Семь шагов до тебя - Ева Ночь
– Если бы ты был приглашённым на этот праздник, то знал бы.
Нейман ничего не делал. Стоял, как скала: спокойный, собранный, на вид даже не напряжённый. Обычный. А я почему-то подумала, что сейчас разгорится драка. Нет. Ничего подобного.
Индиго оборачивается на голос. Нейман стоит сбоку. У него вид сутенёра, что охраняет свою самую дорогую проститутку.
– Я опоздал, – губы его чуть вздрагивают, но это ещё не оскал, но уже и не улыбка. – Но я приглашён.
– У тебя проблемы со слухом? – Нейман всё так же неподвижен, но я чувствую, как меняется его тембр. Колкие мурашки бегут по голой спине.
– У меня всё в порядке с органами чувств. Я хорошо вижу, слышу, обоняю. С реакциями у меня тоже всё в порядке.
Наглый идиот. Но я могла его понять: Индиго не из тех, кто поджимает хвост, как только кто-то пытается давить или манипулировать.
– Он и правда твой жених? – спрашивает у меня и в глаза смотрит долго и пристально. Неймана игнорирует, хотя я вижу, как тот делает шаг на сближение.
– Да, – лгу, понимая, что только драки или выяснения отношений на этом празднике жизни не хватает для полного счастья. – Уйди, Роберт. Ты всё неправильно понял. Мне… жаль. Я прошу прощения, что повела себя легкомысленно.
– Тебе не за что извиняться, Ника, – говорит Индиго мягко. – Всё хорошо.
Я вижу: он хочет что-то мне сказать. Донести какую-то важную информацию, но из-за того, что молчаливой скалой рядом стоит Нейман, разом глупею и тупею до невозможности. Меня нервирует вся эта ситуация. И выжидательное поведение Неймана – тоже.
– До встречи, – кивает он мне, и я понимаю: это не конец. Если Индиго что-то наметил, то обязательно добьётся своего. А ему явно что-то от меня нужно. Знать бы, зачем я ему вдруг понадобилась.
Он уходит, а я остаюсь. Вот же: я всеми силами хотела отсюда вырваться, а теперь предпочла бы стоять в этом тёмном углу хоть всю ночь.
– Замёрзла? – спрашивает Нейман, как только Индиго скрывается за поворотом. Оказывается, меня трясёт. А я и не заметила.
Горячие ладони на миг касаются моих ледяных пальцев. Я даже сожалею, что пожатие Неймана так мимолётно. В следующую секунду я вижу, как он снимает пиджак и кутает меня в него. Прижимает к себе, согревая телом.
Он ни о чём не спрашивает, я ничего не говорю, понимая, что любые мои объяснения покажутся оправданиями. Вся моя вина лишь в том, что я ответила на невольный поцелуй другого мужчины. Нейман видел? Или это осталось за кадром?
– Пойдём, Ника, – его дыхание шевелит мои волосы. – Пойдём отсюда.
Может показаться, что он меня успокаивает, но по тому, как жёстко его пальцы впились в мои плечи, я понимаю: наверное, он видел, но делает вид, что ничего не случилось.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. На лице его эмоции не отражаются. Такой же, как всегда. И только то, как он разворачивает меня и ведёт за собой, граничит с грубостью, со сдерживаемой яростью, что ощущается в движениях, но никак – в нём самом.
Я устала и потерялась. Очутилась у какой-то черты. Будет взрыв, но когда и во что он выльется, я не знаю.
– Обнимались, почти молодожёны? – спрашивает именинник. Кажется, его зовут Никита.
Я почти никого не запомнила из присутствующих. Вряд ли я их увижу когда-нибудь ещё. Знаю лишь: это другая ступень, доверие, за которым пока не понятно что скрывается.
Нейман усадил меня за столик. Сам сел рядом.
– Поешь, – приказал. – И больше не пей.
Меня словно в прорубь окунули. От его голоса, интонаций. Но снежинкой больше, снежинкой меньше… уже ничего не изменит.
Я послушно поковырялась в тарелке. И даже успела что-то съесть. А когда поняла глаза, то кусок застрял в горле. Ни туда и ни сюда. Кажется, так умирают от удушья. Нет, я не подавилась, а забыла, как дышать.
Я увидела её – Ольгу-Хельгу. Красивую, раскрепощённую. Она смеялась и позволяла целовать себе руки. Кто-то обнимал её, кто-то шутил. Она притягивала к себе взгляды, как солнце. Лёгкая, подвижная, искромётная. Завораживающая.
Что-то тёмное шевельнулось во мне при виде её сияющего лица. Нейман тоже смотрел на неё. Я успела поймать его взгляд.
– Больше не танцуй, – отдал он новый приказ.
Сидеть. К ноге. Апорт. Как собаке. Но, наверное, я именно этим и являлась: комнатной ручной шавкой, которая должна выполнять команды и подчиняться хозяину.
Всё внутри меня протестовало.
– Мне нужно отойти на время, – соизволил он объяснить, что снова исчезнет. – Надеюсь, в этот раз обойдётся без эксцессов.
Видел. Знает. Интересно, что ждёт меня дома?
Когда он растворился в толпе, меня снова взяла в оборот весёлая и неунывающая Лика.
– Что, рычит, зверь неведомый? – подмигивает она мне понимающе. – Ну, пусть, ты главное улыбайся. А там оно всё равно по-нашему будет. Приручишь – и всё станет, как надо.
Она наливает мне вина, и я с мрачной решимостью берусь за бокал. Мало ли что он мне приказывал? Не собираюсь я его приказы слушать.
За дальним столиком сидит Индиго. Роберт. Но я почему-то предпочитаю его даже мысленно называть прозвищем, а не именем. Он прожигает меня взглядом. Я постоянно чувствую его внимание к себе. Это… что-то сродни покалывания в груди.
Становится жарко, я сбрасываю пиджак Неймана с плеч. Смеюсь беспричинно, но разговоры почти не поддерживаю. Я всё же не осмеливаюсь вставать из-за столика, зато ко мне то и дело кто-то подсаживается. Больше из-за Анжелики, наверное, хотя и ко мне внимание повышенное.
Кажется, я пьяна. А Неймана нет слишком долго. А потом я понимаю, что и Хельга из зала исчезла.
Они вместе. Я чувствую. И это странно цепляет меня. До боли в висках. До нервно сжатого в
