Ты думал, я не узнаю?.. (СИ) - Анна Шнайдер
Возможно, если пригнусь пониже, то за регистрационной стойкой бывшая жена Матвея меня не разглядит?.. Хотя вряд ли, увидев меня, Варвара затеет конфликт на всю ветклинику, но лучше не рисковать.
Преисполнившись трусости, скручиваюсь так, словно обладаю желейным позвоночником. Не хочу представлять, как ущербно и странно выгляжу со стороны. Вспоминаю, что Алексей Владимирович выписал Роки, махом заполняю бланк и в момент, когда хозяин пса подходит к ресепшн, чтобы расплатиться за визит, я стараюсь не смотреть наверх, бубня стоимость себе под нос.
Время, как назло, растягивается, и минуты превращаются в часы мучительного ожидания закрытия. Глупо рассчитывать, что Варвара не успеет получить консультацию ветеринара, потому что наша политика не позволяет прогонять клиентов, если на момент закрытия они не дождались своей очереди. А сегодня, похоже, как раз тот день. Придется задержаться и отложить визит к маме до завтрашнего вечера.
До недавних пор я не подозревала о существовании псевдодеменции, симптоматикой похожей на деменцию, но спровоцированной психическими расстройствами и, как правило, обратимой. В случае мамы этому предшествовала затяжная депрессия. Она до сих пор лечится в диспансере. Видимых улучшений на сегодняшний день у нее не наблюдается. Мама не разговаривает, почти все время проводит в лежачем положении. Тяжело смотреть на нее такую, но другого выхода у меня нет.
Несколько месяцев назад я приняла решение взвалить на свои плечи ответственность за ее здоровье. Заслуживает она того, или нет. В конце концов, поступить иначе у меня не получилось, потому что ей больше не от кого ждать помощи. С неисправностью таких родителей либо примиряешься, либо хоронишь живыми в одной яме вместе с их демонами, отравлявшими твое существование. А я устала скорбеть по близким. Отцу, брату. Пусть мама будет в моей жизни такой несовершенной, ядовитой, чем вовсе ее лишиться.
Скорее всего, я об этом еще неоднократно пожалею… И почему Алексей Владимирович, зная о наличии у меня больной матери и дочки, продолжает оказывать мне знаки внимания? Сегодня дважды звал после работы попить вместе кофе. Разве ему нужны мои неприятности?
Мне удается высмотреть из «укрытия» крошечную, спящую причину визита Варвары в клинику, которую она бережно прижимает к груди.
Громко сказано, что она не так давно застала нас с Матвеем у них дома. Мы ничего такого не делали, хотя можно бесконечно себя этим оправдывать. Я не имела право там находиться, это факт. Сама виновата. Сама напоролась. Юля не вернулась домой из школы, не отвечала на звонки. Я всех, кого могла, обзвонила, обратилась в полицию, пришла к Матвею… От безысходности ноги сами привели к нему. Если бы дочка немного раньше позвонила с номера своей новой одноклассницы (потому что ее телефон разрядился), к которой без предупреждения ушла в гости, я бы свернула с пути и не столкнулась с Варварой.
Теперь она здесь.
Судьба та еще гадина.
Медленным оттоком посетители покидают цокольный этаж здания. Когда настает черед Варвары следовать за Алексеем Владимировичем в кабинет, мы с ней неизбежно встречаемся взглядами.
Варя
Надо же, какая встреча…
Понимаю, что нужно следовать за ветеринаром, тем не менее, ногами врастаю в кафельную плитку, уставившись на Маргариту: сидящую за регистрационной стойкой с вытаращенными и напуганными глазищами, словно на моем месте она видит дикого, обнажившего клыки в кровожадном оскале зверя, и от страха неспособную пошевелить пальцем, или моргнуть.
Смехотворное зрелище.
Я отворачиваюсь от белой, как снег, Литвиновой и захожу в кабинет. Симпатичный молодой человек, с трепетом обращающийся с моей новой знакомой, которой месяц от роду, дает рекомендации по лечению ее глазной инфекции. И вот тогда-то я понимаю, что у меня нет выбора, кроме как оставить котенка у себя.
Выйдя обратно в зону ожидания, мы с Алексеем Владимировичем не застаем на месте Маргариту, отчего врач теряется, а я — нисколько. Даже хорошо, что она предпочитает убегать от меня, как от злого волка. Такой расклад более чем устраивает.
После тщательного мытья выясняется, что малютка вовсе не темненькая, а белая и пушистая. Хлопоты о новоиспеченном четвероногом домочадце по кличке Милка занимают меня долгими летними вечерами, и спустя пару недель я не представляю, как засыпать без мурлыканья очаровательной и шебутной синеглазки, сворачивающейся калачиком рядом с моим ухом. А просыпаюсь я от того, что она сладко потягивается на моем лице. В больнице Милка становится местной звездой. Маленькие пациенты ждут с нетерпением новых видеороликов с ее участием. Особенно Алешенька. В конце июня его состояние ухудшается, и в качестве последнего желания он просит меня привезти Милку, чтобы поиграть с ней.
К счастью, до этого не доходит.
Алеша находит донора, готового безотлагательно приступить к подготовке к трансплантации.
Донора зовут Павел Апрельский.
Глава 50 Варя
В предпоследнюю встречу с Павлом мы отмечали Рождество в доме моего отца, а перед моим отъездом в Москву он предложил отведать арктическую кухню в одном необычном мурманском заведении. Так сразу и не вспомнить что-то конкретное из наших разговоров. Болтали обо всем понемногу, не затрагивая случившихся с нами трагедий.
Казалось бы, о чем еще говорят между собой родители, потерявшие половину себя вместе с детьми?
Нам не нужно раз за разом напоминать себе и друг другу о том, кого мы лишились, и что это сотворило с нашими жизнями. Отвлекаясь на все остальное, мы не даем друг другу забыть, что держимся на плаву. Держимся за реальность и как-то, пусть неуклюже, с ней контактируем. Жалуемся на погоду, начальство, цены, лишний вес и новые морщины; тратим полдня, слоняясь по торговому центру и убеждая себя: «Пора внести в гардероб немного яркости!», вместо черного выбирая темно-серое. Я носила черную одежду около года, но с другими мамами-сиротами не обсуждала свое физическое и эмоциональное непринятие прочих оттенков. Потому что в этом не было нужды. Мой траур находился у всех на виду. Парадокс в том, что окружающие люди, в том числе друзья, часто в упор мою боль не замечали, осознанно или безотчетно игнорируя робко проклевывающееся через ее толщу желание выплеснуть толику тянущей к земле скорби, просто с кем-нибудь обговорив как раз то, кого я лишилась, и что это сотворило с моей жизнью. Даже комплименты отвешивали: «Черный тебе к лицу!», «Вау, ты выглядишь стильно!». А запоздалый конфуз от осознания сказанного быстро переводили в другую тему, либо прощались и убегали, сверкая пятками.
Спустя месяцы и годы я научилась жить
