Хочу тебя - Инна Инфинити
Я рассказываю следователю абсолютно все. О том, что встречалась с известным футболистом, о том, что мне поступали угрозы от его фан-клуба, о том, что на меня напали трое парней лет тридцати. Полностью пересказываю все, о чем они при мне говорили. Мужчина записывает в блокнот, задает уточняющие вопросы.
— У вас есть конкретный подозреваемый в организации нападения на вас?
— Да, — ни секунды не сомневаюсь. — глава фан-клуба футболиста Никиты Свиридова. Ее зовут Юлия. Фамилию не знаю.
— У фан-клуба есть какой-нибудь сайт?
— У них группа во ВКонтакте. По-моему, она закрытая.
— Ничего, мы быстро ее откроем. Если ещё что-то вспомните, звоните, — кладёт на тумбочку у моей головы визитку. — И я к вам ещё приду.
— Что вы будете делать?
— Пробьём телефонные номера, с которых вам поступали угрозы. Найдём главу фан-клуба и допросим ее. Также допросим футболиста. Но его как свидетеля.
— Футболист уехал. Он в Германии.
— Ничего, мы найдём способ с ним поговорить.
Следователь уходит. Не представляю, как Никита отреагирует, когда узнает о произошедшем, о том, что я была беременна и потеряла ребёнка. Приедет? Ну или хотя бы позвонит мне? Хотя… Никита ведь не хочет детей. Чего ему расстраиваться?
«Я не вижу себя ни в качестве мужа, ни тем более отца»
Ко мне начинают приходить другие посетители. Первым делом родители. Мама в слезах, папа тоже. Отец договаривается, чтобы меня перевели в одноместную платную палату. Здесь мне и правда лучше. Никто не галдит над ухом. Родители нелицеприятно отзываются о Никите, по чему я делаю вывод, что наши семьи поругались. Моя мама и тетя Женя больше не лучшие подруги.
Родители в курсе всего, что со мной произошло, включая выкидыш и удаление яичника. Врачи рассказали. Мама раздавлена, на ней нет лица. Почему-то винит себя. Мол, надо было силой удержать меня дома.
Это все равно бы случилось. Они следили за мной. Психически больная Юля заказала им меня. А сидеть в квартире вечно я бы все равно не смогла. Рано или поздно пришлось бы выйти на улицу.
После родителей приходят друзья. Я понимаю, что они из лучших побуждений, хотят поддержать, но их визиты только тяготят меня. Мне не хочется ни с кем общаться и никого видеть. Хочу, чтобы меня оставили одну. А когда Соня приходит навестить меня вместе с почти годовалым сыном, меня вовсе ломает. Я смотрю на маленького Владика, а внутри творится ад.
У меня мог бы быть такой же сын. Наш с Никитой сын. Горло дерёт, отворачиваюсь, чтобы Соня не увидела мои слёзы. Она не знает, что я потеряла ребёнка, не знает и о моем бесплодии. Не хочу ее жалости и сочувствия. У нее самой-то есть ребёнок от любимого. Соня смогла сохранить малыша, несмотря на то, что на раннем сроке ее сильно сбила машина.
— Почему ты лежишь в гинекологии? — спрашивает робко.
— Пострадали органы малого таза, — смотрю в сторону.
Боковым зрением вижу, как в ее руках вертится сын. По венам вместо крови кислота течет, разъедает меня. В висках пульсирует мысль: «У меня тоже мог быть сын. У нас с Никитой мог быть сын».
— Сильно пострадали? Может, давай тебя Игорь посмотрит?
— Хочешь, чтобы я раздвинула ноги перед твоим мужем?
Сарказм сочится из меня. Это единственный способ бороться с болью и слезами.
— Игорь — лучший гинеколог Москвы, — строго говорит. — У него рожают жены всех олигархов. Благодаря Игорю, я выносила Влада. Я настаиваю, чтобы он тебя посмотрел.
— Не надо, со мной все в порядке.
Соня замолкает. Кожей чувствую: хочет возразить.
— Никита знает? — переводит тему.
— Наверное. Его должны были допрашивать.
— Мне ему что-нибудь сказать?
— Что именно?
— Ну, что с тобой такое произошло.
— Не надо. Думаю, он уже знает.
— А вдруг не знает?
— Забей, Сонь. Что это изменит? Он все равно не приедет.
— Я думаю, мог бы приехать.
— Приехать зачем? Пожалеть меня, снова повторить, что мы расстались, и опять уехать? Сонь, пожалуйста, не лезь не в свое дело. Давай договоримся: все, что произошло между мною и Никитой, касается только нас с ним. Вы не вмешивайтесь. Передай это все остальным, особенно Вове и Ульяне.
— Да-да, конечно.
— А теперь можешь, пожалуйста, уйти и больше не приходить?
Соня теряется от моей грубости. Я знаю, что перегибаю палку. Но иначе она будет навещать меня каждый день и ребенка своего брать. Я не могу это вытерпеть. Это выше моих сил.
— Да, конечно, — бормочет под нос. — Отдыхай, набирайся сил. Я позвоню тебе завтра.
— Не звони.
Соня замирает от неожиданности.
— Я очень прошу всех вас оставить меня одну. Я не хочу ни с кем общаться. Передай это остальным. Пускай не приходят. И пускай не пишут ничего Никите. Наши с ним отношения — это не ваше дело. Я не хочу, чтобы он приезжал меня жалеть. Все равно он выбрал Германию и все равно он туда уедет, даже если я умру.
— Хорошо. Я поняла.
Соня встает со стула и поудобнее берет на руки ребенка. Он лепечет на своем младенческом языке, говорит что-то вроде «вавава», суёт ладошку в рот, чешет зубы. Эта картина — ножом по сердцу. Снова отворачиваюсь, чтобы не видеть.
А вечером приходит последний из череды моих посетителей. Мама Никиты.
Глава 45. Внук
Лиля
Тетя Женя тихо стучит в дверь, когда я пытаюсь уснуть. Не дожидаясь моего разрешения, входит.
— Привет, — разводит губы в фальшивой улыбке. — Можно к тебе?
