Габриэлла Лопез - Клон. История любви
— Мне тоже повезло! — Жади внимательно смотрела на Лукаса, а он на нее.
— Я, как дурак, думал, что спасаю любимую женщину, которая любит меня, а ты меня использовала в своих целях!
— Ты приехал по своей воле!
— Ты бессовестная, ты просто дрянь… Просто дрянь… — Лукас повторил эти слова так нежно, словно признавался в любви.
А потом схватил «дрянь» и начал целовать, и «дрянь» уже не сопротивлялась…
— Ты солгала мне, когда сказала, что не любишь меня? — спросил он.
— Не люблю, — она снова коснулась его губ..
— Но ты здесь, Жади…
— Лукас…
Они вновь поцеловались.
— В последний раз я даю тебе руку и прошу тебя быть со мной…
Жади обреченно посмотрела на Лукаса, взяла его руку и нежно поцеловала. Произошло то, чего она так хотела, но теперь она поняла, что ее мечты невозможны: она не могла рисковать своей и его жизнью. Дядя Али, наверное, простил бы ее, но Саид твердо сказал, что убьет Лукаса, когда бы его ни встретил. Она смотрела в глаза Лукаса, все еще сжимая его руку: — «Не судьба нам быть вместе, не судьба…»
Лукас не пытался удержать ее. Жади встала и медленно отпустила его руку, а он остался бессильно сидеть на песке. Она уходила, не оборачиваясь, потом остановилась, почувствовав на себе его взгляд, тяжело вздохнула, убыстрила шаг и почти побежала. Лукас взял пиджак и медленно возвратился к дороге. Он увидел Жади у гостиницы, она крепко обнимала Саида.
На щеках ее были слезы, она сказала мужу, что ходила прогуляться.
— Саид, увези меня отсюда, прошу тебя! Если я останусь здесь надолго, я могу сделать то, чего не хочу делать…
Лукас наблюдал за этой сценой издалека. Жади мельком оглянулась, когда входила в гостиницу. Все было кончено…
Глава 24
Лукас сидел на подоконнике, и мысли его опять уносились в прошлое… Развалины в Фесе, он стоит рядом с ней…
— Я хочу, чтобы ты родила ребенка, Жади. Она улыбнулась.
— Я так хочу иметь ребенка, нашего ребенка, чтобы воплотить в нем все, что мы пережили, чтобы по дому бегала история нашей любви, — он поцеловал ее…
Жади стояла на балконе в доме дяди. Ее мучили точно такие же воспоминания… Перед ее глазами стояли те же развалины…
— Я хочу от тебя ребенка, Лукас… Если у меня не будет ребенка от тебя, то не будет ни от кого, — они снова поцеловались.
Жади печально всматривалась вдаль, к ней подошел муж.
— Я искал тебя по всему дому. Тебе грустно? Ты боишься, что останешься бесплодной? Боишься, что у нас не будет детей? Я дам в жертву Аллаху барашка, чтобы он послал нам ребенка. Он услышит нас и поможет нам, — Саид ласково успокаивал жену, гладя ее по лицу.
— Я грущу потому, что хотела стать счастливой, и чтобы ты тоже был счастлив, — Жади уже сама себя не понимала, она явно запуталась в своих желаниях.
— Мы оба будем счастливы, вот увидишь, — они обнялись.
Саид пришел к жене с очередным подарком. На этот раз он принес великолепный нефритовый кулон на золотой цепочке. Жади улыбнулась мужу и погладила его по щеке. В доме почти все догадывались, что Жади не хочет детей и пьет для этого особую траву. Жади мечтала о детях только от любимого человека…
— Какой красивый камень подарил тебе Саид!.. Он так старается сделать тебе приятное, — с легкой завистью сказала Зорайде.
— Это не мой талисман. Пожалуйста, погадай, где мой камень и найду ли я его.
Служанка посопротивлялась и согласилась. Она сказала, что талисман Жади очень далеко.
— Я вижу руку, которая прячет его… И я опять вижу то, о чем уже говорила тебе… Я вижу фигуру мужчины, он явится, когда прошлое пересечется с настоящим, тогда твой камень вернется к тебе…
— То есть никогда?! Только мне одной ты не, можешь нагадать ничего хорошего! — возмутилась Жади.
Она спросила Зорайде, сумеет ли забыть Лукаса, но тут влетела Назира. Неожиданно она кинулась к служанке с требованием погадать, будет ли у нее муж. Иначе она угрожала рассказать Али, что Зорайде гадает по кофейной гуще.
«Эта любовь станет радостью, которая скрасит твою печаль, и печалью, которая омрачит твою радость», — вспомнила Жади первое предсказание служанки…
Нет, у нее не будет детей от Саида…
Зато счастливая Латиффа родила девочку. Назвали ее Самира.
Деуза с Лео оказались на той же игровой площадке, что и Мел. Девочка пришла с няней и мамой, которая, расположившись на скамейке в отдалении, читала журнал и, наверное, обдумывала сценарий нового скандала с мужем. Дети быстро заметили друг друга и познакомились, проникшись самой искренней детской симпатией. Деуза сфотографировала малышей вместе. Маиза, конечно, по обыкновению ничего не заметила.
Как-то вечером Леонидас показывал Мел семейный фотоальбом. Он указал на фотографию маленького Диогу.
— Это твой дядя — Диогу.
— Мы с ним часто играем вместе в парке, — с детской непосредственностью заявила Мел.
Далва и Леонидас обменялись удивленными взглядами. Служанка решила, что девочке явился дух Диогу. Леонидас предпочел оставить этот факт без объяснений, так как его рациональный мозг не смог найти никакого объяснения, и поспешил оставить внучку с Далвой. Та не сомневалась, что Диогу вернулся, чтобы посмотреть на племянницу и, возможно, он хочет что-то сказать. Он назвался именем отца (Лео — значит Леонидас), видимо, потому, что простил его.
Лукас тоже не поверил няне, объявив, что мертвые не оживают. Действительно, они не оживают. Правда куда более прагматична.
А Деуза и Иветти обсуждали новую подружку Лео. Он только и говорил об этой симпатичной девочке. Иветти посоветовала в следующий раз обменяться телефонами и пригласить симпатию Лео домой.
Лео показал Албиери фотографию, где он стоял рядом с Мел. Профессор был потрясен: «Отец и дочь встретились в одном возрасте!..»
Поняв, что Мел и Лео пересеклись на пляже, он сказал жене, что мальчику нельзя находиться возле моря, так как от солнца его родимое пятно на спине может превратиться в рак.
— Почему у Лео есть пятно, а у меня нет? — малышка Мел опять невольно нарушила мирное, плавное течение семейного обеда.
И убежала.
— Нет никаких сомнений: это Диогу, — взволнованно сказала Далва.
— Она, наверное, видела у меня это пятно, — предположил Лукас.
— Знаете, что я думаю? Ей не хватает отца! И она придумала себе приятеля, такого же, как Лукас, с таким же пятном, как у него! Это означает, что ей недостает отцовского внимания! — Маизы опять поднимала бурю в стакане воды.
— Я уделяю ей много внимания!
— Не уделяешь, Лукас!
— Ты всегда находишь повод покритиковать меня!
