Нора Робертс - Шипы и лепестки
— Эй, попрошу без оскорблений.
— Но это правда, — сказала Эмма с улыбкой, полной любви и извинений. — Это просто характер такой. Но ты, Паркс, не устроишь скандал, если парень, переночевав у тебя, оставит зубную щетку. Ты просто найдешь этой щетке свое место.
— Какой парень? Можно получить имя, адрес и фотографию?
Эмма так расслабилась, что смогла оценить шутку и рассмеялась.
— Я рассуждаю теоретически. Как бы то ни было, за завтраком я сказала, что поеду за покупками и, раз уж у него закончились яйца и молоко, могу купить и ему. И опять эта заминка. То же самое «о-о» и «нет, спасибо». Но самое страшное было, когда он поднялся наверх. Я как раз подкрашивалась и — о, какое преступление! — разложила на полке свою косметику. И опять этот взгляд. Раздраженный… настороженный. Я же говорила, что вам это покажется глупым.
— Вовсе нет, — возразила Паркер. — Ты почувствовала себя нежеланной и назойливой.
— Да. — Эмма закрыла глаза. — Точно. Вряд ли он так думал или сознавал, но…
— Неважно. В действительности подсознательное оскорбление еще хуже.
— Да! — воскликнула Эмма и с благодарностью посмотрела на Паркер. — Спасибо тебе.
— И что ты сделала? — спросила Лорел.
— Сделала?
— Да, что ты сделала, Эм? Например, сказала, чтобы он не напрягался? Мол, это всего лишь зубная щетка или тушь для ресниц.
— Он уехал на работу, а я полчаса уничтожала следы своего пребывания и не унялась, пока не убедилась, что в его личном пространстве не осталось ни пушинки моей чертовой туши.
— О да, ты его проучила, — сказала Лорел. — А я сорвала бы с себя бюстгальтер и забросила его на лейку душа, а на зеркале начиркала бы губной пастой язвительное послание. Да, и еще съездила бы на распродажу тампонов и будто бы случайно оставила огромную упаковку на кухонном столе. Вот это был бы ему урок.
— Может, это просто доказало бы его правоту?
— Нет, потому что он совершенно не прав. Вы спите вместе. Чья бы ни была кровать, второй партнер должен иметь под рукой все необходимое. Тебе нравится, когда он оставляет у тебя свою зубную щетку или бритву?
— Он не оставляет. Никогда.
— Ой, брось. Только не говори, что он никогда не забывает…
— Никогда.
— Господи. — У Лорел явно иссякли аргументы, — Это уж слишком. Он одержимый.
Мак подняла руку и застенчиво улыбнулась.
— Я только хочу сказать, что сама была такой же. Ну, не совсем… ладно, одержимой. Я забывала или оставляла свои вещи у Картера. И он делал так же. Но в тот день, о котором ты говоришь, Эм, меня завело то, что его пиджак, его бритва, что угодно, смешиваются с моими вещами. Дело не в самих вещах, а в том, что они символизируют. Он здесь. Он реально здесь, и это не просто секс. Это не временное. Это настоящее. — Мак пожала плечами, раскинула руки. — Я запаниковала. Этот изумительный мужчина меня полюбил, а я испугалась. Вероятно, Джек чувствует себя примерно гак же.
— Я не говорила ему о любви.
— Может, должна сказать. — Паркер устроилась поудобнее, поджала под себя ноги. — Легче играть, когда карты раскрыты. Эмма, если он не знает о твоих чувствах, как он может принимать их во внимание?
— Я не хочу, чтобы он принимал во внимание мои чувства. Я хочу, чтобы он чувствовал то, что чувствует, чтобы был самим собой. Если бы он был другим, я никогда его не полюбила бы. — Эмма вздохнула, отпила вина. — Почему я всегда думала, что любовь должна быть прекрасной?
— Будет, как только ты разберешься со всеми странностями, — сказала Мак.
— Часть проблемы заключается в том, что я очень хорошо его знаю и обращаю внимание на все мелкие… — Эмма энергично выдохнула, отпила еще вина. — Я думаю, что просто должна отбросить свою чувствительность и перестать все романтизировать.
— Ты должна чувствовать то, что чувствуешь, и быть самой собой.
Эмма заморгала, когда Паркер бросила ей в лицо ее же слова.
— Да, должна. Наверное. И, наверное, я действительно должна поговорить об этом с Джеком.
— А мне больше нравится фокус с тампонами. Никакие слова не требуются. — Лорел пожала плечами. — Но если ты хочешь разобраться с ним по-взрослому…
— На самом деле не хочу, но мне надоело дуться по полдня. С тем же успехом можно попробовать разумно поговорить. На следующей неделе. Я думаю. Может, нам обоим нужна небольшая передышка.
— Мы должны хотя бы раз в месяц оставлять себе вечер, свободный от мужчин и работы.
— Лорел, мы так и делаем, — напомнила Мак.
— Но это всегда получается спонтанно. Хорошо, конечно, только теперь, когда половина из нас при мужчинах, мы должны придать этому событию официальный статус. Восстановление эстрогена.
— Ни мужчин, ни работы. — Эмма кивнула. — Звучит…
Затрезвонил телефон Паркер. Она взглянула на дисплей.
— Уиллоу Моран. Первая суббота июня. Вряд ли надолго. Привет, Уиллоу! — оживленно поздоровалась она и вышла из комнаты. — Нет, ничего страшного. Для этого есть я.
— Ну, почти никакой работы. А мне побольше пиццы. — Лорел взяла второй кусок.
Эмма решила, что, несмотря на несколько отвлекающих моментов, девичник принес ей все необходимое. Немного пространства, немного времени, проведенного с подругами. Она вошла в свой дом, чувствуя приятную усталость, и поднялась наверх проверить график следующих нескольких дней. У нее едва ли будет время перевести дух. И это тоже ей необходимо.
Она взяла в руки телефон, умышленно оставленный дома, и увидела голосовое сообщение от Джека. У нее резко улучшилось настроение. Так резко, что она приказала себе отложить телефон. Если бы это было срочно, Джек позвонил бы в главный дом.
Можно подождать до утра.
И кого она обманывает?
Эмма присела на край кровати и стала слушать.
«Привет. Прости, не дозвонился до тебя. Послушай, мы с Делом хотим в воскресенье выманить Картера на матч. Я подумываю заглянуть к тебе в субботу. Отблагодарил бы тебя за сегодняшнее утро, приготовил завтрак и с легким сердцем отправился похищать Картера. Перезвони мне, когда сможешь. Я собираюсь работать над эскизами твоего холодильника… Думать о тебе.
В чем ты сейчас?»
Эмма рассмеялась. Ему всегда удавалось рассмешить ее. Милое послание. Заботливое, забавное, небезразличное.
Что еще ей надо?
Все, призналась она себе. Я хочу все.
Эмма решила выждать. Она сказала себе, что слишком занята для столь серьезного разговора. Май — сплошная вереница свадеб, девичников, да еще День Матери. Если она по уши не завалена цветами, то планирует очередную композицию. С таким плотным рабочим графиком гораздо удобнее для обоих, чтобы Джек приезжал к ней. Эмма убеждала себя, что должна благодарить судьбу за роман с мужчиной, который не бурчит из-за ее вечно занятых уик-эндов и работы допоздна и который всегда готов помочь, если свободен.
