Мария Воронова - Клиника измены. Семейная кухня эпохи кризиса (сборник)
Он ухмыльнулся:
– Вы разве не знаете, что в реанимации и в морге места всегда есть? А вообще-то хорошо, что вы зашли. Я сегодня последнюю смену работаю. Отвальной не устраиваю, но с вами хочу по-человечески проститься, чтобы вы зла на меня не держали.
Она заверила, что не будет, и спросила:
– Нашли работу получше?
– Нет, такую же. Я ведь не собирался уходить, но Спирин поставил вопрос ребром – либо он, либо я.
– Вы отчасти сами виноваты, – осторожно сказала Марина, – никто же вас за язык не тянул. Зачем вы сообщили мужу, что рака у его жены не было? Ее уже не вернешь, а сами знаете, если не можешь спасти больного, спасай доктора.
Непроходимец усмехнулся:
– А вы не думаете, что человек имеет право знать, отчего умерла его жена? Хотя бы из чисто житейских соображений. Ведь многие люди считают рак заразным, вдруг ее муж боится, что на него перешло? Да и дети должны знать, есть у них отягощенная наследственность по раку или нет. По-вашему, нужно утаить от родственников эту информацию только ради того, чтобы Спирин избежал справедливого наказания?
– Я тоже виновата…
– Бросьте, Марина Львовна! Что вы могли? Он же никогда не слушает, что ему говорят, сам все решает…
В приемном отделении Валера заканчивал оформлять историю болезни.
– Приветствую вас, доктор Куин, женщина-врач! С чем пожаловали?
– Кофе хочу выпить.
В комнате отдыха она достала пачку и обнаружила, что в ней осталось не больше половины. Ах да, она же разрешила Лене пользоваться.
Пока она готовила кофе, освободился Валера. Проходя в тесную комнату, он привычно обнял Марину за талию, и это вдруг очень обидело ее. Если бы он считал ее привлекательной женщиной, держал бы руки при себе.
Она отстранилась и, устроившись в углу на стуле, внимательно посмотрела на Валеру. Сколько ему, года тридцать два? Красивый парень. Длинные волосы, убранные в хвост, ухоженная борода-эспаньолка, тело отставного десантника, не бросившего занятий единоборствами. За годы совместной работы Марине не раз представлялась возможность убедиться в личной храбрости медбрата. Сколько раз он выводил наркоманов, мечтающих разжиться лекарствами, утихомиривал буянивших пациентов, а один раз даже подрался с настоящими бандитами, приехавшими защитить раненого бойца от произвола врачей.
«Жаль, что такой удачный экземпляр мужской породы не обращает на меня внимания. Но ведь и я смотрю с интересом только на таких, как Валера, и не воспринимаю всерьез, например, терапевта Куликова – сто пятьдесят кило и вечно небритая физиономия не вызывают у меня восторга. Так что нечего обижаться. Достаточно того, что Валера хорошо относится ко мне как к человеку».
– Кофе какой-то мерзкий сегодня получился, – пожаловалась она.
– Нужно было меня подождать, я бы вам нормальный сварил!
– Отсырел, что ли…
Валера тут же сварил ей еще чашку, чтобы продемонстрировать, что он умеет это делать лучше ее.
– Все равно привкус какой-то. Пачка долго открытой стояла. Да и разве благодарные больные хороший сорт принесут?
Валера засмеялся:
– Да уж, человечество совершило великий прорыв, изобретя подарочные пакеты. Берешь пакет, пихаешь туда бутылку дешевого коньяку, банку кофе, всего рублей на триста, и даришь. Дешево и сердито.
– И от души, – подхватила Марина. – Такой коньяк я обычно использую вместо полироля для мебели. Пить его ни в коем случае нельзя.
– Сейчас вообще пить нельзя. Сколько я принимал ребят в реанимацию – нормальных, не алкашей! Решили отметить день рождения, взяли вина, причем в приличном магазине, а почки возьми и отвались!
– Не говори… Кстати, панкреонекроз[20] тоже развивается у нетренированных персонажей. У алкоголика поджелудочная железа от регулярного приема водки каменной становится, ей никакой яд не страшен, а приличный человек отхлебнет разок отравы, и привет!
Вспомнив, что у диабетика риск панкреонекроза во много раз выше, чем у здорового человека, Марина вдруг почувствовала острую тоску. По телу прошла волна какого-то первобытного страха – во рту стало сухо, на спине выступил холодный пот, и ее даже затошнило.
Черт, сахар, что ли, упал? Марина поспешно положила в рот кусок черного хлеба и украдкой, чтобы не заметил Валера, посчитала себе пульс – вроде нормальный… Просто надо наконец успокоиться, переключиться.
Рядом с Валериным рюкзаком на окне лежала книжка. На обложке был изображен зловещий субъект в черном капюшоне, а из-за капюшона выглядывал край луны.
– Ты такие книги читаешь? – удивилась она.
– Нет, больной оставил. Это фэнтези, для подростков.
Если хотите, возьмите для сына.
– Спасибо, но он больше про летчиков любит.
Внезапно Марина ощутила новую волну страха, только теперь страх был еще сильнее – возможно, потому, что она не могла понять его причины. Она с трудом перевела дыхание и посмотрела на часы – время приближалось к двенадцати.
Неизвестно, что готовит им ночь, надо дать Валере отдохнуть. А ей надо взять себя в руки и заняться «Семейной кухней».
Когда она вошла в ординаторскую, сердце колотилось так, словно она не на третий этаж поднялась, а стометровку пробежала. Господи, да что же ей так тревожно? И страшно-то как!
И вдруг в углу комнаты она ясно увидела черную фигуру – точно такую же, как на обложке. Выходец из ада стоял неподвижно и смотрел на нее сквозь свисающий на лицо капюшон.
– Это еще что? – строго спросила Марина и двинулась к фигуре, уверенная, что вблизи черный призрак обернется плащом, забытым кем-то из докторов на дверце шкафа.
Но призрак безмолвно передвинулся к другой стене.
– Не поняла! – сказала она громко. – А ну исчезни!
В комнате разом потемнело, и из всех углов абсолютно бесшумно появились полчища летучих мышей. Они роились вокруг Марины, а в приоткрытое окно заглядывала мерзкая физиономия горгульи с собора Парижской Богоматери – Марина не раз видела ее на картинках.
– Спокойно. Просто ты сошла с ума. – Говоря так, она медленно отступала к двери. – Это глюки, и бояться нечего. Вреда тебе они не причинят, они существуют только в твоей голове. Пусть тебе страшно, как никогда в жизни, но этот страх всего лишь часть твоего безумия. Реальной опасности нет, просто упал сахар. Блин, да сгиньте вы уже!
Она выскочила в коридор.
Но коридор тоже был полон нечисти! Летучие мыши стаями висели на потолке, а со стен на нее таращились совершенно омерзительные, невиданные создания.
Сил сопротивляться безумию уже не было. Еще мгновение, и она полностью утратит контроль над собой, начнет визжать, отбиваться…
Но за это мгновение она преодолела длинный коридор и три лестничных пролета.
