Метод супружества (ЛП) - Малком Энн
Я не собиралась полагаться на то, что Кип останется рядом надолго, чтобы приготовить нашей дочери твердую пищу. Конечно, он перестал быть холодным роботом-человеком и теперь каждую ночь спал в моей постели, но это не означало, что он правда собирался стать мужем и отцом. Мы не говорили о долгосрочной перспективе. Это была бомба замедленного действия, и я знала, что рано или поздно мне придется заняться этим самой. Только, может быть, не тогда, когда меня одолевали страх, гормоны и изжога.
Кип молчал несколько секунд, выражение его лица было несколько обеспокоенным.
Я надеялась, что сейчас он не захочет обсуждать планы на будущее.
Затем, все еще держа меня, он двинулся, чтобы снять крышку с кастрюли и осмотреть содержимое. Я зажмурила глаза, задержала дыхание и истерично всхлипнула.
— Я бесполезна, — закричала я.
— Нет, — быстро сказал Кип, снова сосредоточившись на мне. — Мне нравится.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку, отступив назад, чтобы обойти меня и взять тарелку.
— Не смей! — сказала я, угадав его намерение.
Кип проигнорировал меня. Он взял сервировочную ложку и начал накладывать себе на тарелку что-то, что можно было описать только как подгоревшие помои.
Я схватила его за запястье.
— Я серьезно. Конечно, у нас могут быть разногласия, но не хочу, чтобы ты умирал. К тому же полиция доберется до меня примерно через минуту. Беременная жена, отравившая своего мужа, — это долгий срок.
Он усмехнулся.
— У меня крепкий организм. И это вкусно пахнет.
Я отпускаю его запястье, чтобы положить руку себе на бедро.
— Тот факт, что ты говоришь это с невозмутимым лицом, серьезно беспокоит меня.
Кип, не сводя со меня глаз, схватил вилку, набрал себе большую порцию помоев и отправил в рот.
Я поморщилась, наблюдая, как он жует и глотает.
Выражение его лица не изменилось, но, клянусь, его глаза наполнились слезами.
— Вкусно, — сказал он, прочищая горло.
А потом этот ублюдок съел еще.
— Нет! — воскликнула я, бросаясь вперед и выхватывая у него тарелку. — Я понимаю, ты готов сделать для меня кучу всего, но я не буду на это смотреть.
Кип кашлянул.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
Я закатила глаза, выливая помои в мусорное ведро, морщась от запаха. Затем достала пиво из холодильника, открыла его и насладилась исходящим от него свежим горьковатым ароматом, прежде чем передать Кипу.
— Прополощи рот, — сказала я.
Он взял пиво и поднес его ко рту, чтобы сделать большой глоток, прежде чем схватить меня и притянуть к себе для глубокого поцелуя.
Я наслаждалась его теплом, его прикосновениями, привкусом пива, которого я начала жаждать в невыносимую жару этого лета.
— Как насчет того, чтобы я приготовил нам что-нибудь еще? — предложил он, прижавшись к моим губам.
— Но я собиралась сделать тебе приятное, — простонала я.
— Ты сделаешь приятное… позже, — пробормотал он, сжимая мою задницу.
Мое тело загорелось желанием.
— Хм-м-м, ладно, — прошептала я.
Он поцеловал меня в нос.
— Хорошо. А теперь позволь приготовить моей жене ужин, чтобы у нее разыгрался аппетит.
Я позволила.
А позже сделала для Кипа кое-что приятное, что он воспринял как подарок.
Кип
Я наслаждался холодным и бодрящим пивом, наблюдая, как моя жена бегает по саду Роуэна и Норы, гоняясь за Аной.
В последнее время она бегала медленнее, и к счастью, намного осторожнее. Конечно, Ана только начала ходить, так что она не носилась по саду. Ее маленькие ножки все еще дрожали, и она часто падала, вставая с помощью Фионы и хихикая.
Тем не менее, я следил за каждым движением Фионы, мои конечности напряглись от беспокойства. Один неверный шаг, и она могла упасть, навредить себе или ребенку. Желание закричать на нее, сказать, чтобы она перестала, было почти непреодолимым.
Но я держал рот на замке, потому что уже знал, что произойдет, если я заговорю. Фиона сердито смотрела в мою сторону, посылала меня на хрен, подчеркивала это жестом руки и продолжала бегать по гребаному саду.
Тогда я в равной степени раздражался и возбуждался, и мой член побуждал броситься за ней, поднять ее на руки и найти место, где можно ее трахнуть.
И я уже боролся со своим членом, наблюдая, как ее платье колышется, когда она бежит.
Теперь она стала намного больше, и с каждым днем становилась красивее. За несколько дней до этого ей сняли гипс, и я знал, что она была счастлива избавиться от последнего напоминания о несчастном случае. Что касается меня, то это запечатлелось в моем мозгу.
— Кажется, между вами все хорошо, — заметил Роуэн.
Мой лучший друг постепенно возвращался ко мне. Наши отношения почти вернулись к нормальному состоянию. Все остальные, будучи в отряде Фионы, были немного настороженнее. Тина отвела меня в сторонку и сообщила, что она отрежет мне яйца самым болезненным способом, какой только возможен, если я снова выкину какое-то дерьмо.
Они все ждали, что я снова облажаюсь. Подведу. Я их не винил. И мне понравилось, что у Фионы были друзья, которые сделали бы это для нее.
— Да, — согласился я с Роуэном. Я не только трахал свою жену, но и теперь спал в ее постели. Спал в нашей постели.
Детская была готова, во многом благодаря моей маме. Оглядываясь назад, я был рад, что она приехала. Но был слишком занят мыслями о том, как вернуть Фиону, беспокоился о ней, а затем трахал ее с тех пор, как она вошла в мою комнату в полночь, и не задумывался о том, что ждет меня в будущем. Например, о детской. О коляске. Какую прикроватную люльку приобрести на первые несколько месяцев жизни ребенка.
Хотя технически это был не мой первый ребенок, я впервые проходил через все это. Я ничего не знал о таких вещах, как пеленальные столики и автокресла. От этого, чувство вины жгло меня изнутри, сожаление подкатывало к горлу, и я снова проклинал себя за то, что не был рядом с Габби, когда она была беременна.
По крайней мере, моя мама была рядом. И родители Габби. Это я сказал себе тогда. Вот как я жил.
— Она простила тебя? — спросил Роуэн.
Я отхлебнул пива, думая о последних нескольких неделях, и о том, как она пыталась приготовить мне ужин.
— В основном, — ответил я. — Это больше, чем я заслуживаю.
Он хлопнул меня по спине.
— То, чего ты заслуживаешь, находится прямо здесь, — он кивнул на Фиону.
— Я не отрицаю, — сказал я. — Я буду рядом с ней. С ними. Дам им жизнь, которую они заслуживают.
Роуэн кивнул.
— Это все, что мы можем сделать.
Пару мгновений мы молчали, пока я думал о том, о чем размышлял с того дня в больнице.
— Ее бывший поднимал на нее руку, — сказал я, все еще наблюдая, как Фиона визжала от смеха, пока Ана ползала по ней. — После того, как у нее случались выкидыши. Он столкнул ее с лестницы, — я крепче сжал бутылку, не сводя глаз с улыбки Фионы, мне нужно было следить за ней, потому что я не мог до конца в это поверить. Не мог до конца поверить ей. Все дерьмо, через которое она прошла, все дерьмо, с которым она боролась… по ней и не скажешь. Это не притупило ее улыбку и не омрачило взгляд.
Роуэн тоже наблюдал за моей женой, когда я набрался храбрости отвести от нее взгляд. Его лицо было бесстрастным, но ноздри раздувались, уголки рта были опущены. Он тоже любил Фиону, и независимо от того, рассказала ему Нора эту информацию или нет, то, что я произнес это вслух, обеспокоило его.
Не так сильно, как меня.
— Это не дает мне спать по ночам, — сказал я, снова переводя взгляд на Фиону. — Я думаю о нем. Он на другом континенте. Живет своей жизнью, не заслуженно. Дышит, не заслуженно.
С той секунды, как Фиона рассказала мне, я подумывал о том, чтобы сесть в самолет и убить его голыми руками. Я уже знал, где он живет. В каком-то гребаном особняке в Сиднее. Снова женился. Чертовски разбогател. Благодаря родителям.
Мы с Роуэн приобрели определенные навыки, пока были на службе, и завели связи. С людьми, которые не ушли в отставку, как мы. Нет, они еще глубже вляпались, натворили всякого дерьма, о котором общественность пребывала в блаженном неведении.
