Лисий капкан - Елена Попова
По пути домой я заскочила в супермаркет и купила пирожное. Утром отмечу свое девятнадцатилетие, затем поеду в универ и, дай бог, в последний раз схожу на занятия. И прекрасным субботним вечером поставлю финальную точку в нашей истории с Соколом.
Около полуночи пришло сообщение в Ватсап:
«Лисичка, ты не спишь?»
Конечно, я еще не спала, но не ответила. Я понимала, что если отвечу, то он, скорее всего, захочет встретиться, несмотря на поздний час. Аккуратно выглянула из-за занавески – Сокол стоял у своего подъезда со спортивной сумкой, курил и смотрел в телефон. Так и не дождавшись моего ответа, бросил окурок в урну и вошел в свой подъезд.
Глава 37
Пирожное в пять утра, тихое «хеппи бёздей меня» и волна поздравлений, наставлений и добрых слов от мамы, папы и брата. Настроение на высоте. Я распахнула все окна, впустила в квартиру солнце, включила музыку и, пританцовывая, собиралась в универ.
– Ну как тебе? Вроде то, что нужно? – Стоя перед зеркалом, я обернулась на Фараошу. – Знаю, если бы ты только мог, то точно покрутил пальцем у виска. – Я погладила мохнатую мордашку и сунула ноги в лаковые туфли.
Сегодня особенный день, поэтому я около получаса выбирала, в чем поехать в универ. Перемерила полгардероба и остановилась на укороченных брючках и белой блузке без рукавов.
Я старалась очень быстро проскочить в конец дома, где вчера припарковала машину, и так же быстро исчезнуть из двора. Сокол говорил, что в универ ему только в понедельник, и я очень надеялась, что он не захочет заглянуть туда сегодня, например, чтобы поздравить меня. Мне важно протянуть этот день. Важно, чтобы НИКТО не узнал, что мы встречаемся.
Без пяти восемь я вошла в кабинет и застыла на пороге под песню «С днем рождения, Эля!». Затем Смирнов вручил мне подарок от всей нашей банды: букет разноцветных гербер и сертификат в «Л’Этуаль». А когда я села за парту, меня обняла Ритка и, шепнув на ухо «с днем рождения, подруга», поставила на стол яркий бумажный пакетик. Я только потянулась к нему, чтобы посмотреть, что внутри, как Ритка дернула меня за руку.
– Дома посмотришь, – с улыбкой шепнула она. – Если не хочешь получить прозвище Гомер, – посмеялась Ритка.
Я повесила почти невесомый пакетик на спинку стула рядом с сумкой. Прозвенел звонок, и вместе с ним в кабинет вошел преподаватель. Началась утомительная подготовка к летней сессии.
На второй паре мне пришло сообщение. По звуку Ватсапа я понимала, что от Сокола.
«С днем рождения, Лисичка!»
«Спасибо!»
«До скольки у тебя пары?»
«До полвторого».
Больше он ничего не стал писать, и меня это очень насторожило. Я уже представила, как выхожу из универа, а на крыльце стоит Сокол с букетом цветов. Ему уже не важно, что там подумает Черняева и все остальные. Он поцелует меня, вручит цветы, и под удивленные вздохи студентов мы пойдем к парковке, взявшись за руки.
Этого нельзя допустить!
«Потом с девчонками из группы пойдем в кафе», – добавила я.
«Понял. Дай знать, когда освободишься».
Фух! Отлегло. Мне очень важно увидеться с ним только вечером – и никак иначе.
После пар я соврала Ритке, что прямо сейчас отправлюсь в Ярославль, где через пару часов в уютный семейный ресторанчик начнут подтягиваться мои родственники, обняла ее на прощание и в последний раз взглянула в потухшие глаза подруги. Признаться честно, едва не расплакалась. Мне будет ее не хватать. А еще пришлось уйти из ее жизни в тот момент, когда она так нуждалась в общении и поддержке подруги.
* * *
– Привет, ба! – бережно стирая пыль с овала с ее улыбчивым изображением, тихо проговорила я и положила на могилку букетик магазинных ромашек. Она любила ромашки, правда полевые. Они всегда стояли в вазе на круглом столе на даче.
– Боюсь представить, что бы ты обо мне подумала… – вздохнув, я присела на скамейку, выкрашенную в серый цвет. – Внучка не пошла по следам твоего сына, она не станет врачом, не будет спасать жизни. Она готовится забрать одну из них.
Я достала из пакета семечки и высыпала их на круглый серый столик.
– Но не мне тебе объяснять, за что он должен поплатиться. Наверное, ты наблюдала за мной все эти годы и сама всё знаешь. Я знаю, будь ты жива, ты бы сказала примерно так: «Мы не имеем права судить людей. Есть высший суд. И Господь обязательно его накажет». А может, ему суждено прожить до седых волос. Может, суждено разбогатеть. Путешествовать. Обзавестись семьей. И я не смогу жить спокойно, зная, что он живет, ни в чем себе не отказывая, пока дожидается божьего суда.
Сегодня я лишу его будущего, какое бы оно ни было. Надеюсь, за все его грязные дела он попадет в пекло. А если вдруг ты встретишься с этим чудовищем в раю, то не забудь шепнуть Господу, чтобы он перепроверил его биографию. Чтобы заглянул в август две тысячи пятнадцатого и вписал его имя в список тех, кому гореть в аду.
Когда я вышла с кладбища, достала телефон, который лежал в сумке на беззвучном режиме, и обнаружила три непринятых от мамы.
– Мам, звонила? – включив громкую связь и закрепив телефон в держателе, я выехала с парковки.
– Мира! – раздался ее сердитый голос. – Скажи пожалуйста, почему медсестры в клинике до сих пор ходят без формы?
– Вот черт! – Я хлопнула по лбу ладонью. – Мам, я так замоталась с подготовкой к сессии, что совсем забыла завезти коробку с формой, но уже выкупила, честное-пречестное.
– Мирочка, детка, очень прошу, завези форму в клинику в самое ближайшее время. У нас очень серьезная организация, и ни один из сотрудников не должен находиться в клинике без формы. А еще не забудь про вакутейнеры для крови и чемоданчик для переноски. Надеюсь, ты и их тоже забрала?
– Да-да, конечно. Всё лежит в моем багажнике и скоро отправится в клинику.
– Я на тебя надеюсь, – вздохнула мама. – Готовишься
