Подсолнух - Ирина Воробей
— Танюха! Нужна твоя помощь! Сооос! — молил бодрый девчачий голос из мессенджера.
Татьяна коротко написала: «В чем?». Ответ пришел мгновенно:
— Я решила тут поучаствовать в школьном конкурсе. Нужно забацать номер. Юрец уже в деле.
В сотый раз стерев рог на носу животного, который никак не получался нужной формы, Татьяна напечатала: «Когда?». На этот раз Лада ответила письменно: «Конкурс в конце ноября. Жду тебя завтра у себя в семь». Из сообщения Татьяна поняла, что выбора ей не предоставили, усмехнулась и продолжила вырисовывать рог.
* * *
Девушка пришла минут на пятнадцать раньше, а Юра уже был там. Они с Ладой доделывали шаверму. В квартире, по обыкновению, царил идеальный порядок. Татьяна аккуратно поставила в углу придверного коврика ботинки, пальто повесила в шкаф и прислушалась. Кажется, Арины дома не было. Девушка с облегчением вздохнула и прошла на кухню, где Лада заворачивала на столе в тонкий лаваш курицу с овощами, а Юра, сидя на диване, мешал в ступе белый соус. Татьяна поздоровалась, чтобы привлечь к себе внимание. Ребята обернулись и заулыбались. Лада по-хозяйски спросила:
— Шавуху будешь?
Татьяна облизнула губы и кивнула, разбудив пустой желудок. Усевшись на диван рядом с Юрой, она вопросительно уставилась на подругу.
— Ну, очевидно, я буду петь, — сказала девчонка, отвечая на немой вопрос. — Надо только придумать номер, чтобы это смотрелось эффектно.
— А я чем могу помочь? — недоумевала девушка.
Юра закончил с соусом и передал ступу Ладе. Та влила соус в уже накрученную шаверму и всучила ее Татьяне, затем взяла еще пару листов лаваша и наложила начинку.
— Ты как раз будешь добавлять эффектности, — ответила девчонка, скрутив второй лаваш.
— Только раздеваться не над, — предупредил Юра, взглянув на Татьяну. — Все-тки школьный конкурс. Двенадцать плюс.
Лада засмеялась. Татьяна сначала покраснела и одарила обоих прищуренным злопамятным взглядом, но не сдержалась и тоже посмеялась.
— Жаль, было бы эффектно, — добавила она, когда все успокоились.
Лада вручила вторую шаверму Юре. Он сразу откусил треть и начал медленно жевать. Правая щека его раздулась почти до размера второй головы. Татьяна старалась есть аккуратно, маленькими кусочками, потому что начинка все время норовила вывалиться из лаваша, а соус — размазаться по щекам. Юру это не смущало ничуть. По лицу его растеклись кривые белые линии, но он не стремился их вытереть. Битком набитый рот едва передвигал челюстями, но постепенно еда утрамбовывалась. Лада возилась с шавермой для себя.
— А тема какая-нибудь есть? — спросила Татьяна, смакуя курицу-гриль в чесночном соусе. Эта была лучшая из всех шаверм, что она пробовала, впрочем, такого опыта у нее было немного. — Что за конкурс, вообще?
— Конкурс талантов. Темы нет, — пожала плечами подруга, обильно поливая соусом начинку. — Я специально для конкурса написала хит. Про лябофф.
Она с воодушевлением посмотрела на Татьяну и сунула в рот жирное лакомство. Шаверма влезла на треть, но откусить ей удалось только малую часть, остальное повалилось на тарелку, которую она придерживала у подбородка.
— Я просто… — замялась Татьяна, — не уверена, что мои танцы подойдут для школьного конкурса, если там двенадцать плюс.
— Ну, мы сделаем цензурную версию, — просто сказала Лада, садясь на мягкий стул, по другую сторону стола. — Не обязательно же танцевать гоу-гоу. Можно хип-хоп, например. Даже лучше.
— Я же не умею.
— А че там сложного? — хмыкнул Юра. — Псмтри пару уроков. И вперед.
Татьяна закатила глаза, подумав: «Как у них все просто!». Внезапно Лада поставила тарелку с шавермой на стол и суровым взглядом посмотрела подруге в лицо.
— Так, я не поняла, Танюха, ты слиться хочешь?
Юру, нахмурившись, тоже взглянул на нее.
— Нет, что ты, — завертела головой девушка в оправдание. — Просто… я не представляю, чем могу быть полезна.
— А вот представь, — строго сказала Лада, совсем как мать. Татьяне стало немного жутко от такого сходства. — Мы для того и собрались.
И все, как по приказу, задумались. Челюсти всех троих двигались в унисон, пережевывая пищу. Квадратные часы на стене нерасторопно тикали. Шаверма по кусочкам заканчивалась. Первым справился со своей Юра. Через пару минут его догнала Лада, а Татьяна медлила. Она долго жевала каждый кусок, больше сил тратя на размышления, чем на поглощение пищи, потому от ее шавермы осталась целая половина, когда ребята озвучили, что закончили есть.
— Пошли в комнату, — предложила девчонка и махнула Татьяне рукой. — Возьми с собой.
Там Лада решила прочитать друзьям текст а капелла. Они плюхнулись на кровать и прижались спинами к стене, а хозяйка комнаты вышла в центр и начала, как всегда, с междометий.
— Еее, йоу, ееа.
Знаешь, мне стало легче просыпаться по утрам.
Я отчего-то улыбаться стала чаще.
Я знаю, без причины смех присущ лишь дуракам,
Считайте меня дурой или с ума сходящей.
Я все равно не перестану улыбаться,
Ведь по ночам глаза твои мне снятся.
Ныряю с головой в их голубую бездну.
И все равно, если весь мир затем исчезнет…
По мере продвижения истории и развития чувств лирического героя Татьяна начала догадываться, что Лада описывает конкретного человека с голубыми глазами, скорее всего, одношкольника. Она была удивлена, что предметом ее симпатии оказался не Юра, глаза которого имели промежуточный цвет между карим и зеленым. Он, кажется, тоже был удивлен и недоволен. Под конец исполнения парень весь нахмурился и поджал губы. Веки его опустились. Он не хотел поднимать глаз на Ладу, а та смотрела на ребят в воодушевленном ожидании похвалы.
— Ну, как? — спросила она, не дождавшись.
— Текст классный, — ответила Татьяна, прочистив горло. — Исполнение, как всегда, на высоте.
Сидя рядом с напряженным Юрой, она чувствовала колкую неловкость. Татьяна не любила становиться невольным свидетелем чужих сложностей в отношениях, особенно неявных, потому что такие полунамеки и тщательно скрываемые чувства ставили в тупик всех вокруг. Хотя Лада, судя по ее безмятежности, ни о чем не подозревала и оттого не страдала.
— Юрец?
Она перевела взгляд больших карих глаз на парня,
