Ты моя проблема - Милана Стоун
– Януль, ты в порядке? – спрашивает тихим надрывным голосом. – Последнее время я на тебя смотреть не могу без боли в сердце.
Я тоже. Тоже не могу!
– Нет, – отвечаю пересохшими губами.
Я не в порядке. Я полностью опустошена, я убита, ведь моя главная проблема – парень, который изводил меня долгое время, теперь уехал.
Он уехал… Как только это я произношу про себя меня начинает трясти, а глупое сердце начинает биться в агонии. Почему же так больно?!
– О, Боже, дорогая, иди ко мне, – Карина падает на колени и крепко меня обнимает, пока мое тело сотрясается от очередных рыданий. – Я знаю, что ты чувствуешь и дело далеко не в Рудакове, дело в… нем, да?
Нет, не в Рудакове. Я о нем почти и не думаю, хотя я должна. Ведь бедный парень до сих пор лежит в больнице с тяжёлым сотрясением. Он ударился головой о стол и теперь ему прописан строгий постельный режим. Врач, который его осматривал, сказал, что ушиб достаточно сильный и хорошо, что дело не дошло до гематомы.
Я даже ни разу не проведала его. Я испытываю чувство отвращения к себе, ведь в такой ситуации думаю только о Бесове. Меня мучают мысли, о том зачем он совершил такой ужасный поступок. Он мог убить моего одноклассника. В голове не укладывается.
Я слышала, что Бесова поставили на учёт и даже хотели судить, но он, видимо, откупился от родителей Сашки, судя по тому, что они приобрели новую машину просто за космическую сумму.
– Он уехал не попрощавшись. Сменил номер и удалился из соцсетей… – вздрагиваю я, не зная разбирает ли девушка мои слова сквозь всхлипы. – А я, я люблю его. Что мне делать, Карин, ну чтооо…
Скулю ей в белоснежную рубашку, принимая ее поддержку, чувствую как она гладит меня по спине, но мне отчего-то хочется плакать еще больше. И я реву и реву.
Мы сидим так не меньше пятнадцати минут, успокаиваюсь, отпускаю ее и прохожу к раковине, чтобы умыться.
Снова кидаю взгляд на свое отражение в зеркале.
Боже, какая же я жалкая! Тряпка, мной только ноги вытирать.
Карина снова меня обнимает, только сзади, и кладет подбородок мне на плечо.
– На самом деле ты очень красивая, необыкновенная и сердце у тебя доброе, – нежно улыбается она. – Мы попробуем его забыть, Ян, я тебе в этом помогу, может, конечно, не получиться, но я обещаю сделать все возможное, – с пылом говорит она. – А то, что он даже не объяснился, означает, что он тот ещё мудак.
Не могу не засмеяться. Мудак – это прямо про него. Красивый, любимый и теперь недоступный.
В груди неожиданно появляется лёгкость. Я выпрямляю спину, смотрю в глаза единственной настоящей подруги и уверенно произношу:
– Да пошёл он, этот Бесов. Я больше и слова о нем не скажу! Забуду, как страшный сон, словно он никогда не учился в нашей школе.
– Звучит убедительно, – хмыкает она и, взяв меня за руку, уводит из туалета.
Я все изменю, изменюсь сама и начну все с самого начала! Но… Хватит ли мне сил по-настоящему его забыть?
