Их любимая - Дана Блэк
И вот он я - выбираю, наконец, то, что важно.
- Номер семьсот шесть, - говорит мне администратор. - Но там не снимают трубку.
- Я поднимусь, - отталкиваюсь от стойки.
В лифте смотрю на свое отражение и поправляю темные очки. Так себе маскировка, моя морда красуется под каждым броским заголовком на тему морального облика нового губернатора и сейчас меня узнают, даже если я переоденусь тигром.
Или львом.
Божьей коровкой прикинусь, букашкой, что ползет себе мимо, по делам.
Так дальше нельзя.
Занес кулак и затарабанил в дверь семьсот шестого номера. Прислушался. По ту сторону тишина, не бубнит телевизор, не болтает детский голос, ничего. А я, как дурак, околачиваюсь у двери, надеюсь, жду.
Постоял еще, помял сигарету в пальцах и сунул ее за ухо.
Куда теперь?
Она не выселилась из номера, значит, вернётся сюда.
А я буду здесь.
В баре.
Вниз спускался по лестнице, на каждом этаже выходил в холл и высматривал, где можно упасть и выпить. На четвертом этаже девушки в розовых костюмах каких-то принцесс и парни мушкетеры развлекают стайку детей. Мазнул по ним взглядом и уже хотел вернуться на лестницу, как один из пацанов вдруг широко улыбнулся и помахал мне.
- Привет! - закричал он весело.
И сразу напомнил мне меня в детстве. Те же темные волосы, живые глаза, заливистый смех...
- Гриша, - не веря глазам, двинулся прямиком в эту визжащую детскую кучу. Ухватил маленькую ручку, вытянул к себе ребенка и присел на корточки.
Смотрю в смеющееся лицо. И не могу оторваться.
На меня похож. И на нее. Очень. Маленький человечек, который должен носить мою фамилию.
- Мы играем, а мама ушла утром и не идет, - болтает Гриша. - А я жду. Она сказала, мы пойдем обедать. И за пистолетами. Я хочу есть. И пистолеты.
- Мама тебя не забрала? - дошло до меня. Бросил взгляд на часы. - Когда она ушла?
- Утром.
- А куда?
Сын помотал головой - не знает.
Так...
Оставила ребенка с аниматорами, не вернулась за ним на обед. А мне пишет, что улетает с мужем в Грецию. И трубку не берет.
Что там у нее творится?
- Сейчас ей позвоним, - хлопнул по карману и вспомнил, что оставил трубку в машине. Посмотрел на Гришу - тот с надеждой уставился на меня.
Ересь какая, Рита бы его тут не бросила голодного, с чужими людьми.
- Пошли обедать. А потом найдем маму, - подхватил сына на руки и двинулся к выходу на лестницу.
- Эй, а вы кто? Стойте! - понеслись мне в спину встревоженные голоса. Хлопнул дверью, отрезая их от себя.
Четыре этажа.
Везде камеры.
Охрана внизу.
Сколько секунд пройдет прежде, чем охране доложат, что я выкрал ребенка, меньше минуты?
Назад уже не повернуть.
Вниз побежал, перепрыгивая через ступеньку. В холле первого этажа мне навстречу попер хмурый парень в черной форме. Устранил его с дороги не дав даже рта раскрыть, одно движение локтем в челюсть - и тот повалился на пол.
- Ах, - Гриша вертится у меня на руках. - Он упал!
К нам бегут еще двое из разных концов холла, я толкаю плечом дверь. Меня выносит на улицу, расстояние до моей машины - секунд десять, я укладываюсь за пять.
По газам - и Гриша, не удержавшись, почти валится на пол, успеваю подхватить его за воротничок футболки.
- Черт. Не ушибся? - смотрю в зеркало, на охранников с рациями, что остались позади.
Сын мотает головой. Карабкается по сиденью, маленькими пальчиками цепляется за дверь и тянет шею, пытаясь выглянуть в окно.
В блестящих темных глазах азарт плещется, он меня не боится, мне доверяет, мое продолжение, мой сын.
- Гони, гони! - повторяет он с восторгом. Все, что творится сейчас для него будто сцена из фильма.
А для меня срок.
И суток не прошло, как в таунхаусе нарыли склад оружия, как меня, без пяти минут женатого, сфотографировали с другой женщиной, пройдет максимум час - и появятся новые заголовки.
Киднеппинг.
Новый губернатор совсем слетел с катушек.
Да меня в розыск объявят.
С проспекта свернул во дворы и запетлял, мимо детских площадок, зеленых лужаек, цветущих деревьев, куда - хрен разберет.
Знаю одно лишь - Рита не бросила бы Гришу.
Не собралась бы в Грецию снова.
Мне писала не она.
И я ее найду.
А с остальным разберусь потом.
Глава 52
Глава 52
Рита
В животе урчит, а во рту уже настоящая пустыня, смотрю на пустой стакан, что Дима оставил на столике и мечтаю попить. За окном небо алеет - закат.
Неужели Гриша до сих пор в игровой комнате? Аниматоры уже должны были сообщить кому-нибудь, сказать администратору, что ребенка никто не забрал. И меня ищут, наверняка.
Может, обратились в полицию.
А Гриша сказал, что хочет есть. И его покормили.
В очередной раз дернула руками. Содрала кожу. На запястьях кровь запеклась, и поначалу боль чувствовала, а сейчас уже свыклась с ней.
Когда-то это закончится, и я терплю.
- Дима! - позвала без всякой надежды.
Муж ушел давно, наверное, прошло несколько часов.
Ты должна быть наказана - сказал он.
Вышел.
И больше не появлялся, а я лежу тут связанная и гадаю, когда же ему надоест меня мучить.
Как жарко.
Одежда налипла на влажную кожу и даже волосы влажные, грязными сосульками торчат во все стороны. Мечтаю в душ сходить и переодеться, прижать к себе сына, и вместе с Гришей уснуть до утра.
Ничего плохого с ним не случится - внушаю себе. И снова кричу:
- Дима! Я хочу в туалет!
Прислушиваюсь к тишине. Где-то далеко бубнит телевизор или радио, и больше ничего. У соседей вечеринка, до меня слабо долетает музыка. Чтобы отвлечь себя, вспоминать начинаю, что в этом доме творилось, себя в форме горничной, первую встречу с Северскими. Как Севастиан швырнул мне ключи от Кадиллака и приказал помыть его тачку, как мы с другой горничной уронили гипсовую фигуру на машину Тима, библиотеку и Ареса, пистолет...
Грише пистолеты мы так и не купили.
Святые котики, что угодно готова отдать, лишь бы время назад повернуть. Я бы не вышла замуж за Диму и, вообще, никуда не уехала бы, и
