Folie a Deux (СИ) - Шишина Ксения

— Спасибо за круассаны. Мне нравятся и классические, но особенно я люблю миндальные.

— Я не знал. Просто сказал купить что-нибудь с необычным вкусом. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Извини, что я… что я расклеилась. Мне кажется, это относится к числу тех вещей, которые ты не выносишь.

— Только не с тобой, Моника. Мы почти на месте, — Райан берёт меня за правую руку и кладёт её к себе на левое бедро, переплетая пальцы. — Ты увидишь большое и высокое угловое здание на пересечении двух улиц, но издательство занимает лишь три этажа с четырнадцатого по шестнадцатый. Когда-нибудь я постараюсь перевести всех сотрудников в здание компании. Вот мы и приехали. Подожди, я открою тебе дверь.

Но я уже делаю это сама и выхожу на улицу. Моему взгляду предстаёт здание в финансовом районе Манхэттена, построенное явно в прошлом столетии, но содержащее в своём фасаде элементы современной архитектуры.

— Ты по-прежнему очарован старым миром, — я улыбаюсь, когда Райан опускает руки мне на плечи и чуть сжимает их. Мы ещё даже не находимся непосредственно в пределах его новой собственности, но его волнение невозможно не прочувствовать. Так же, как и желание показать мне всё как можно скорее.

— Внутри всё современно, но да, я всё ещё очарован. Пойдём.

Скоростной лифт доставляет нас на четырнадцатый этаж в течение максимум одной минуты. Автоматические стеклянные двери пропускают непосредственно в главное фойе, которое начинается с выполненного в чёрно-белой гамме рабочего места администратора. Это высокая, протяжённая и широкая стойка с надписью в нижней части, ещё нуждающейся в том, чтобы её убрали и сменили на новое название. Но пока печатные белые буквы ярко выделяются на тёмном фоне вместе с курсивным наименованием материнской компании News Corp, молча обозначая, как много переходной работы предстоит впереди.

— Мистер Андерсон.

Из-за стойки выходит женщина слегка за тридцать со светлыми волосами, собранными в низкий хвост. На ней очки, и она поправляет их прежде, чем берёт планшет, вероятно, на случай необходимости что-то записать.

— Как у нас тут всё, Андреа?

— Всё спокойно. Дизайнеры сделали несколько вариантов будущей вывески, чтобы вы могли выбрать.

Я смотрю на широкую лестницу за стойкой, что ведёт на второй этаж, а потом и на третий, и просторную зону ожидания для посетителей справа, но главным образом моим вниманием завладевают книги. Они на стене за стойкой, на стене над первой лестничной площадкой, и это только то, что я вижу сейчас, никуда не поднимаясь. Много-много полок с твёрдыми переплётами в окружении различных фраз, вероятно, цитат из книг или просто мудрых изречений.

— Мы с Моникой поднимемся наверх и там всё решим, — говорит Райан, принимая макеты, и берёт меня за правую руку, — что ты думаешь?

— Мне нравится, что здесь много книг, которые могут увидеть все, кто сюда приходит. Ты сохранишь это в случае переезда?

Я беру экземпляр второй книги Толкиена из цикла «Властелин колец». Для меня эти фильмы без преувеличения шедевры кинематографа. Рукопись издали здесь без Райана, но видеть её на полке принадлежащего ему теперь издательства наполняет меня гордостью. Будто я тоже причастна к покупке и вложила в неё часть своего капитала. Конечно, это не является истиной, но ощущение именно таково.

— Да, постараюсь сохранить. Я покажу тебе конференц-зал. Посмотрим дизайны названий.

— Хорошо.

Стена зала для совещаний полностью стеклянная. Райан толкает дверь и располагает макеты поверх отполированного деревянного стола. Представленные шрифты невероятно разнообразны. Каллиграфические, рукописные, декоративные, печатные, контурные. Я сажусь в одно из кожаных кресел, потому что чувствую некоторое утомление.

— Моника. Ты в порядке?

— Да. Просто немного устала. Я бы выбрала вот этот. Без наклона и с подчёркиванием под буквой «ш». Напоминает росчерк пера. Знаю, сейчас даже на машинке никто не печатает, но мне нравится.

— Мне тоже, — Райан опускается на корточки и протягивает ладонь к моему животу. — Ты точно в порядке?

— Да, родной, всё хорошо.

— Ничего не чувствуешь?

— Нужно просто подождать.

— Я знаю, Моника. Прости, — я слышу звук пришедшего сообщения и сразу же после слова извинения. Кажущиеся мне глупыми, но милыми и трогательными. Правая рука Райана неохотно опускается в карман брюк, чтобы достать телефон. Несколько движений пальцев, и красивое лицо становится ещё прекраснее за счёт возникающей на губах улыбки.

— Что там?

— Это от адвоката. Нас с Кэтрин официально развели. Я скажу всем и познакомлю тебя с родителями.

Глава двадцатая

— Моника. Я не тороплю, но нам долго ехать.

Я сижу на краю кровати с руками, стиснутыми коленями. На мне тёмно-синее платье с округлой горловиной и рукавами до локтей. Время близится к пяти часам вечерам, и на самом деле мы должны были выйти из квартиры ещё минут десять-пятнадцать назад. Родители Райана живут за городом и ждут нас к ужину. Точнее, они ждут сына с его новостями, чтобы сесть за стол ровно в шесть часов. Я тоже жду новостей насчёт ребёнка и вероятности того, что он может родиться с неизлечимыми патологиями, но ясности до сих пор нет. То, что, как мне казалось, займёт всего несколько дней, превратилось в двухнедельное ожидание, и результаты биохимического исследования будут проанализированы не раньше восемнадцатого числа. Сегодня же только четырнадцатое. Четырнадцатое ноября. Внутри я просто одно сплошное беспокойство и не сильно хочу куда-либо ехать. Наверное, сейчас не лучшее время, чтобы знакомиться с семьёй недавно разведённого миллиардера, который собирается сделать что-то такое, что, возможно, заставит его болеющую диабетом маму принять кучу успокоительных и седативных средств, лишь бы не дать сахару подскочить в крови.

— Я не уверена, что могу пройти через это.

Райан опускается на покрывало рядом со мной. Слева, садясь вплотную. Так, что тепло бедра опаляет меня там, где соприкасается с моим телом. Даже через одежду, что есть на нас. В белой рубашке и чёрном костюме мужчина выглядит безупречно. Мне же чудится, что мои ноги уже иногда отекают, а при взгляде на меня опытной матери двоих матерей будет проще некуда распознать моё состояние, несмотря на по-прежнему плоский и аккуратный живот. Даже если в первую встречу ни у кого и не возникнет ни малейших подозрений, со временем всем станет ясно, что я так или иначе влезла в чужую семью и зачала ребёнка в неправильных отношениях, когда его отец ещё состоял в законном браке. Возможная симпатия ко мне может вскорости смениться ненавистью, которая останется уже навсегда. Может быть, родители Райана и вовсе обожают Кэтрин и не захотят знать ничего сверх того, что он больше не вместе с матерью своих детей. Что, если я разрушу взаимосвязь, которой больше тридцати лет?

— Почему нет, Моника?

— Потому что я боюсь, что твои родители любят Кэтрин и ваших детей и никогда меня не примут.

— Тогда это хорошо, что мне не так уж и нужно их благословение, — говорит Райан, освобождая мои руки из плена моих же собственных ног и растирая покрасневшую внешнюю сторону ладоней. Он целует меня в висок с тёплым шёпотом на ухо: — Пожалуйста, поехали. У нас будет семья, и они должны об этом знать.

— Хорошо.

Загородный дом родителей Райана оказывается стоящим в окружении деревьев, прекрасно вписываясь в местный ландшафт, но выглядит при этом красиво, современно и функционально. Я выхожу из мерседеса около дорожки, выложенной бетонными плитами, ведущими к входной двери, представляя ныне увядшие газон и растительность ярко-зелёными и сочными.

— Вы с Грейс выросли здесь?

— Нет. Родители продали тот дом где-то лет восемь назад и переехали сюда.

— Значит, я не увижу твою детскую комнату? — спрашиваю я, оборачиваясь и обнимая Райана за шею. Он улыбается не только губами, но и глазами. Очень красивый. Чертовски прекрасный. Может быть, за нами наблюдают, но мне почти всё равно. Момент во многом беззаботный и счастливый. Я надеюсь, что в значительной степени мы сможем остаться такими навсегда.