Анна Тодд - До того как
– А ты? Ты чувствуешь себя как дома? – В ее голосе надежда. Робкая – Тесса боится, что я отмочу какую-нибудь грубость о нашем гнездышке. По глазам вижу: она надеется на лучшее, но готова к худшему, привыкла.
– Как ни странно, да, – честно отвечаю ей, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней. Мне и правда тут нравится.
– Надо перевезти мои вещи, – предлагает Тесса, имея в виду одежду и книги, о которых я уже позаботился.
– Все готово, – улыбаюсь я.
– То есть? – растерянно наклоняет она голову.
– Я забрал все твои вещи из общаги. Они в багажнике. – Не удержался, не мог ждать. Хотел, чтобы Тесса вошла в квартиру и не покидала ее. Нельзя ее отпускать, так пусть ей тут будет как можно удобней.
– Откуда ты знал, что я подпишу договор? А если бы квартира мне не понравилась?
– Я нашел бы другую.
Тесса кивает. Поняла, что я серьезен.
– Ладно… А как же твои вещи?
– Завтра перевезем. У меня в багажнике смена одежды.
– Ты возишь с собой смену одежды?
– Ну да. Заранее ведь не знаешь, когда она может пригодиться. – Какая же все-таки Тесса любопытная. Я вожу одежду в багажнике по многим причинам, о которых Тессе лучше бы и не думать. – Поехали уже в магазин, закупимся продуктами и всякой ерундой для кухни.
В вестибюле Тесса ко мне оборачивается.
– Ладно. Можно мне снова повести машину?
– Ну, дай подумать… – издевательским тоном произношу я. Да нет, конечно же, можно.
Часть третья. После
Он становился тем, кем стать никогда не рассчитывал. Энергию гнева направил в творческое русло, стал писать, начал гордиться собой. Причина тому была одна – Тесса, и он готов был упасть к ее ногам, безостановочно благодарить. Она оставалась с ним, пока обоим было хорошо, а потом дала срок разобраться в жизни. Поддерживала его, что бы он ни выбрал, месяц за месяцем, и он никогда в ней не разочаровывался.
Все это время он хранил трезвость, а по почте ему приходили открытки с сердечками, от нее. Он догадывался: два года в разлуке дались ей тяжело. Для нее это был ад, для него – вечное чистилище.
Когда рукописные строки из блокнота перешли на бумагу, в печать, она неделю не звонила. Прочла книгу и все семь дней ходила кругами по квартирке, которую делила с его братом. К тому времени он перебрался в новое жилье, приспосабливался к ветреному городу с высокими домами, где все, казалось, были помешаны на хот-догах и бейсболе. Ощущения дома не было, зато она навещала его чаще, чем он того заслуживал. Дни проходили однообразно: работа, ожидание звонка или письма, планы на следующее свидание. Чем больше крепла уверенность, что он ее достоин, тем сильней ему нравился человек в отражении.
Когда она наконец позвонила, ее голос надломился на первом же слове. Он растерялся. Хотел, чтобы она поняла: ни одна пара не сочетается так идеально, как они. Она же поздравила его с книгой, но как-то холодно, отстраненно. Он устал; жил один, питался едой навынос и пересматривал по телевизору «Друзей». Думал: неужели теперь вся жизнь будет такой?
Спустя несколько недель он уже не мог унять бешено колотящееся сердце, когда она звонила ему и рассказывала, как съездила в его город, и что скоро свадьба, а ей не с кем пойти. Она танцевала с ним ночь напролет, потом спала под ним три дня…
А после уехала, забрав с собой его сердце.
Затем он сам навестил ее в суматошном Нью-Йорке. Новая жизнь Тессы его впечатлила, однако ему в ней места не нашлось. У Тессы были друзья и семья, а он ждал, когда она наконец придет и претворит все в реальность. Он продолжал меняться в лучшую сторону, лишь бы она это заметила.
В какой-то момент он принял больше ответственности, ощутив себя по-настоящему важным для семьи. Брат пережил несчастную любовь, и он постарался поддержать родню словом и делом. Стал полезен для близких.
На свадьбе брата он был шафером. Тесса сияла от любви к нему, и неким образом оба они осознали: разлука пошла им на пользу. Они повзрослели, подготовились вместе справляться с трудностями. Он перестал быть эгоистом, а она поняла, кто она есть. Они были готовы начать жить вместе.
Вместе пережили такие сердечные муки – сильнее, чем когда-либо причиняли друг другу, – что не знали, смогут ли оставаться парой. В самый одинокий день жизни, когда он собирал вещи в комнате их потерянного ребенка, ему казалось, что это – проклятие, наказание за грехи прошлого.
В день, когда родился их первый ребенок, родился и он. Заново.
Он прошел долгий путь и изменился. Постиг любовь на ином, более высоком и тонком уровне, сумел понять. На его глазах девочка, которую он годами любил, которая приняла в маленькие ручонки его сердце, становилась женщиной, матерью. Ничего прекраснее просто быть не могло…
Пока она не стала матерью второй раз, родив ему сына.
Дети росли, и эти новые мужчина и женщина ощущали себя моложе, влюбляясь друг в друга каждый день заново.
Он чувствовал себя счастливым, невероятно гордился тем, какую жизнь они вместе построили. Ему просто не верилось в собственное везение.
Зед
В каждом любовном романе все по-своему. В большинстве книг используется заезженный прием: Любовный Треугольник. Уикхем лгал об отце Дарси, чтобы завоевать расположение Элизабет. Джей Гэтсби сулил Дейзи Бьюкенен жизнь, какой не мог дать ей муж Том. Линтон стал беспроигрышным вариантом для моей любимой героини Кэтрин Эрншо, которая предпочла его жизни в разрушительной страсти с Хитклиффом. Даже смуглый мускулистый паренек-оборотень бился за любовь остроумной Беллы Свон против древнего любовничка-вампира.
Он столько раз читал про любовные треугольники, что когда сам оказался на вершине своего, нашел это смешным. В его версии бывший плохиш, а ныне чуть не святой пытается уберечь упрямую и невинную деву от модного и эмоционального парня, считающего своим долгом спасти цветы и всю планету. В классике противостояние оканчивается смертью большинства из вышеупомянутых персонажей или рождением детей-полувампиров, однако в каждом итоге прослеживается общая тема: у одного из соперников просто нет шансов. Когда дошло до отношений с Тессой, он и не знал, поможет ли ему сила ее любви победить.
И все же герои, что возвращаются, проиграв поединок, заслуживают аплодисментов.
* * *Еще одна туса. Еще одна ночь, когда все страдают той же фигней, что и прежде. По стаканчикам разливают напитки, во всех комнатах гремит музыка. Люди, попадающиеся мне в коридоре, один угрюмее другого. Им скучно. Неужто всем так плохо поодиночке, что они липнут к толпе, симулируя бурную общественную жизнь? Вашингтон сильно отличается от Флориды, где я вырос, но студенты – они везде одинаковые.
