Украсть невесту, или Второй шанс для мажора - Оксана Волконская
* * *
Слово не воробей, так можно я его догоню и добью? Пока еще не поздно. Ну пожалуйста.
— Ты что?! — переспросил Елисей, а я тяжко вздохнула. Поздно. Слишком поздно. Физиономия этого хитреца уже приобрела довольное выражение, четко сообщающее: мне не дадут взять свои слова обратно. И забыть их тоже не дадут. И вообще, я, кажется, попала. И непременно пожалею о том, что вообще рот открыла.
— Итак? — поторопил меня Керн, привлекая меня к себе и заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Что ты сказала?
— А можно я поступлю как настоящий мужик? — попыталась отшутиться я. — Сделаю вид, что ничего не говорила?
— Алиса.
Мое имя в его устах прозвучало как предупреждение. Голос был таким серьезным, что сразу все слова забылись. А в глазах плескался целый фейерверк чувств, среди которых я смогла различить неуверенность и волнение. И желание уклоняться и дальше как-то сразу пропало, как и собственная нерешительность. Мне повезло с этим человеком. Куда больше, чем ему со мной. И пойти ему навстречу — это меньшее, что я могу. Поэтому я улыбнулась, провела пальцами по его щеке и, пристально глядя в глаза, сообщила:
— Я тебя люблю. Прими это просто как факт.
Керн улыбался так, что на душе становилось тепло. А потом вдруг неожиданно спросил:
— Это ведь совсем не страшно, Лисенок?
— Ну… — задумчиво протянула я. — Даже не знаю, как тебе сказать. Очень. И… Керн, ты специально, что ли? — возмущенно посмотрела на него и поняла, что да, он специально. Специально вел себя так безупречно, что хотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым! Потому что провоцировал меня на эмоции. Ну вот что за человек!
— Лисенок, послушай, — немного заискивающе проговорил Елисей, пока я вспоминала, что же тяжелого у меня есть поблизости. Побью его, вот точно сейчас побью!
— Манипулятор чертов, — пробурчала я себе под нос, однако этот гад совершенно лишил меня возможности сопротивления. Схватил в охапку и поцеловал так, будто от этого здесь и сейчас зависела чья-то жизнь. Стоит ли говорить, что к моменту, как меня отпустили, мне судорожно не хватало воздуха, а мозги совершенно расплавились и поплыли? Магия, не иначе.
— Так точно, любимая, — согласился Елисей. — И манипулятор, и чертов, и… Кто там еще?
— Мазохист? — логично предположила я, облизывая пересохшие губы. Что-то мне уже не хотелось идти ни на какое свидание. Я, наверное, тоже немного заражаюсь этим безумием. Или не немного?
— Ну это мы, кажется, еще с детского сада установили, — слегка охрипшим голосом продолжил Елисей, целуя в шею и спускаясь ниже. При этом он еще продолжал каким-то чудом удерживать меня на весу, не давая толком вырваться.
— Это с какого момента? — уточнила я, понимая, что предательская мысль опять от меня куда-то убегает. Нет, ну так дело не пойдет. Совершенно. И вообще, разве так надо реагировать на признание в любви? Хотя… Не мне об этом говорить. Совсем не мне.
— С нашего знакомства с тобой, — хмыкнул Керн, продолжая свои противоправные действия. — И раз уж ты признала свои чувства ко мне… — он многозначительно замолчал, но я уже понимала, как сильно попала.
— Сама напросилась, да? — как-то обреченно уточнила я и поймала полную самодовольства улыбку.
— Именно, радость моя. Теперь ты от меня совершенно точно не денешься. Никогда и никуда, — уверенно заявил он, ставя меня перед фактом.
— Керн, да ты никак в рабовладельцы решил податься, — шутливо возмутилась я. На большее в таком положении я просто была не способна.
— Нет, просто я окончательно поймал одного пугливого лисенка, — Елисей опустил меня на пол и осторожно поинтересовался. — Поймал же?
Хороший вопрос, Керн. То есть тебе даже после всего сказанного подтверждение требуется? Не чувствуешь себя победителем? Что ж, это меня даже радует. По одной простой причине. В ситуации, в которой мы оба сейчас находимся, нет и не может быть победителей и проигравших. Мы оба заложники наших чувств. Однако это не мешает нам этим наслаждаться. А также сомневаться и бояться, что это все может оказаться разрушенным. Бояться ведь совсем не стыдно, правда? Главное, не забывать при этом бороться. Бороться за нас.
— Ну я даже и не знаю, — задумчиво протянула я, а когда его глаза негодующе вспыхнули, приподнялась на цыпочки и сама поцеловала Керна.
* * *
Сначала показалось, будто я целую мраморную статую — Елис буквально замер. Попытался даже меня отстранить, пробормотав себе под нос:
— Тебе не удастся уйти от ответа.
Я невольно рассмеялась — вот упертый-то. Я ведь уже ответила. Просто не словами. И, готова поспорить, ты меня прекрасно понял. Но, если тебе требуется лишнее подтверждение, что ж, я совсем не против:
— Я уже ответила.
А шаловливые пальцы заскользили по его груди, расстегивая пуговицы на рубашке. Что ж, если наш разговор принял такой оборот, я совершенно точно никуда не спешу. И уж тем более не собираюсь куда-то уходить. Зачем, если мне и здесь хорошо. Вдвоем. С ним. Вместе.
И мой ответ наконец-то поняли, потому что на меня обрушился ураган. Керн целовал меня так, словно от этого зависела, по меньшей мере, его жизнь. И под его поцелуями менялся и преображался мир. И я сама тоже.
Теперь, после откровенного разговора, мы были обнажено-честными друг с другом. Другое определение я даже затруднялась подобрать. Впрочем, как вскоре выяснилось, у меня сейчас вообще туго с выражениями мысли. Остались только желание — оказаться как можно ближе к нему, чтобы нас не разделяло ничего. Абсолютно ничего.
Впрочем, кажется, такие желания возникли не только у меня. Потому что одна ладонь Елиса забралась под тонкую ткань блузки и выводила на моей коже замысловатые узоры. Вторая рука тем временем уже расстегивала маленькие пуговички моей блузки, и это, как я чувствую, походило для Керна на самую настоящую пытку. Иначе почему его губы так терзали мои, что я уже была готова сдаться в этот плен навечно?
Все также безостановочно целуясь и оставляя за собой дорожку из вещей, мы переместились к спальне. В этот раз все было не так, как в предыдущий… Гораздо ярче, острее, чувственнее. А еще, мне кажется, Елисей Керн окончательно решил мне отомстить. Потому что он никуда спешил, мучительно терзая меня своими ласками и заставляя терять контроль. И любую мою инициативу буквально преграждал категорическим:
— Не сегодня, Лисенок.
Я извивалась, стонала, хныкала и
