Счастье для Хулигана - Настя Мирная
— Мне правда надо ехать, Егор. — бубнит, но всё равно цепляется за плечи.
Оставляю ещё один поцелуй на персиковых губах, из которых просто не могу напиться, и отступаю. Кладу ладонь на щёку, и Ди потирается об неё.
— Увидимся вечером?
— Конечно, малышка. Сейчас решу все дела и приеду к тебе. Напишешь, как доберёшься до работы?
— Теперь ты у нас паникёр? — смеётся, подставляя губы для прощального поцелуя.
— Как видишь. — улыбаюсь, коротко касаясь её рта. — Всё, езжай, иначе я тебя не отпущу.
Дикарка, хохоча, запрыгивает в Фольц и уезжает. Я же ещё какое-то время смотрю ей вслед, ощущая себя двадцатилетним влюблённым пацаном, который не мог надышаться на неё, не мог отпустить настолько, что всего через неделю отношений предложил жить вместе.
Сейчас же так торопиться нельзя. Теперь всё куда серьёзнее, чем тогда. Раньше мы могли забить на учёбу, чтобы побыть вместе. С работой так не проканает. Пора расти не только в своей любви, но и в одержимости.
Дома принимаю быстрый прохладный душ, мысленно проклиная аномальную жару. Переодеваюсь и иду в аптеку и за мобилой. Плюсы мегаполиса — на ста квадратных метрах можно купить всё. От патрона до гандона. Быстро расправляюсь с поставленной задачей. Покупаю мазь и обезболы и топаю за телефоном. Там тоже много времени не трачу: беру мощный и производительный, но без наворотов. Возвращаюсь в квартиру. Обрабатываю ушиб, морщась и матерясь. Когда Диана не видит, нет смысла крепиться и делать вид, что нихрена не болит. Переставляю симку из разбитого смартфона в новый.
Как только прогружается система, начинают сыпаться десятки сообщений.
— Вашу мать.
От Влада, Кати, Машки, Игоря и Вани — интернов, с которыми на одном отделении, звонков по десять. От Валерия Павловича — ведущего куратора, семь вызовов. Я уже молчу о том, сколько раз мне набирали Артём, Настя и даже Тоха. Но больше всех звонила Дикарка. Тринадцать сообщений и около полусотни звонков. Скучала ведь. Переживала.
Уже стоя в лифте, пишу ей, что телефон купил и теперь на связи. Высвечивается ещё одно сообщение. Голосовое на автоответчике. Набираю номер, чтобы прослушать, и понимаю, что оно от Ди. Растягиваю лыбу, но она быстро тухнет, когда слышу дрожащий голос с истеричными нотами.
— Где же ты, Егор? Ответь. Мне страшно. Пожалуйста. Где ты? Автоответчик? Нет-нет-нет! Не отправлять! Вашу м…
Дышать перестаю после обрыва звонка. Двери лифта открываются, но я не выхожу, замирая в коматозном ступоре. Мотор долбит по рёбрам с такой мощью, что отзывается пульсирующей болью в месте ушиба.
Это было не просто переживание. По голосу ясно, что она была чем-то до чёртиков напугана. Вот только чем? Что её повергло в такую панику? Почему вчера ничего не сказала?
Ещё раз смотрю на время отправки. Около трёх ночи.
Может, кошмар приснился? Вот только мне кажется, что это не так. Всё куда серьёзнее, но я пока не знаю, в чём тут дело. По телефону спрашивать не буду. Вечером при личной встрече всё узнаю. Правда, не уверен, что она будет говорить. Ладно, поживём-увидим. Главное, что с ней всё хорошо, а значит, нет повода для кипиша.
Выдыхаю и выхожу из парадной. Набираю номер мужика, врезавшегося в меня, чтобы построить план дальнейших передвижений. Мы решили разобраться без гайцов, но толком подробности не обговорили.
— Слушаю. — доносится резкий почти выкрик в динамике.
— Приветствую. Егор Северов. Сергей Максимович, вы въехали в меня поза… — начинаю несколько раздражённо.
— Да-да, я помню. — перебивает с нетерпеливостью человека, у которого каждая минута на счету. — Ваша машина сейчас на стоянке ГИБДД, иначе к ремонту уже приступили бы. По фотографиям на моём сервисе уже дали первичную оценку. Бампер заменят, багажник и крыло вытянут, оцинкуют, зашпаклюют и покрасят. Но пока не осмотрят воочию, невозможно сказать есть, ли там внутренние повреждения. Я скину адрес, куда подогнать машину. Если потребуется эвакуатор, то позвоните мне и я всё компенсирую. — стянув брови вместе, внимательно слушаю его монолог, не вмешиваясь. — Теперь по поводу морального ущерба: я оплачу все расходы на лечение, так же, помнится, вы разбили телефон, компенсирую. Как и все затраты, связанные с передвижениями, пока вы не заберёте из сервиса машину. — нетерпеливо закатываю глаза. Вот она истинная суть людей — всё решать деньгами. Даже не спросил, как моё здоровье. Может, я в больнице с переломами, повреждением внутренних органов и кровотечением. Какая сумма вас устроит? Сто? Двести?
Чего уж там мелочиться? Может, сразу на полляма заикнуться? Судя по всему, для него пара сотен тысяч — не деньги. Я же только за телефон полтинник отдал. Плюс без тачки придётся ездить на каршеринге или такси. Хрен с ним, ещё по центру можно на метро прокатиться, но вот до Дикарки в любом случае не доберёшься.
Но, блядь, совесть Дианкиным голосом трещит, что всё лечение вместе с мобилой и поездками станет не больше тысяч семидесяти. Я, конечно, сволочь, но всё же наглеть не стану.
— Думаю, на двухстах сойдёмся. — толкаю холодно.
— Хорошо. Я бы предпочёл обойтись без переводов. Если у вас есть возможность подъехать ко мне в офис, то я отдам наличными.
— Возможности нет. — отрезаю быстро, прикидывая, что мне ещё тачку везти на СТО, ехать в больницу за выпиской, а потом решать вопрос с Павловичем.
— Понял. Тогда я отправлю к вам человека. Когда и где вам будет удобно забрать компенсацию?
— Я скину в сообщении.
— Автомобиль сегодня пригнать сможете?
— Это сделаю.
— Договорились. Координаты я скину. И, — делая паузу, меняет тон, — простите ещё раз. Обычно я внимателен за рулём, но в тот день опаздывал и отвлёкся на телефон. Надеюсь, вы не сильно пострадали?
Интересно, лицемерит или реально сожалеет? Да и какая разница?
— Жить буду. До свидания.
— До свидания.
Сбрасываю вызов, потому что всё время, что мы говорили, мне без конца наяривали все кому не лень. Говорить сейчас времени нет, поэтому отписываюсь брату, невестке и Тохе, что жив-здоров и позвоню позже. На работу
