Женимся! Семья за одну ночь - Вероника Лесневская
- Что, соску-у-учился? – ехидно тяну, не в силах сдержать истеричный хохот.
Мне точно конец, а перед смертью, как известно, не надышишься. Поэтому даю волю эмоциям, смеясь до слез.
- О-очень, - вздыхает он так тяжело, будто умудренный опытом старец, проживший лет сто и познавший дзен.
Без предупреждения обрывает мой смех жадным, грубым поцелуем, перекрывая кислород. Не задавил, так удушит. Правда, это будет самая сладкая смерть.
Глава 30
Олег
Не девушка, а сто рублей убытка! Хотя в моем случае – гораздо больше. Если я в кратчайшие сроки не найду заказчика всего этого балагана, то наш спонтанный брак с рыжей заразинкой заметно опустошит мой карман. Пока юристы ищут лазейки в контракте, рестораторы мечтают меня убить за разгромные рецензии, а телевизионщики готовят презентацию проекта, где, скорее всего, меня попытаются опять подставить… я «отдыхаю» в земле и цветах. Благо, фигурально.
- Что, соску-у-учился? – ерзает подо мной бедовая жена, дерзко хихикая.
Очень, мать твою! До одурения!
Мы вместе от силы пару минут, а меня опять разрывает от противоречивого чувства, когда не знаешь, чего больше хочется: прибить ее или поцеловать. Выбираю второе, чтобы заодно заткнуть этот болтливый ротик, прежде чем окончательно выйду из себя.
За минувшие недели я так и не выяснил, какая роль в свадебном шоу отведена Сашке. На кадрах, которые все-таки удалось восстановить, она засветилась наряду с Крис и недоноском Ильей. Все трое крутились рядом с моим заказом – и со стороны подозрительно напоминали организованную преступную группировку. Шушукались друг с другом, мешали коктейли, бродили вокруг бара, а под занавес еще и камеры подчистили. Илья подливал алкоголь не только в напитки, но и в блюда, которые забирал из кухни, Крис время от времени с кем-то созванивалась, словно получала ценные указания, и договаривалась с регистраторшей, а Сашка… выскочила за меня замуж, хотя могла остановить процесс в любой момент. Вместо этого фурия якобы спасала мою репутацию, на которую ей должно быть плевать, ведь с первой встречи она возненавидела меня.
Были ли у нее мотивы мстить мне? Да миллион!
На семейном совете отец настаивал проверить Александру вдоль и поперек. В свою очередь, Арс назвал нас обоих параноиками, а сам встал на сторону фиктивной невестки. Впрочем, мой братец от каждой юбки теряет голову, так что на его «непредвзятое» мнение полагаться опасно.
Что касается меня… я на распутье. Сам не знаю, кому верю и чего хочу. Три недели тайм-аута абсолютно ничего не изменили. Наоборот, я только сильнее истосковался по рыжей мошеннице. И сейчас жадно целую ее, не в силах остановиться.
Интересно, когда все закончится и виновные будут привлечены к ответственности, можно эту преступницу забрать себе? На перевоспитание…
- М, Олег… - сдавленно мычит Сашка мне в рот, пока я терзаю ее губы. Пытается что-то сказать, но я не хочу ничего слушать. Глубже проникаю языком, не позволяя ей вздохнуть, съедаю тихие стоны то ли возмущения, то ли удовольствия.
Лежим на грязном полу оранжереи, прикрытые моим пальто, как одеялом. От Сашки пахнет цветами, чаем и… домом. Она теплая, нежная и податливая. Будоражит заблокированные воспоминания. Оживляет откровенные сны, которые преследуют меня и сводят с ума.
Ее бедро зажато между моими, ненавязчиво трется об меня в опасном месте, дико заводит. Свободную ножку коварная соблазнительница вдруг закидывает мне на талию, а руками крепко обвивает шею.
Сама целует… Срывает крышу страстным откликом. Отключает предохранители.
Хреново, Высоцкий! Влип по самое не балуй.
С трудом заставляю себя отстраниться. Приподнимаюсь на локтях, всматриваюсь в покрасневшее лицо, усыпанное веснушками. Наблюдаю, как Сашка эротично облизывает влажные, напухшие губы, медленно приоткрывает глаза, невинно взмахивает огненными ресницами.
- Что, Олег? Ты так странно на меня смотришь, - шепчет с мягкой улыбкой, за которую я готов простить ей все.
- Александра, послушай… - как можно строже зову ее. И забываю, о чем хотел поговорить. У меня рядом с ней мозг плавится, все органы отказывают, кроме одного, и мысли улетают в теплые края. Вирус, а не девушка.
- Как же ты задрал, Высоцкий! – неожиданно дергается подо мной, едва не ударив коленом в причинное место. – Заладил одно и то же! Александра, Александр-р-ра, - рявкает и кривляется, изображая меня. – То целуешь, то рычишь. Определись, в конце концов! Не нравится что-то? Подавай на развод!
Выбирается из моих объятий, резко встает, поправляет безразмерный мужской свитер, в котором утопает ее фигурка. Прищуривается, стреляя в меня разъяренным, пылающим взглядом, дышит шумно и часто, как драхониха, собирающаяся сжечь врага.
- Развод не в моих интересах, - хмуро поглядываю на нее, нервно оттряхивая пальто от пыли.
- В топку твои интересы! – фырчит гневно. – Сам со своим браком разбирайся, дорогой. Почти месяц шлялся где попало, а теперь заявился весь такой… красивый, - выплевывает с пренебрежением, будто грубое ругательство.
В момент, когда мы готовы разгромить всю оранжерею своей энергетикой, среди кустов раздается вкрадчивый голосок моей дочери.
- Ну, пап, ты невоспитанный! – отчитывает меня Маруська, как ребенка. - Я там долго буду бабулю забалтывать? Иди чай пить и помогать мне пирог хвалить, - поучает важно. - А маме Саше платье отдай, которое мы для нее выбрали. Красивое! – показывает рыжей большой палец.
- Марусь, конфеты «Птичье молоко» любишь? – доносится из кухни голос Раисы Георгиевны.
Слышимость здесь чересчур хорошая, надо бы нам с женой тише «договариваться». А с ней это разве возможно? Бестия сумасшедшая! Поджав губы и скрестив руки на груди, она продолжает испепелять меня взглядом. А я, между прочим, жертва ее интриг! Или нет?..
Черт, запутано все!
- Обожаю! – восклицает дочка и, пригрозив мне пальцем, убегает. Возвращается на мгновение, чтобы шепнуть: - Пап, ты земельку убери тут за собой. Если бабуля огорчится, я тебя не спасу. Наругает.
Окидываю взглядом разбросанные горшки, поднимаю подставку. Саша наклоняется за цветком, бережно обхватывая корни с грунтом. Молча и послушно помогает мне скрыть следы разгрома.
- Что за платье? – любопытно уточняет, на секунду сдаваясь своему женскому началу.
- На вечер, - поясняю негромко и сдержанно. – Коробка в машине осталась. Сейчас принесу.
- Сказала же, не поеду, - резко меняется в лице, будто вспомнила, что должна сопротивляться мне.
