Вирджиния Эндрюс - Секреты утра
Я все поняла. Я поняла, что из меня сделали прислугу, что я буду в ужасных условиях жить, а жизнь мою постараются сделать как можно труднее.
– Но у меня не останется времени для личных дел, – возмутилась я.
Глаза Эмили вспыхнули.
– На нее время и не планировалось, – пояснила она. – Не занятые руки к добру не приведут. Кроме того, тяжелый труд – лучшее для тебя лекарство. Чем больше ты будешь работать, тем легче пройдут роды, – заметила достойная продолжательница дела южных плантаторов. – Всякий раз, когда у тебя выдастся свободная минута, заполняй ее деятельностью. Соответственно, я разрешу приходить тебе в библиотеку и выбирать там книги. Но при чтении ты должна пользоваться только естественным освещением, чтобы не тратить впустую керосин. Я не потерплю, если замечу тебя читающей при свете ламп, – предупредила она.
– Когда она сможет посмотреть мое рукоделие? – поинтересовалась Шарлотта. Некоторое время Эмили молча смотрела на нее, затем злобно произнесла:
– Что я говорила тебе вчера вечером, Шарлотта?
Не говорила ли я, что Евгения будет слишком занята днем, чтобы возиться с твоей ерундой? И что ты делаешь?
Шарлотта посмотрела на меня, будто ожидая ответа.
– Ты сказала, чтобы я помыла волосы.
– О, Господи, дайте мне силы, – взмолилась Эмили, – это было на прошлой неделе, Шарлотта, на прошлой неделе, – она выразительно посмотрела на меня. – Ты видишь то бремя, какое мне приходится нести? Моя сестра занимает слишком высокое положение, чтобы соблаговолить помочь мне. Она ни разу не предложила, чтобы Шарлотта пожила у нее. Вместо этого она присылает тебя. Еще одно бремя.
– Я не ваше бремя, – возмутилась я, – и не ее. Мисс Эмили в упор посмотрела на меня, положила кулаки на стол и привстала.
– Я не ожидаю от тебя благодарности. Это случается слишком редко, но я ожидаю, что ты будешь выполнять свои обязанности, находясь под крышей моего дома и под моей опекой. Ясно? – Я смотрела в сторону. – Ты поняла? – настаивала она.
– Да, – глубоко вздохнув, произнесла я, – поняла.
– Хорошо, приступай к выполнению. Шарлотта, возьми тряпку и убери в своей комнате.
– Но сегодня мой день рождения, – возразила она.
– Тогда убери для своих гостей, – маленькая улыбка играла на лице Эмили. В дверях Шарлотта повернулась ко мне и сказала:
– Спасибо за хороший спектакль.
– Идиотка, – выругалась Эмили, выходя из кухни.
Горячей воды, естественно, не было. Все пришлось мыть в холодной, мои пальцы ныли. Я была вынуждена периодически вытирать их, чтобы хоть как-то согреть полотенцем. Я разобрала польский сервиз Эмили, он был очень старым и потрескавшимся. Пользовались им, видно, нечасто, но она решила, заполучив меня, убрать все. Потребовался почти час, чтобы сервиз, хотя бы наполовину выглядел прилично. Внезапно дверь открылась, и вошел Лютер с дровами. Он только смерил меня взглядом.
– Доброе утро, – пожелала я, но он не ответил. Я услышала как он ссыпает дрова. – Лютер!
Он приостановился и через плечо посмотрел на меня, его лицо было почти копией мисс Эмили. Тот же самый холод в глазах.
– Что такое? – спросил он.
– Если вы поедете сегодня в любое время в Аплэнд, скажите, я бы хотела оттуда позвонить насчет своих вещей.
Он повернулся и, не ответив, продолжил укладывать дрова. Я стояла в дверях.
– Я не поеду сегодня никуда, – выдавил он.
– Может быть, завтра?
– Нет, и завтра тоже.
Я решилась во что бы то ни стало, хоть пешком, добраться до Аплэнда и узнать судьбу моих вещей.
Я закончила с польским сервизом и вымыла все тарелки и горшки. Потом я взяла щетку, мыло и задумалась, как я со своим выросшим животом щеткой без ручки смогу мыть пол. Я с трудом согнулась и приступила к работе. Когда я мыла пол, то поняла, что как и польским сервизом, до меня им никто не занимался. Пол был грязный и поцарапанный. Через каждый метр мне приходилось заново менять воду, выливать ее приходилось за крыльцо. Было холодно, другой одежды у меня не было. У меня забрали все, даже носки. С ужасом я каждый раз выскакивала на крыльцо.
И вдруг внизу справа позади здания я увидела очаг, выложенный из камней, над которым висел котел. Вода в нем кипела, выталкивая наружу мою одежду. Судя по цвету, в таком состоянии она находилась со вчерашнего вечера. Мои ноги отказывались слушаться. Я попыталась спасти хоть часть одежды, но пар, валивший из большого черного котла, и искры костра закрывали путь.
– Что ты здесь делаешь? – в дверях показалась мисс Эмили.
– А что вы сделали с моими вещами? – закричала я. – Вы испортили их.
– Я же сказала тебе, – тетка уперла руки в бока, – я очищаю их. Вернись к своим обязанностям.
– Отдайте мои вещи!
– Ты не имеешь права что-нибудь требовать у меня! Когда я очищу, тогда и верну. Иди и заканчивай работу, – она гордо развернулась и ушла.
Я осталась и рассмотрела спасенную одежду, кошелька даже не было видно. Я возвратилась на крыльцо, схватила ведро с грязной водой и вылила его в огонь. Пар повалил во все стороны. Вода в котле продолжала кипеть, пока он не остынет, мне своих вещей не забрать.
Я вернулась на кухню и домыла полы. Сколько я работала, не знаю, но когда закончила, солнце стояло уже высоко. Мне осталось вылить грязную воду и забрать вещи. Но котел исчез! Все оставленные вещи, которых я касалась, тлели в кострище. Я огляделась в поисках виновного, но никого не было, кроме Лютера с вилами на плече, сворачивающего за угол сарая. Я окликнула его, но он вошел внутрь и твердо закрыл за собой дверь. Разъяренная, я бросилась через кухню в столовую, но и там никого не было.
– Мисс Эмили! – кричала я, но она не отзывалась. На моем пути оказалась библиотека.
Окна были там открыты, так что я могла видеть полки с книгами, большой стол с картотекой и еще один, вокруг которого стояли кресла. На стенах висели картины. На них были изображены все, вплоть до Эмили, Шарлотты, бабушки и их отца. У него были те же стальные глаза, то же высокомерие, та же осанка. Мне казалось, что он сердит.
– Что ты здесь делаешь? – Я услышала голос Эмили прежде, чем успела понять, что она здесь. – Почему ты кричишь? Ты должна находиться в своем крыле, разве я не предупреждала?
– Что вы сделали с моей одеждой? – потребовала я объяснений. – Где котел?
– Тебе повторить? Я же сказала, что все должно быть очищено. Теперь я приступила ко второму шагу.
– Второму шагу? Что это означает?
– Все должно быть захоронено.
– Захоронено!? – Я поняла, почему Лютер нес вилы. – Вы захоронили мои вещи? Где? Почему? Это безумие!
– Как ты смеешь! – Она гордо взглянула на меня. Несмотря на тонкий торс тетка выглядела огромной, она теснила меня. Я отступила назад. – Ты смеешь критиковать меня, – ее палец уставился мне в лицо, – ты смеешь упрекать меня! Ты, чей грех вопиет из огромного живота! Ты знаешь, что только безгрешный может бросить первый камень?
