Запретная нота - Нелия Аларкон
Зейн опускается на колени, сжимает в кулак мою объемную юбку и отпихивает её от себя.
— Держи это подальше от меня.
Я так и делаю.
Он вознаграждает меня тем, что стирает все мысли из моей головы.
Стону, тяжело дыша, пока он дразнит меня.
Яркий, горячий треск агонии усиливается.
Впиваюсь пальцами в его волосы, дыша отчаянными, быстрыми толчками.
Разврат момента поглощает меня.
Запретность того, что я здесь, с ним… в таком классе…
Это создает постоянное давление, которое заставляет меня дрожать, а затем разрываться на части, огни взрываются в моих глазах.
Я не осознаю, что стону громко, пока Зейн не вскакивает и не заглушает мои крики своими поцелуями, не отрывая рук, даже когда он присасывается к моим губам и прижимает меня к двери.
Когда отстраняется, мои волосы в беспорядке, а тело пульсирует.
Этого недостаточно.
Я жажду его.
Всего его.
Мне плевать на всех, кто проходит мимо.
Мне плевать на Харриса или Джарода Кросса.
И даже на миссию.
Но телефон Зейна звонит раньше, чем мы успеваем продвинуться дальше.
Он выглядит раздраженным, когда смотрит на экран.
А потом бледнеет.
Я наклоняюсь вперёд, и он поворачивает телефон ко мне.
По спине пробегает ледяной холодок, когда я читаю сообщение Датча.
Датч: Холл здесь. Думаю, будут проблемы.
ГЛАВА 37
ГРЕЙС
Появление Холла на танцах не изменит план, но заставит меня ещё больше волноваться.
С учётом увеличения числа охранников и их неожиданной огневой мощи нам не нужны новые неизвестные переменные.
И все же мой разум не может до конца осознать предупреждение Датча и то, что это означает для сегодняшнего вечера.
Меня все ещё трясёт от последствий неистовых ласк Зейна. Он стоит рядом со мной, его горячее дыхание на моей шее, а нечестивая рука вдавливается в дверь, закрывая меня с правой стороны. Тепло другой руки на моём бедре — почти жидкий огонь.
— Я должен был следить за ним. — Рычит Зейн.
Я качаю головой, не в силах смотреть ему в глаза. Он — всепоглощающая тьма, которая путает мой мозг и делает меня безрассудной.
И глупой.
Потому что следовать за Зейном Кроссом в класс и сбрасывать с себя трусики, как нетерпеливая девственница, — это самое настоящее определение глупости.
А сбрасывать трусики, когда весь Redwood Prep находится этажом ниже, ещё глупее.
Я знаю лучше.
Как учительница.
Как взрослая.
Как та, кто больше всех теряет.
По крайней мере, я должна была сказать ему, чтобы он подождал до позднего времени, когда мы сможем покинуть логово льва.
Нет.
Я вообще не должна была этого допускать.
— Вернись ко мне, тигрёнок.
Пальцы Зейна ложатся на мою щёку, и он поворачивает меня к себе лицом.
Закрываю глаза, стараясь не думать о том, что мы только что сделали.
— Нам нужно сосредоточиться. Датч здесь. Это значит, что они готовы.
Я чувствую, как горячий взгляд Зейна сверлит меня.
Нехотя я разлепляю веки и обнаруживаю, что он смотрит на меня. На короткое мгновение я позволяю себе притвориться, что я в безопасности. Что все будет хорошо. Что я могу выйти отсюда, держа Зейна за руку, и не чувствовать, что мир рухнет.
Но это видение длится всего секунду.
Несмотря на то что я люблю книги, я никогда не была из тех, кто живёт в фантазиях.
Чем ближе Зейн ко мне и к моему сердцу, тем больше паники я испытываю.
Ничем хорошим это не закончится.
Не существует ни одной вселенной, ни одной галактики, где все закончится благополучно.
Зейн наблюдает за мной, за всем этим, и его лицо становится жёстким. Он отступает назад, выражение лица не поддается прочтению. Как бы мне хотелось заглянуть в его мысли прямо сейчас. Я бы хотела, чтобы он не чувствовал себя таким неприкасаемым, таким недосягаемым, как галактика, настолько далекая от моей, что её ещё даже не открыли.
Но я не могу так отвлекаться.
Я приехала сюда ради Слоан.
Она — все, что имеет значение.
Сегодня вечером я стану на шаг ближе к ответам, которые мне нужны.
Позволяю оцепенению овладеть мной и клинически выхожу из трусиков.
Зейн хмурится.
— Разве они тебе не понадобятся?
— Я взяла запасные. — Ворчу я, чувствуя себя ещё более неприкрытой, чем тогда, когда он задрал передо мной юбку.
Может, я знала, что так будет. Может быть, я надеялась, что это произойдёт.
Может, я заслуживаю того, чтобы меня уничтожили.
Его губы кривятся, глазах мелькает понимание, как будто он видит мои мысли.
Я тянусь вниз, чтобы поднять ткань, но Зейн выхватывает её у меня.
Мой рот открывается.
— Что ты делаешь?
— Оставляю это себе.
Я хмурюсь.
Звонит мой телефон.
На этот раз это Каденс.
— Нам нужно убираться отсюда. — Бормочу я, чувствуя себя не в своей тарелке. Протягивая руку, я приказываю: — Отдай их.
Зейн берёт меня за подбородок. Его пальцы липкие и пахнут моим мускусом.
— Приходи и забери их после уроков.
Этого не произойдёт.
Но спорить некогда.
Никто из нас не произносит ни слова, когда мы выскальзываем из тёмного класса.
Я отделяюсь от Зейна и направляюсь в сторону туалета на третьем этаже. Каденс уже там. На ней сложный макияж и ярко-рыжий парик, полностью в образе рыжей.
Она кивает мне.
Отвечаю ей тем же и проскальзываю в кабинку. Используя туалетную бумагу, чтобы убрать беспорядок между бёдер, я надеваю чистое нижнее бельё и переодеваюсь в наряд обслуживающего персонала.
Когда я выхожу на улицу, Каденс протягивает мне маску.
Надеваю её на голову.
В зеркале я вижу женщину с вьющимися прямыми волосами, на укладку которых ушло несколько часов, смуглой кожей и испуганными глазами, спрятанными за жуткой театральной маской.
— Финн уже заблокировал камеры наблюдения. — Говорит Каденс, её голос низкий и настоятельный. — Датч рассказал мне о Холле. Он бродит вокруг…
— Должно быть, он ищет неприятности. Нам нужно быть быстрее.
Она кивает.
— Максимум у нас есть двадцать минут.
Я вздрагиваю.
Её рука ложится на мою руку. Мягкое, ободряющее прикосновение.
— Я люблю планы. И это хороший план. Но знаешь, что ещё лучше, чем хороший план?
— Что?
— «The Kings»…
Моя грудь напрягается.
— Мальчики теперь в этом. Они безумны, жестоки и порой пугающи, но они неумолимы. И они на твоей стороне. Несмотря ни на что, мы получим то, за чем пришли.
Я киваю, утешаясь её словами.
Мы выскакиваем из ванной, и я резко останавливаюсь, потому что «The Kings»
