Дамиан - Аниса Джикдхима
Я отступаю, понимая, что играю в кошки-мышки.
— Плотское желание — это одно, а жизненное желание — совсем другое, Дамиан.
Он стискивает челюсти. Кажется, он совсем несогласен с моими словами.
Дамиан делает новый шаг, но мне удаётся сохранить между нами дистанцию. Я знаю, что скоро коснусь стены, и он набросится на меня.
— Раздевайся, и я скажу тебе, что я чувствую.
«Шантажист-засранец».
Он насмешливо улыбается, останавливаясь посреди комнаты. Мы пристально смотрим друг на друга, а моё желание прикоснуться к нему становится всё сильнее.
— Что ты чувствуешь ко мне?
— Некоторые вещи может знать только сердце, Бланка. Но одно я знаю точно: ты сводишь меня с ума.
От его слов меня переполняет огромная радость, которую невозможно описать; это мощное чувство вырывается прямо из моей души. И именно в этот момент, затмевая счастье, прорывается мысль.
«Не могу больше откладывать. Должна сказать ему сейчас, что я дочь Цезаря Кортеса, иначе навсегда потеряю его доверие».
С сердцем в горле я набираюсь храбрости и надеюсь, Дамиан поймёт. Я не такая, как мой отец, надеюсь, он согласится с этим после всего, что мы вместе пережили.
— Дамиан, я хочу сказать тебе что-то важное.
— Я уже знаю, малышка, — отвечает он, удивляя меня. Приблизившись, как стервятник, он целует меня, удерживая ладонями моё лицо, пока его нога пробирается между моими.
Он не выглядит сердитым, наоборот, кажется, что ему всё равно.
— Мне жаль, что не сказала тебе раньше, — говорю я между поцелуями.
— Неважно, теперь я знаю.
Наши руки ищут друг друга, находят и отчаянно переплетаются, словно так цепляясь мы можем спастись от всего мира. Я не должна была сомневаться, он видел, какая я на самом деле, и понял, почему у меня не хватило смелости открыться.
— Я никогда не испытывал ничего подобного, — признаётся он, поглаживая моё лицо. — Я желаю тебя до безумия, Бабочка. Ты не представляешь, какие мне в голову приходят мысли каждый раз, когда я вижу тебя.
С трепетом и колотящимся сердцем я целую пылающие губы, выдающие его страсть.
— Ты представить не можешь, сколько раз я искала в себе мужество сказать тебе, что я дочь Кортеса, я так боялась, что ты не сможешь понять меня, увидеть такой, какая я есть…
Время замирает, как и Дамиан; его тело внезапно становится жёстким и тяжёлым.
Он прижимает меня к стене, а его руки властно смыкаются вокруг моего лица.
— Что ты сказала?
— Я думала, что… — не могу говорить, потому что Дамиан начинает сжимать мою шею так сильно, что я задыхаюсь. Его глаза, потемневшие и потускневшие, смотрят на меня с яростным негодованием. Гнев, который он дал мне увидеть ранее, ничто по сравнению с тем ураганом, от которого он вот-вот взорвётся.
— Скажи мне, что это неправда. Скажи мне, что я не тратил зря время с дочерью Кортеса! — кричит он, багровея.
Как я могу это отрицать, я дочь Цезаря Кортеса. Но чего Дамиан не может понять, так это насколько я отличаюсь от него. Как свирепый зверь, Дамиан бросает меня на пол и смотрит с отвращением.
— Ты хорошо справилась, должен признать. Сделала вид, что заинтересована во мне, и сказала нужные слова в нужное время, молодчина, — он наклоняется надо мной и продолжает: — интересно, у тебя на самом деле есть сестра близнец? Какой дурак… — качает головой, — ты клубная шлюха, это всегда была ты.
Вскочив на ноги, я пытаюсь собрать остатки мужества и попытаться образумить его.
— У меня действительно есть близнец, и я встретила тебя случайно, Дамиан, почему ты мне не веришь? Я не имею ничего общего с моим отцом, и не видела его уже много лет!
Он ничего не говорит, но даже не прикасаясь, умудряется сломить меня своим тяжёлым взглядом.
Дамиан придвигается ближе, наклоняет голову, а его рука ложится на мою щеку.
— Ты убедительная лгунья, — признаёт он, прежде чем влепить мне такую пощёчину, что я теряю равновесие.
Я инстинктивно поднимаю руки перед лицом, чтобы защититься от новой атаки, но он целится в другое. Хватая за волосы, Дамиан поднимает меня и прижимает к стене, располагая своё лицо на расстоянии вдоха от моего.
— Предать моё доверие — значит добиваться смертного приговора. Бланка, я не прекрасный принц, я король и палач, — зло бормочет он, впиваясь пальцами в мои плечи.
Хочу умолять его остановиться, но меня сотрясают рыдания и ослепляют слёзы, те самые слёзы, которые он не раз провоцировал, но всегда заботился высушить. Только сейчас нет утешительной ласки, лишь холод его гнева.
Кто-то врывается в комнату.
— Какого хрена ты делаешь?! — кричит Карлос, оттаскивая от меня Дамиана, но он вырывается и снова приближается ко мне с угрозой.
— Она дочь Цезаря! — кричит он, указывая на меня, а Карлос снова хватает его, пытаясь обездвижить.
— Я знаю, но она не имеет ничего общего со своим отцом.
— Ты знал?! — ошеломлённый Дамиан поворачивается к Карлосу. Мужчина смотрит на меня с тревогой, пытаясь вывести Дамиана из комнаты, но попытка проваливается, когда тот сердито отталкивает его.
— Габриэль — её дядя, и хочу тебе напомнить, что он помог убрать с нашей дороги Цезаря. Подумай, это не то, чем кажется, — пытается объяснить Карлос.
Я пытаюсь найти выход и сбежать, но Дамиан удивляет, впиваясь ногтями в мои запястья. От боли я сгибаюсь пополам.
— Она лгала мне, — возражает он, прижимая меня к двери.
Со стоном ударяюсь спиной о дерево, и мне на помощь приходит Дженнифер, но Дамиан грубо угрожает ей:
— Близко не подходи, иначе рискуешь пораниться. Никто не должен вставать между мной и Бланкой.
— Не делай этого, Дамиан, ты всё испортишь. А когда поймёшь, что совершил ошибку, не сможешь вернуться назад, — снова пытается вразумить его Карлос.
Двое смотрят друг на друга, напряжение нарастает.
— Все на выход! — кричит Дамиан, указывая на дверь.
Дженнифер отступает, но Карлос не двигается.
— Ты должен успокоиться, ты плохо соображаешь, — уговаривает он, осторожно приближаясь к нему. — Давай, пойдём выпьем, — продолжает, похлопывая его по спине.
Дамиан бросает на меня пристальный взгляд, затем пожимает плечами, бормоча нечленораздельные слова.
— Она отсюда не сдвинется, — заявляет он присутствующим, после чего следует за Карлосом и запирает меня внутри.
Я сползаю по двери на пол, подтягиваю ноги к груди и снова начинаю плакать.
«Он даже не послушал человека, которого считает братом. Дамиан не видит реальности, он видит во мне только очередного врага, которого нужно уничтожить».
