Бог Боли (ЛП) - Кент Рина

— Эй, мам?

Она моргает, снова фокусируясь на мне.

— Хм?

— Помнишь, ты сказала мне, что если у меня есть кто-то, кого я люблю, ты не позволишь папе впихнуть меня в брак по расчету? Крейтон и есть этот кто-то.

Она бледнеет, и на этот раз это невозможно не заметить. Но ее голос по-прежнему спокойный и успокаивающий.

— Ты еще слишком молода, чтобы понять, что такое настоящая любовь.

— Может, все перестанут так говорить? Я не так уж молода, и чувствам, которые я испытываю к Крею, нет другого объяснения, кроме любви.

— Анни, милая, послушай меня. Любовь — это не влюбленность или увлечение. Любовь — это когда вы вместе идете по жизни, вместе встречаете свои страхи, а иногда даже ненавидите друг друга в процессе. Это не любовь, если она не была испытана.

Я встаю, заставляя ее отпустить мои волосы, и поворачиваюсь к ней лицом.

— Это не относится ко всем. И на что ты намекаешь, мама? Значит ли это, что ты не поможешь мне убедить папу? Джереми сказал, что оставит меня в покое, если папа примет Крейтона, а мне нужна твоя помощь, чтобы он образумился.

Она берет мою руку в свою.

— Я думаю, нам нужно еще немного времени, прежде чем мы поднимем этот вопрос перед твоим отцом.

— У меня нет больше времени. Завтра мы возвращаемся, и я не могу допустить, чтобы Джереми запер меня. Я с этим покончила.

— Дорогая...

— Ты сказала, что поможешь мне. — Мой подбородок дрожит. — Ты обещала быть на моей стороне в этом мире, где к женщинам относятся как к второсортным гражданам. Я знала, что смогу это сделать, потому что у меня есть ты. Как ты могла отвернуться от меня?

— Не то чтобы я отвернулась... просто мы не можем делать такие поспешные выводы.

По моей щеке скатилась слеза, и я вытерла ее.

— Я бы не удивилась, если бы папа или Джереми сказали эти слова, потому что я знаю, что они не очень-то доверяют мне, и не хотят, чтобы я отвечала за свою жизнь, но меня убивает то, что ты тоже мне не доверяешь. Я никогда не ожидала этого от тебя.

— Анни... ты многого не знаешь.

— Тогда расскажи мне. Не держи меня в неведении и не проси меня принять ситуацию, которую я не понимаю.

— Я расскажу, но, как я уже сказала, мне нужно время, детка. Я просто прошу тебя — умоляю тебя, — порвать связь с этим Крейтоном.

— Мама!

— Я никогда ничего от тебя не просила, Анни. Я только хотела, чтобы ты выросла в яркую, веселую и абсолютно красивую молодую леди, которой ты и являешься. Я не запрещала тебе заниматься балетом, хотя мне это неприятно, я не запрещала тебе путешествовать на другой конец света, хотя боялась за твою жизнь, но я умоляю тебя отпустить его.

— Я не могу... сделать это. Я люблю его.

— Вы недолго были вместе. Эти чувства со временем исчезнут.

— Ты не можешь говорить это серьезно!

Она встает, делает длинный вдох и шепчет:

— Я пытаюсь защитить тебя.

— Причиняя мне боль? Ты режешь меня на части, требуя, чтобы я перестала встречаться с единственным человеком, который не только принимал меня такой, какая я есть, но и поощрял меня расти настоящей.

Она гладит мои волосы, грустное выражение покрывает ее лицо.

— Со временем все наладится. Я обещаю.

Затем она выходит за дверь, оставляя меня с болью, грустью и, самое главное, с замешательством.

Что, черт возьми, только что произошло?

Когда я просыпаюсь после безмятежного сна, первое, что я делаю, — проверяю свои сообщения.

Моя грудь сразу же сдувается, когда я не нахожу сообщения от Крейтона.

Может быть, он злится, что однодневный срок истек, а я так и не выполнила обещание все исправить.

Поэтому я пишу еще одно.

Анника: Доброе утро! Здесь уже утро, значит, там, должно быть, около полудня? Я собираюсь найти возможность поговорить с папой о нас. Я надеялась, что мама будет моим союзником, но, похоже, это исключено после того, как она странно выступила против наших отношений прошлой ночью. Это будет первый раз, когда я выйду против папы один на один. Пожелай мне удачи! Я скучаю по тебе. Я хочу поцеловать тебя.

Я жду несколько минут, вдруг он прочитает оба моих сообщения и наконец-то ответит, но ничего нет.

Может, он потерял свой телефон?

Я глажу ожерелье, которое он мне подарил, а потом пишу в групповой чат девочек.

Анника: Доброе утро! Вы встречались с парнями в эти выходные?

Сесилия: С Реми и Брэном, да.

Анника: А как насчет остальных?

Сесилия: Кто? Илай и Лэн не тусуются с нами.

Глиндон: Она имеет в виду Крея, глупышка. И нет, Анни. Он не пошёл с нами.

Мои пальцы крепко сжимают телефон, и я хмурюсь.

Честно говоря, я бы не удивилась, если бы он проводил все свое время во сне, но с тех пор, как мы вместе, он спит не так много.

Я надеялась и, возможно, заблуждалась, думая, что он, вероятно, предпочитает мою компанию сну.

На моем экране высветилось еще одно сообщение.

Ава: Крей был неразлучен с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Похоже, они замышляли что-то нехорошее.

Сесилия: Откуда ты это знаешь? У тебя появилась склонность к преследованию?

Ава: Стерва, пожалуйста. Я только мельком заметила это, когда одалживала кое-что у Брэна.

Глиндон: Одолжила кое-что у Брэна, да?

Анника: Оставь ее в покое. Она сказала, что видела мельком.

Глиндон: Возможно, в компрометирующих позах.

Ава: Я блокирую вас двоих.

Ава: Не совсем, но могу.

Я хмурюсь все сильнее, но предпочитаю сохранять спокойствие, переодеваясь и спускаясь по лестнице. Я продолжаю одержимо смотреть на свой телефон, проверяя непрочитанные сообщения снова и снова.

То, что Крейтон проводит время с Илаем, не означает, что он не ответит.

Чем больше я об этом думаю, тем меньше в этом смысла.

Я застаю маму и Джереми завтракающими в саду и шепчущимися между собой.

Как только я подхожу к ним, они быстро откидываются на свои места, резко прекращая свой тайный разговор.

Я всегда завидовала отношениям Джера с обоими нашими родителями. Папа видит в нем себя, а мама заботится о нем как о первенце. Ее ангел, как она его называет. Иногда она относится к нему как к лучшему другу и доверенному лицу.

Очевидно, именно он сблизил моих родителей. Я никогда не смогу сравниться с ним.

Поэтому, когда у них случаются такие моменты, я чувствую себя обделенной.

— Доброе утро. — Бормочу я, падая на стул и наливая себе кофе.

— Доброе утро, детка. Ты хорошо спала?

Я издаю утвердительный звук.

— А где папа и остальные?

— Они ушли вчера поздно вечером по каким-то делам.

Делам? Скорее убивают людей. Я качаю головой, не желая представлять это.

Мама готовит мне тост.

— Джереми как раз рассказывал мне о соперничестве между Королевским Университетом и Королевским Элитным Университетом. Кажется, оно очень сильное.

— И что с этого? — я теряю спокойствие. — Это еще один способ убедить меня держаться подальше от Крейтона по причинам, которые ты отказываешься разглашать? Если это так, то оставь это, мама. Я студент КЭУ, и ни разу люди там не относились ко мне по-другому только потому, что я американка или Волкова.

Джереми смотрит на меня поверх ободка своей чашки.

— Не говори с мамой в таком тоне.

— Вы, ребята, явно сговорились против меня. Неужели вы ожидали, что я опущу голову, буду выполнять ваши приказы и просто соглашусь?

— У тебя нет выбора, Аннушка. Я говорил с папой вчера вечером, и он согласен с тем, что тебе больше нельзя видеться с Крейтоном Кингом.

Чашка с кофе дрожит в моей руке, и я ставлю ее на стол, прежде чем она упадает и разобьётся вдребезги.

— Мы договорились, что я поговорю с ним.

— Мы договорились только о том, что он будет проинформирован о ситуации, а не о том, что кто-то из нас будет с ним разговаривать. По возвращении на остров Брайтон ты порвешь с ним, или папа найдет тебе жениха.