Дениз Робинс - Больше чем любовь
– Я думаю, – продолжала Кэтлин, – такие серьезные тихони, как ты, должны переживать все гораздо тяжелее, чем прочие люди. Ты с трудом держишься на поверхности.
– Да, по-видимому, ты права, – согласилась я. Она с беспокойством оглядела комнату.
– Все ли у нас в порядке? Не слишком ли накурено? Может, окно открыть?
Подойдя к окну, я открыла его и выглянула на улицу. Я люблю прохладный вечерний воздух; и мне нравилось слушать, как волны перекатывают гальку где-то внизу, за площадью Брансуик, а высоко в небе сверкают звезды. В тот миг я подумала: «Те же звезды светят и над головой у Ричарда; может быть, он смотрит на них и вспоминает меня». Затем мне пришло в голову, что, быть может, он вовсе и не думает обо мне! Может быть, Марион устроила большой званый обед в их загородном доме. Ричард, как радушный хозяин, принимает гостей, а его любимой маленькой дочке позволили немного посидеть вместе со всеми, потому что так захотел отец; наверное, они вместе будут слушать музыку?! А мне предстояло слушать музыку с каким-то молодым лейтенантом, которого я в жизни никогда не видела, а Кэтлин надеялась, что это сможет как-то утешить меня.
«Я хочу умереть, – вдруг подумала я. – Как мне хочется умереть. Я хочу, чтобы меня сожгли и больше я ничего не чувствовала!»
– У меня очень красивые цветы, правда? – раздался веселый голосок Кэтлин.
Я была благодарна ей за эту простоту и веселость. Меня будто окатил холодный душ, и болезненные фантазии исчезли. Как раз это и было мне необходимо. Я посмотрела на нее и улыбнулась. Да, у нее прелестные цветы: много красивых тюльпанов и веточки мимозы, которые я ей купила. Стены небольшой комнаты были выкрашены в кремовый цвет; несколько очаровательных антикварных безделушек, которые собирала миссис Уокер; на полу зеленый ковер – все это выглядело весьма и весьма изящно. Здесь я чувствовала себя как дома, потому что когда-то давно, в Лондоне, я провела столько времени в доме Уокеров!.. Кэтлин рассказывала мне о Пом. В Брайтоне Пом пошла на курсы секретарей, но сейчас они с мамой уехали в Девоншир к золовке миссис Уокер, поэтому я их не увижу.
В этой комнате находилась одна вещь, которая действовала на меня угнетающе. На письменном столе Кэтлин стоял портрет Патрика Уокера. Каждый раз, когда я смотрела на него, я испытывала чувство вины и невыразимой жалости. Как он страдал из-за меня, хотя я никогда не подавала ему ни малейшего повода! Но мне было его жаль, потому что теперь я понимала его страдания. Интересно, что стало с этой ужасной Марлин? И что стало с Патом, и что будет со всеми нами, когда мы переселимся в мир иной? Есть ли хоть какая-нибудь надежда на то, что действительно существует другая жизнь, где я буду вместе с Ричардом… существует ли какой-то идеальный мир, где он найдет, узнает и никогда больше не покинет меня?
В передней раздался звонок, и я снова заставила себя отогнать мысли о Ричарде.
Уже через час небольшая гостиная наполнилась дымом. Теперь нас было шестеро. Все пили пиво и разговаривали. Лучшие друзья Кэтлин собрались, специально чтобы познакомиться со мной.
До прихода гостей Кэтлин сказала мне, что я прекрасно выгляжу. Мне было все равно, но молодой флотский лейтенант, друг Билла, который сразу начал уделять мне особое внимание, прошептал, что у меня «потрясное» платье. (Я даже слова такого раньше не слышала!) Он казался мне таким молодым, а я ощущала себя доброй старушкой, со смехом слушая его льстивые речи. (Я сидела в кресле, а он на подушечке у моих ног.) У него были густые кудрявые волосы, загорелое лицо и ярко-голубые глаза; своими крепкими белыми зубами он сжимал трубку. Он был примерно моего возраста, красивый и обаятельный. Но для меня он был лишен какого-либо очарования. Да, Ричард затмевал всех! Может быть, раньше меня и могли бы привлечь веселая болтовня и разговоры ни о чем, но теперь я привыкла к компании мужчины постарше, с более развитым интеллектом, и с ним мне было гораздо интереснее. Но я старалась не обидеть лейтенанта Робина Чалмера. Он действительно любил музыку, у него было много пластинок, любимых мной, и он был поражен моей музыкальной эрудицией.
– Вот это да!.. Я никогда не встречал девушек, которые знают столько, сколько вы, – сказал он. – Это просто потрясающе! Я обязательно принесу новую запись Первого концерта Чайковского. Вы любите Чайковского?
Я смотрела в его внимательные голубые глаза, а видела бездонные карие глаза Ричарда. Глубоко вздохнув, я ответила:
– Да, он мне очень нравится.
Недели две назад мы с Ричардом слушали этот концерт в исполнении Майры Хесс.
Робин вскочил, положил трубку на каминную полку и обратился к нашей хозяйке:
– Кэт, а нельзя ли нам немного послушать музыку? Кэтлин, которая в это время оживленно обсуждала что-то с очень милыми супругами, жившими по соседству, озарила его своей лучезарной улыбкой.
– Милый мой старина Робин, радио играет уже целый час!
– Но это же легкая танцевальная музыка, – сказал он. – Я имел в виду музыку настоящую. Вот Розелинда понимает какую.
Кэтлин посмотрела на меня. Я поняла, что она очень довольна, и я подумала: «Нет, нет, моя дорогая, ничего подобного. Я послушаю с Робином пластинки, но на этом все и закончится».
Мы немного послушали классическую музыку, и я видела, что она нравится Робину, хотя, возможно, он и не понимал музыку так глубоко, как Ричард, и, уж конечно, у Робина не было и половины тех знаний об исполнительском искусстве, которыми обладал Ричард. Однако он был очень музыкален, а я ему нравилась, и он явно давал мне это понять. За вечер он успел излить весь свой восторг по поводу моей персоны. Он восторгался тем, как прекрасны мои серые глаза, как красиво смотрятся мои длинные черные волосы на фоне белизны шеи и какая у меня прелестная фигурка. Бессознательно он упомянул и о том, что больно отдалось в моем сердце; он сказал, что я похожа на балерину из «Лебединого озера». «"Лебединое озеро"! Почему мужчины, глядя на меня, сравнивают меня с Одеттой? Что во мне особенного? Робин, – произнесла я мысленно, – ты не должен говорить об этом! Это касается только меня и Ричарда, и я по-детски наивно поклялась не слушать эту музыку ни с кем, кроме него!»
В одиннадцать часов мы все вышли погулять, и лишь Кэтлин осталась дома со спящим ребенком. Решили, что в этот теплый майский вечер мне не повредит небольшая прогулка под луной. Мы шли веселой компанией, шутя и смеясь, но постепенно Робин Чалмер стал замедлять шаг, а затем, взяв меня под руку, отвел в сторону, и мы одни направились к Уэст-Хоув.
В этот прекрасный вечер на улице было немало народу. Робин нашел место потише, мы облокотились на парапет и смотрели на волны, которые тихонько перебирали гальку между двумя лодками, пришвартованными к берегу. В этот момент я ни о чем не думала. Казалось, я столько страдала и скучала по Ричарду, что потеряла возможность чувствовать. Ночной ветерок растрепал мне волосы. Я поежилась, плотнее запахнула пальто и обвязала шею шифоновым шарфом. И тут я почувствовала, что рука Робина украдкой обнимает меня.
