этот… вот здесь. — Эмма постучала себя пальцем по виску. — Белые кустовые розы, бледная калина для акцента. Легкий каскад станет милым и романтичным, когда распустятся бутоны.
Джек смотрел, как она связывает, скручивает, отрезает лишнее.
— Кажется, ты сказала, что это букет невесты.
— Да.
— А зачем тогда ваза?
— Я пропитала оазис, закрепила его в держателе. Видишь? — Она наклонила к нему вазу. — Ваза поможет мне создать правильную форму, каскад.
— А что ты делаешь, когда здесь работают твои помощницы?
— Хм?
— Вы сидите рядком и работаете, как на конвейере?
— Нет. Мы действительно сидим рядом, но каждая делает отдельную композицию по моему дизайну. Не то чтобы я сделала основу, а потом передала полуфабрикат, например Динь, — Эмма снова погрузилась в упоительную тишину, прерываемую раскатами грома и дробью дождя.
— Тебе необходим угловой стол. — Джек снова обвел взглядом мастерскую, инструменты, подставки, контейнеры. — Может, даже лучше U-образный. С корзинами, контейнерами и выдвижными ящиками. Когда я все здесь проектировал, ты работала в основном одна, а теперь эта мастерская недотягивает до твоего уровня. Тебе необходимо место для компостного контейнера на колесиках и еще для одного контейнера для неразлагающихся отходов. Клиенты заглядывают сюда, когда кто-то из вас работает?
Эмма сунула в рот пострадавший от острого шипа большой палец.
— Конечно. Иногда.
— Хорошо.
Джек встал и вышел, оставив Эмму в недоумении.
Он вернулся, опять промокший, с блокнотом, который, видимо, взял в машине.
— Работай, не обращай на меня внимания. Я просто хочу внести некоторые изменения в проект. Придется передвинуть ту стену.
— Передвинуть? — Эмма почти забыла о букете. — Стену?
— Вытянуть, раскрыть рабочее и демонстрационное пространства. Они станут более эффектными и удобными. Для одного работника слишком просторно, но… Извини. — Джек оторвался от рисунка. — Мысли вслух. Это раздражает.
— Нет, все прекрасно. — И немного странно работать вместе в этот грозовой вечер, подумала она.
Некоторое время они трудились в молчании, хотя Эмма обнаружила, что Джек из тех, кто бормочет, держа в руке карандаш. Она не возражала и только удивлялась, что еще не все о нем знает.
Закончив букет, Эмма повертела его, рассмотрела со всех сторон. И заметила, что Джек следит за ней.
— Букет станет пышнее и нежнее, когда розы раскроются.
— Ты быстро работаешь.
— Эта модель не очень трудоемкая. — Эмма встала, подошла к зеркалу в полный рост. — У невесты очень затейливое платье со множеством украшений, поэтому нужен букет попроще. Никаких лент, никаких бантов, лишь легкий намек на каскад. Держать вот так, на уровне талии, обеими руками…
Их взгляды встретились в зеркале, и она заметила в его глазах легкое беспокойство.
— Не переживай, Джек. Я не репетирую.
— Что?
— Я должна отнести букет в холодильник.
Когда она убирала букет в холодильник, Джек уже стоял в дверях.
— Я подумал, что белое хорошо смотрится на тебе… идет тебе? Не знаю, как сформулировать. Но тебе все идет. И ты никогда не носишь цветы. Наверное, для тебя это слишком банально. Так что, может, я ошибся.
Эмма замерла в недоумении.
— Ошибся?
— Да. Я на минутку.
Она только покачала головой, когда Джек снова исчез. Закрыла холодильник. Надо прибрать рабочее место, сделать заметки на завтра.
— Я всегда примеряю букеты, — сказала она, услышав, что он вернулся. — Необходимо удостовериться, что их удобно держать, что я не ошиблась в форме, цвете, текстурах.
— Разумеется. Я понял. Я тоже иногда берусь за молоток, чтобы прочувствовать здание. Я понял, Эмма.
— Хорошо. Я просто хотела… — Она обернулась и осеклась, увидев длинную плоскую коробочку в его руке.
— У меня была деловая встреча в городе, и я его увидел. В витрине. Он просто кричал: «Эй, Джек. Я хочу к Эмме». И я подумал: да, наверное. Поэтому…
— Ты привез мне подарок, — сказала она, когда он вручил ей футляр.
— Ты говорила, что любишь, когда тебе дарят цветы.
Эмма открыла футляр.
— О, Джек.
На бархате сверкал браслет, усыпанный разноцветными розочками из драгоценных камней.
— И теперь ты можешь их носить.
Изумление и восторг вспыхнули в ее глазах.
— Да. Он прекрасен. Просто прекрасен. — Эмма вынула браслет, накинула на свое запястье. — Я ослеплена.
— Я тоже. Ювелир показал мне… застежка скользит вот сюда, и ее не видно.
— Спасибо. Это… Ой, посмотри на мои руки.
Джек взял ее руки, перепачканные, исцарапанные, и поднес к своим губам.
— Я смотрю. И не могу оторваться.
— Я рассердилась на тебя, и ты принес мне цветы. Придется чаще на тебя сердиться. — Эмма со вздохом закрыла глаза и прошептала: — Дождь прекратился. Я должна прибраться и помочь на вечерней репетиции. А потом мы могли бы выпить и перекусить на патио. Если ты хочешь остаться.
