Истина в деталях - Р. С. Болдт
Но она только что становится свидетелем разговора, подтверждающего, что двое других мужчин действуют не по закону. Мужчины, работающие в том же университете, где и она.
Поднявшись со стула, я иду к окнам и засовываю руки в карманы. Я задерживаюсь на мгновение, прежде чем повернуться и через мучительно сжатое горло выдавить из себя ответ.
— Я не позволю этому случиться.
Рэйф ворчит.
— Ходят разговоры о парне из Бюро. Есть предположение, что он работает на обе стороны.
Мэнни прищуривается.
— Под работой на обе стороны, ты имеешь в виду…
— Да. — Это все, что я говорю в ответ. Это все, что нужно, потому что он знает, как плохо это может быть для нас.
Сантилья. Утверждается, что в постели Сантилья находится агент.
Глаза Мэнни закрываются, и он устало проводит рукой по лицу.
— Черт.
— Послушай, Мэнни. Мы справимся. Ни один человек не сможет нам все испортить. Мы потратили на это дело слишком много времени, черт возьми.
Он устало усмехается, но напряжение с его лица спадает.
— Нико, друг мой. Найдется совсем немного людей, с которыми я охотно прошел бы сквозь огонь. Но тебе я доверяю.
Я выдерживаю его взгляд и коротко киваю.
— Тогда поверь, что я с этим справлюсь.
Сорок девятая глава
Оливия
После того как Филипп провожает меня обратно к скоплению гостей, и я принимаю от официанта бокал шампанского, он удаляется.
Оглядывая толпу, я раздумываю, стоит ли пытаться представиться и завязать с кем-нибудь разговор. В любое другое время я бы так и сделала. Не то, чтобы я не могла справляться сама и нуждалась в том, чтобы Нико нянчился со мной. Но сейчас у меня в голове крутятся мысли о том, что я подслушала, и мне просто необходимо побыть одной.
Я выскальзываю на улицу и укрываюсь возле лепного ограждения, отделяющего внутренний дворик от бассейна, расположенного внизу и, кажется, впадающего в воды залива. К счастью, другие гости не решаются покинуть комфортные условия кондиционера, чтобы оценить умиротворяющий вид, открывающийся из окон поместья.
Мне всегда лучше всего работается в одиночестве или на расстоянии от других людей. Сейчас ничего не изменилось, и мне есть о чем подумать.
И гораздо больше поводов для беспокойства.
Я перебираю в уме услышанное и думаю о посетителе, который заходил ко мне в понедельник.
«Как будто тебе нужно, чтобы я рассказал о Сантилья».
«Или в следующий раз она заставит их целиться в тебя».
Откуда ему знать, что они целились в Нико? Я никому не рассказывала о стрельбе. Меня достаточно быстро увезли оттуда. Кроме того, я подслушала разговор Нико и Голиафа о том, что у камер наблюдения в округе «технические проблемы».
Он никак не мог знать, что они нацелены именно на Нико. Разве что…
Леденящий душу ужас наполняет мои вены, потому что в отношении него может быть только одно логическое объяснение. Этот ублюдок каким-то образом связан с Джоанной Сантилья.
Но я должна была сидеть в кресле, которое занял Нико. Они приказали мне сесть в кресло лицом на восток, а я этого не сделала. Неужели они намеревались застрелить меня? Кто-то готовился выпустить эту пулю, так что, возможно, они предполагали, что Нико будет сопровождать меня.
Черт возьми, в голове все перемешалось. Я могу только гадать, но ничего не знаю наверняка. У меня нет никаких конкретных фактов.
Опрокидываю в себя остатки шампанского из моего фужера, глотаю и осторожно ставлю бокал на плоскую лепную балюстраду. Я кладу руки на шероховатую поверхность и смотрю на воду. Не удивляюсь, когда слышу тихий звук раздвижной двери, но всеми фибрами души надеюсь, что это кто-то вышел позвонить, а не ищет со мной разговора.
Ощущаю приближение человека, напрягаюсь и бросаю взгляд через плечо. При виде Мэнни я чувствую себя благодарной за то, что это не кто-то другой, но в то же время меня настораживает то, что он уделяет мне столько внимания.
Он ничего не говорит, небрежно становится рядом со мной, оставляя между нами приличное пространство, и сосредотачивается на виде. Мы долго стоим молча, прежде чем я пытаюсь начать вежливый разговор.
— Спасибо, что устроили замечательную вечеринку.
Я смотрю на него, и на его губах появляется маленькая улыбка, но он не поворачивается ко мне лицом.
— Замечательная вечеринка, говоришь? И ты здесь, ищешь уединения.
Я поддразниваю его.
— Может быть, как и вы?
Его глаза прищуриваются, и он усмехается, поворачиваясь, чтобы обратить свое внимание на меня.
— Или я беспокоился о тебе.
Я качаю головой.
— Не стоит беспокоиться. — Я вздыхаю и снова любуюсь видом. — Не могла упустить возможность увидеть все это.
— Для меня этот вид никогда не устаревает. Как только это место появилось в продаже, я понял, что оно станет моим домом навсегда.
Я осматриваю окрестности и замечаю.
— Здесь просто великолепно.
— Спасибо.
Я немного колеблюсь, прежде чем спросить.
— Вы успели в полной мере насладиться им? Я не уверена, Вы на пенсии или продолжаете работать?
— Если ты спрашиваешь, как я оплатил все это, то это был тяжелый труд, много часов работы. И много сожалений. — Его взгляд останавливается на сверкающих водах залива, на лунном свете, отражающимся на поверхности, и выражение его лица становится более спокойным, а голос — более мягким. — Тогда мне все время хотелось большего, но никогда не было достаточно. А потом я все потерял, хотя на тот момент у меня было все, что только может пожелать человек.
Его слова несколько озадачивают, но я молчу, пока он держит паузу, и чувствую, что он растворяется в своих воспоминаниях.
Я осторожно спрашиваю.
— Это прекрасный дом, и, простите меня за смелость, что я скажу это, но…
В уголках его глаз появляются морщинки.
— Он только для одного человека.
Мои глаза расширяются от страха, что я оскорбила его, но он отмахивается от меня с мягкой усмешкой.
— Когда-то я любил женщину, которая, как я думал, будет жить здесь со мной. Воспитывать детей. — Он становится мрачным и добавляет. — Я потерял ее. И моего самого дорогого друга. Все из-за моей самонадеянности.
— Я видел, как эта жизнь убивала ее прямо на моих глазах. — Он смотрит вдаль и молчит, явно находясь в плену своих мыслей.
Я не пытаюсь его подтолкнуть. Стоя так
