Дай мне любить тебя - Виолетта Роман
Верх в бешенстве. Я вижу, как к нам несутся охранники, а он только на меня и смотрит.
— Ну что потанцевала? Можем идти?
Просто киваю в ответ. Когда Илья оборачивается, охранники уже рядом. В пару резких движений он устраняет одного, но на помощь к другу поспевает второй. Завязывается борьба. Я стою, словно вкопанная, и смотрю на этот ужас. Илья справляется с ними, но в какой-то момент один из них задевает мое плечо.
— Эй, Малая, отойди! — Верх оборачивается и смотрит на меня взволнованно. И в этот момент ему в челюсть прилетает удар. Вижу, как он отлетает на несколько шагов, как встряхивает головой, и возвращается в драку.
Я вздрагиваю, сбрасывая с себя оцепенение. Ему нужно помочь! Хватаю первое что попадается под руку — стул. И, замахнувшись, бью по спине того, что сейчас скрутил Илью. Здоровяк падает, а я охаю от ужаса. Верх поднимается и хватает меня за руку.
— Бежим!
И мы бежим. Со всех ног, распихивая в стороны зевак. Мы бежим к выходу, а по венам плещется дикий адреналин. И, когда выбегаем на улицу, я останавливаюсь, пытаясь отдышаться.
Илья осматривается по сторонам, а потом, ни слова не говоря, подхватывает меня на руки и начинает бежать. И это так здорово! Это чертовски круто! Я смеюсь как умалишенная, пока он ставит меня на ноги у ограждения на набережной. Илья улыбается, следя за мной.
— Это было так здорово… — смеюсь, а потом смахиваю с лица прилипшие волосы. — Верховский! — шлепаю его по груди. — Почему все тусовки, где есть ты, заканчиваются драками?
Он пожимает плечами и, состроив невинную мордашку, вставляет руки в карманы джинсов.
— Может, потому что ты всегда заставляешь меня ревновать?
— Ты неотесанный мужлан! — фыркаю, смотря на вечернюю гладь речной воды.
Меня вдруг накрывает окружающей тишиной и спокойствием. Все это круто и весело, но прошлого ведь не вернуть.
— Вик… — чувствую его пальцы на плече. Вздраиваю, когда они проходятся нежными касаниями вверх по шее, к скулам. Илья заставляет посмотреть ему в глаза, и я вдруг понимаю, что пропала… что больше не могу…
— Я не умею быть нежным… разучился, — кривится, будто в чем-то постыдном мне признается. — Но ты скажи мне — как надо? Что еще нужно сказать тебе или сделать… Потому что для себя я все решил.
— Не надо… — кривлюсь, в глазах слезы. — Пожалуйста, не надо…
Выпутавшись из его рук, срываюсь на быстрый шаг
— Вика… — он пытается остановить меня.
— Ты не понимаешь! — отталкиваю его руки, отходя на шаг.
— Это больно, слышишь?! Зачем ты это делаешь?! Пришел сюда, весь такой герой из книжек. Сказал красивые слова, врезал придурку и покорил мое сердце? А завтра приедет твоя мама и снова будет мою жизнь ломать?! Жена твоя примчится и станет оскорблять меня?! Разве ты не видишь, что все кончено уже давно?! Как? Как ты видишь со мной жизнь?
— Да прекрасно вижу! — рычит, наступая. — Хватить убегать, Вика! Да, я м*дак! Я все упустил и испортил, но я хочу все исправить. Я хочу быть с тобой, Вика! Пусть я не идеальный, пусть долб*еб, который не видел ничего у себя под носом. Ты думаешь, это не убивает меня?! Каждый еб*чий день грызет…
Моя спина упирается в ограждение. Он подходит ко мне, по скулам пальцем ведет, судорожно в глаза мне всматриваясь.
— Но я хочу все исправить. Я хочу, чтобы у нас было все, чего мы заслужили, слышишь? Я хочу, чтобы ты женой моей стала, чтобы вечером, после работы, к тебе бежать… чтобы проблемы сыпались, а я нах*й все посылал, потому что знал бы, что ты меня ждешь… в нашем доме, в самом ох*енном месте на земле… Я хочу, чтобы ты двоих мне родила, Вика… Мальчика и девочку хочу. Хочу, чтобы в садик их по утрам завозить надо было, а вечерами забирать. И по луна-паркам ходить по выходным. Хочу купить большой минивен, чтобы вся семья могла поместиться. Вместе с огромным псом. Слышишь, Вик? Мы все можем, я знаю… и ты знаешь. Что твоя болезнь ничуть этому не мешает… Ты просто боишься боли… я знаю… и я ее боюсь. Но я прошу тебя, посмотри мне в глаза, загляни глубже и пойми, что я хочу этого всего так сильно, что сдохнуть готов, Вик. И я землю буду рыть, только чтобы ты и дети были счастливы..
Плачу. Не могу по-другому в глаза ему смотреть
— А если не выйдет? Детей?
Он кивает.
— Может ничего не получится, но даже если мы будем жить с тобой в жалкой лачуге, а я стану конченым алкашом, и ты каждый день будешь бить меня сковородкой по башке, я буду самым счастливым придурком, слышишь? — в его глазах влага. И я верю всему. Смотрю на него и понимаю, что он душу вывернул передо мной.
Он замолкает. Сглатывает. Прижимается лбом к моему.
— Пожалуйста, Малая… дай нам шанс… дай мне любить тебя…
* * *
Меня лихорадит. Но причина тому не ледяная вода в душе, и не холодный воздух вокруг. Осматриваю себя в зеркало — взгляд острый, глаза безумием горят, а на губах улыбка. Не узнаю себя.
Сердце в груди на вылет. Я обматываюсь полотенцем, будто в спасительный кокон и выхожу в комнату.
Здесь темно. В силуэт его всматриваюсь — и снова это ощущение сюрреализма. Он — огромная скала на балконе моей квартиры. Разве бывает такое? Я ведь даже представлять боялась, даже не мечтала.
Перед глазами калейдоскопом воспоминания. Это уже было. Ванная. Полотенце на мне и он, смотрящий на меня с диким голодом и желанием.
— Иди ко мне, — тихий тембр его голоса ласкает слух, пуская по телу волны возбуждения. Ноги становятся ватными. Скрытое за его улыбкой желание пугает меня не меньше, чем его самого. Как будто он все еще не верит, что мы в шаге от важного решения. Как будто не верит, что я решилась, что я с ним.
Выхожу на балкон. Мы на двадцать пятом этаже — нас не видит никто, не слышит. Чувствую, как полотенце соскальзывает с тела. Прохлада воздуха ничуть не остужает — наоборот, огонь внутри разгорается еще сильней.
Взгляд его жадный скользит по телу. И там, где он касается кожи, будто разряды тока бьют. У меня пылает все. Нет стеснения, нет больше сомнений. Есть только он, стоящий в шаге от меня. Тот, в чьих руках моя жизнь.
Верх
