Татьяна Тронина - Девушка на качелях
– Агния! – и побежал к ней.
– Гляди, гляди… – тихо, нервно засмеялась Марина. – Узнает меня или нет?
– Агния… – Григорий подбежал, стиснул Агнию в объятиях. – Беглянка! Вернулась?
Он вдруг замер.
Отстранил Агнию. Он теперь смотрел на Марину – со странным, безумным выражением лица. Сзади Марины светило солнце, оно подсвечивало огнем ее освобожденные от платка волосы – те казались вновь огненными, яркими…
– Не пугайся. Ты не сошел с ума. Это не призрак… Это Марина. Я нашла ее! – быстро произнесла Агния.
– Марина… – удивленно повторил Григорий. Только сейчас Агния заметила ссадины на его лице – последствия драки с Ореховым. Но ничего, почти зажило…
– Она жива. Вместо нее похоронили другую. А она в монастыре все это время была… – продолжила Агния.
– Марина! – не слушая Агнию, выдохнул Григорий. Подошел к Марине. Та встала с качелей, обняла Григория.
– Ну здравствуй… Здравствуй, Гришенька. Друг ты мой дорогой… – Голос у Марины тоже задрожал – она заплакала. – Хороший ты мой. Добрый. Ни в чем ты не виноват… Это я дура. Надо было с тобой поговорить, прежде чем из дома сбегать… Ты прости меня, прости! И за те злые слова прости! Я ведь знаю, мучила тебя…
– Маринка… – простонал тот, стиснув Марину в объятиях. – Маринка!
Агния с улыбкой наблюдала за ними. А потом вдруг одна мысль поразила ее: что, если Григорий до сих пор любит Марину? Как там у Шекспира – «Любил ли я хоть раз до этих пор? О нет, то были ложные богини. Я истинной красы не знал доныне». Немного не в тему, но… Ложные богини! Она, Агния, – ложная богиня?..
Агния не хотела поддаваться этому чувству, но ревность тисками сжала ее сердце. Она не могла предугадать, что ей станет так больно. «Так ведь я сама, сама, сама – привела к нему Марину, его вечную любовь! Что же я наделала…» Только сейчас, ревнуя, Агния осознала истинные размеры своей любви.
– Маринка, ты жива! Это сон? Я брежу?..
– Жива я, жива!
– Маринка… – Григорий обнимал, целовал Марину в щеки, бормотал еще что-то – бессвязно, восхищенно, а та плакала. Смеялась. Они словно забыли об Агнии. Агния тихонько стала отступать назад. Она не хотела видеть, как Григорий целует Марину. Она вообще не того хотела, когда везла сюда Марину…
А чего?
Агния не успела додумать эту мысль – сзади хлопнула дверь. Агния обернулась и увидела отца – тот, в легком черном плаще нараспашку, вдоль дома рысью спешил к арке – видимо, знал, что там, за воротами, уже собрался стихийный митинг.
Отец заметил Агнию и резко затормозил.
– Агуша? – строго, мрачно произнес он. – Очень хорошо… Надо поговорить.
Агния вспомнила о недавних словах Марины: «Она твердила как заведенная, что муж ее бросил. О том, как ей плохо, плохо, плохо…» Она – это мама. Восемнадцать лет назад отец сказал маме, что уходит к Кире.
«Интересно, они с Полиной поженились уже? Свадьба в конце апреля, говорили. Сегодня двадцать девятое. Может, уже поженились…»
– О чем?
– Ты нужна мне. Света уволилась. Я теперь как без рук. Мне требуется помощница.
«Словно и не было ничего! Как будто мы не ссорились, как будто он забыл, что я его прокляла! Помнит только о том, о чем ему удобно помнить!»
– Зайдем домой, поговорим. Не здесь же! – нетерпеливо произнес отец.
– Хорошо.
Они поднялись в квартиру. Агния уже забыла этот особенный, домашний запах, забыла, какого цвета обои, мебель, паркет, забыла, как плавно переливается свет, пробиваясь сквозь шторы…
– Агния, ты вполне в курсе дел. – Отец прошел в кабинет, Агния – следом. Отец взял со стола папку. – Пожалуйста, разберись с этими документами, исправь, что не так… Ты сможешь. Ты теперь будешь не секретарем, а помощницей нотариуса.
– Света уволилась?
– Да, Света уволилась. Я же говорил! На, держи…
Он протянул ей папку, но Агния спрятала руки за спину.
– Ты что, А́га?
– Я не стану тебе помогать.
– Не глупи! – поморщился отец. – Тебе нужна работа, я знаю. И ты не сможешь вечно скитаться по чужим квартирам… Будь умной, будь взрослой, наконец!
– Нет.
– Нет? – В глазах отца вспыхнул огонь. Он, как всегда, моментально завелся. – Нет… Ты… ты знаешь, кто ты?..
– Ну кто, кто я? А ты еще ударь меня, – Агния попыталась улыбнуться.
– Неблагодарная! Я из-за тебя… да у меня сердце из-за тебя болит! – Отец прижал ладонь к сердцу, другой вытер лоб. – Ты что, довести меня хочешь? Ты моей смерти желаешь?
– Смерти? Нет… Это ты – убил маму, а я не хочу никого убивать… Я просто хочу уйти от тебя. Навсегда. Кстати, ты, как юрист, подскажи: я могу отказаться от тебя как от отца? Есть такая процедура?
– Ты спятила, точно, – отец поморщился, схватился за край стола. Но Агния не верила ни одному его слову, ни единому жесту.
Все – спектакль. Старый лис!
– Ты расписался с Полиной? Нет?
– Нет… свадьба завтра…
– А завещание? Ты успел все завещать Полине? – Злость вибрировала в груди Агнии, расходилась по ее телу кругами и дальше – по всей комнате, заполняя пространство. – Смотри, если умрешь сейчас, все достанется мне… Срочно пиши завещание! – Агния захохотала. – Оставь меня с носом, да! Отдай все своим шлюхам!
Меньше всего Агния думала сейчас о деньгах, завещании и прочих матримониальных делах – она просто хотела как можно сильнее уязвить отца.
Она его ненавидела. В ней не было ни капли любви к нему. На самом деле она ничего от отца не хотела. Все его вызывало в ней отторжение, отвращение. Дай отец ей сейчас денег, вложи в руки подарок – она бы, не раздумывая, швырнула бы это ему в лицо.
– Я тебя ненавижу. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу! – с отчаянием воскликнула Агния.
Но тут произошло нечто странное, непонятное. Отец вдруг зашатался, побледнел и грохнулся на пол, звучно ударившись затылком о паркет. И замер.
– Папа?
Первая мысль была – притворяется. Потом Агния сообразила, что отец слишком сильно ударился затылком. Она присела, прикоснулась к его лицу. Наклонилась, слушая его дыхание.
– Папа!
Он молчал, не двигался.
Агния бросилась к телефону:
– Алло, «Скорая»? Выезжайте, человеку плохо…
Она обрисовала ситуацию, ответила на вопросы.
– Ждите, врачи скоро будут, – ответили ей.
Агния положила трубку, схватилась за голову. Отец все так же лежал на полу. Умер?
«И чем я тогда лучше его?..»
Она метнулась к окну – надо позвать Григория, он врач, знает, как реанимировать, – но двор был пуст. Григорий с Мариной куда-то исчезли… Агния боялась уйти, оставить отца одного. Через двадцать минут в дверь позвонили – приехали врачи.
– Девушка, безобразие, к подъезду не подъехать! У вас ворота ставят – ни туда, ни сюда…
