Закат без правил - Тиана Тесса
Но отчего-то сама жевать перестала, хоть и ждала его внимания. Потянулась за чашкой, осознав, как першит в горле, сделала два больших глотка и почувствовала себя чайкой. Те вон вообще рыбу целиком глотают, кажется.
- Ты очень вкусно всё приготовила. Я помою посуду, а обед тогда за мной, - смог произнести Ларионов, видимо, усилиями невероятной воли. - Если не возражаешь, можно прогуляться вечером. Или предпочитаешь дома отдохнуть?
Нет, это слишком, даже учитывая мою жажду мести. Выпускницы института благородных девиц сейчас бы обзавидовались его манерам.
- Тём, пожалуйста, прекрати вести себя как согрешивший священник. Ну, переспали. С кем не бывает, - подняла я брови, и прицелившись, с размахом ткнула вилкой в кусок омлета.
Спокойствие, Лера. Еда ни в чём не виновата, вилка с тарелкой тоже.
- Я не собирался, - раздался хмурый голос. - Правда, не хотел.
- Все три раза? - удивлённо усмехнулась и отправила в рот растерзанный кусок пищи. Жевать проще, чем не говорить колкости.
- Хорошо, я уже представлял тебя во всех этих позах и до, особенно когда ты маячила перед глазами и убивала наповал взглядами, а видя твою охренительную задницу уже мысленно не раз проломил оказавшуюся на удивление прочной кровать. И у меня сейчас пар из ушей, просто от одних воспоминаний, как я тебя... - Тём заметил, что я обалдела и, кашлянув, сбавил обороты. - Короче, я хотел. Признаюсь.
Ни хрена себе нарвалась на откровения.
- Миленько, - отхлопав ресницами партию из симфонии Бетховена произнесла я. Сделала глоток чая, потому что способность жевать, я снова утратила. Кстати, пару раз за ночь, я реально подумала, что кровать не выдержит напора Ларионова. И невольно вспомнив, как это было, я начала чувствовать, что заливаюсь краской. Твою ж мать.
- В общем, я понимаю всю ответственность, и готов...
- Тём, тормози. У тебя нет передо мной обязательств. Муж и жена - это для старика, забыл? Перед ним можешь разыграть комедию. При мне - не утруждайся.
- Лера, - вздохнул Ларионов и, кажется, подобрал слова, которые всё не мог найти: - Мне дорога наша дружба, и я думал, что смогу сдерживаться, поверь.
Небольшая пауза и припечатывающий к стене взгляд:
- Но если я тебя обидел...
О да, ты каждый из этих трёх разов так меня обижал, что я простила бы тебе все грехи заочно лишь за пару минут удовольствий. Но не забыла того, что случилось до нашей ночи. А за это ты прощение вряд ли попросишь.
Я взяла салфетку, вытерла губы и с вызовом её смяла.
- Значит так. И ты, и я испытывали... голод. А его не подавишь, пока не приручишь. Мы с тобой просто поддались, жажду утолили, понимаешь? По-дружески вполне. Это ничего совершенно не значит. И превращаться в романтика тоже необязательно. Мне не нужны огромные мишки Гамми и охапки подснежников. Мы не пара, и ты теперь не обязан на мне жениться, если ты из-за этого так переживаешь. И да, я не очередная твоя фанатка, которая будет навязываться, обрывая телефон. Всё, как раньше. Хорошо?
Тём внимательно разглядывал мои глаза, видимо, снова делая открытия во мне. Не хорошо ты меня знаешь, но то, что чувствуешь подвох - правильно. Я подняла брови, в ответ на немой вопрос и кивнула, словно призывала присоединиться к моему расслабленному состоянию. Да, оно было лишь видимым. Внутри всё бурлило и кипело, но это другое. И Ларионов, наконец-то, начал приходить в себя. Следующей же фразой он это подтвердил:
- Я там ещё несколько поз, которые представлял с тобой не использовал, про них забыть? Или раз мы всё ещё друзья, то я мог бы тебя...
Взгляд от меня в него прилетел недружелюбный явно, и Тём, наконец-то впервые за всё утро ухмыльнулся.
- Понял. Буду просто фантазировать.
Фантазируй, Ларионов. Рада, что ты вернулся, но печалит, что ты тот же лицемер.
- Ты что-то говорил про посуду? - улыбнулась я широко, раз мы вернулись в статус приятелей-юмористов. - А я в душ. Позвала бы с собой, - подразнилась напоследок, - но мой муж заявил себя как образцовый романтик. Не могу не воспользоваться, - послала воздушный поцелуй и поднялась с места.
- Вот болван, надо ж было ляпнуть про посуду, - наиграно покачал головой блудный шутник. - Лучше б про супружеский долг наговорил.
И уже покидая кухню, я услышала в след:
- Лерка, твою мать, не виляй, а.
«А ты догоняй меня и читай между строк», - ответила мысленно, уже убирая с лица улыбку, которую так старательно растягивала всё это время, и пошла смывать с себя единственное, что мне осталось от Тёма. Его запах.
Глава 42 Новые проблемы
Из душа я вышла словно с промытыми мозгами, да, я держалась молодцом перед Тёмом, но чего мне это стоило одному Богу известно. У меня не наворачивались слёзы, не дрожали руки, коленки, и те вели себя сейчас прилично, но изнутри накатывало тошнотворное чувство дежавю. Привет от Тимура Дадиева.
Я вдруг резко перевела взгляд на зеркало, что висело на стене в спальне, сделала к нему два шага. Прикоснулась к своему отражению и вновь замерла.
А ведь ты меня кое-чему научил, подлец.
Это именно ты показал, что эмоции никуда не приведут, что можно находиться рядом с эпицентром и не питать иллюзий. А правдой глушить боль. И раз у меня такая потрясающая, невероятная просто способность влюбляться не в тех, то, видимо, мой удел - вовремя брать себя в руки. Свитер, джинсы, волосы в высокий хвост - и можно сойти за вполне обычного человека. А глаза не выдадут - они уже умеют вводить в заблуждение.
Тёма я застала в гостиной. Он сидел в кресле с открытой книгой и уже минут десять не переворачивал страницу. Либо автор не увлёк с первых строк, либо мой не совсем товарищ ушёл глубоко в себя. Наконец, обратив на меня внимание, он отложил «чтение» в сторону и поднялся.
- Нам надо серьёзно поговорить, - неожиданно прозвучал его голос, и я обняла себя за плечи от его интонации. Ну надо так надо. Обычно он не выступает инициатором разговоров, да что уж там, делает всё, чтобы серьёзные темы свести к шуточным, и что нашло на Ларионова сейчас оставалось
