Два с половиной человека (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

Всё гениальное просто. А всё простое гениально. Хочешь быть незамеченным – воспользуйся подземным туннелем, доступ к которому всегда есть прямо в твоём подвале. Так он ушёл с моей девочкой, значит.

– Мне нужны записи со всех камер в округе. Необходимо установить кто покидал территории соседних домов на этой улице, кто входил или выходил в туннель или хотя бы проявлял к нему интерес. Работайте! – я отдаю распоряжение и лихо разворачиваюсь в запрещённом месте на пустынной дороге, чтобы не делать крюк.

Пусть рыскают по камерам, а я разведаю ситуацию на месте.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Для меня не составляет большого труда перемахнуть через ворота и вскрыть опечатанные двери. Так же быстро я нахожу нужный закуток с неприметной лесенкой вниз и спускаюсь в подвал. Там, ориентируясь по схеме, нахожу дверь, ведущую в туннель.

За ней – сухо, пыльно и темно. Лишь тусклый свет одиноких ламп мерцает блёклыми жёлтыми пятнами каждые пять – семь метров. С места, где я стою, угадывается один из чёрных выходов. Особняк второй по улице, поэтому данный вход приведёт меня на улицу с оживлённым движением и множеством камер. Там и несколько магазинов, и отделение банка, и стоматологическая клиника. Только дурак будет шмыгать туда-сюда средь бела дня без страха быть обнаруженным. Поэтому я иду налево.

На всякий – хоть и крайне маловероятный – случай я держу руку наготове у кобуры. Странное предчувствие охватывает меня, заставляя шевелиться каждый волосок. От внезапного напряжения пот катится градом, а сердце с бешеной скоростью гоняет кровь, которая шумит в голове. Я слышу чьи-то шаги!

Проверяю искоса телефон. Сети нет. Дурака свалял. Если что вдруг пойдёт не так, меня не скоро здесь обнаружат. И Рита останется один на один со своим горем. Сейчас я жалею, что мы не поговорили. Иногда случаются такие моменты, когда вдруг остро осознаёшь – другого шанса поступить иначе может и вовсе не случиться. Это предчувствие навязчиво бьётся в мозгу, наполняя меня какой-то горечью, тоской. Словно пришло время прощаться.

Но я встряхиваю головой, рассеивая наваждение, достаю оружие наизготовку и тихо замираю, нацеливаясь в сторону приближающихся шагов. Глаза болят от того напряжения, с которым я вглядываюсь в темноту, пытаясь разглядеть очертания силуэта. Это же...

– Власова! – резко выдыхаю расслабляясь. – Ты какого чёрта одна тут шаришься?

– Ярослав? – щурится она. – А ты тут как..?

– Ну уж нет, Гель. – качаю головой. – Докладывай. Коротко и по существу!

– Ярик, я обыскивала с группой дом и обнаружила этот ход. Было не заперто, и я пошла посмотреть…

Её глаза подозрительно бегают из стороны в сторону, избегая прямых взглядов в мои, и я напрягаюсь.

– Посмотрела?

– Что?

– Ты пошла посмотреть, – подсказываю ей. – Посмотрела?

– Да, я быстренько так. Одной ногой тут, другой – там.

– Чего видела? – беспечным тоном спрашиваю у неё.

– Ничего интересного, – отмахивается она. – Поехали, здесь нет ничего такого.

Ангелина проходит мимо меня, и я не выдерживаю. Резко хватаю её за плечи, прижимая к стене, и фиксирую так, чтобы даже не подумала рыпаться.

– Власова, ты выбрала крайне неподходящее время для секретиков. – шиплю ей в лицо сквозь сжатые зубы. – Ты знаешь, миндальничать я не буду ни с кем. Мне нужно найти дочь, и я не в том состоянии, чтобы размышлять, кому я могу доверять, а кому нет!

– Отпусти, болван! – пытается вырваться Ангелина, но я лишь усиливаю хватку на её шее.

Женщина хрипит, оказывая сопротивление, но, очевидно, всё же понимает, что никаких споров терпеть я не намерен.

– Я нашла его дом. Ещё один. – сипит моя бывшая, и я мгновенно отпускаю её.

Она растирает шею, делая частые глубокие вдохи. Я терпеливо жду.

– Я пошла посмотреть, что тут такого особенного. Нашла пустышку около одной из дверей, – Геля аккуратно извлекает из кармана пакет и протягивает мне. – Уверена, экспертиза покажет, что это Сонина. Да и без экспертизы ясно, других-то детей в доме не держали.

Я разглядываю крошечную соску – ту самую соску, которую покупал для своей малышки! – и тяжело сглатываю.

– Она… была там? В том доме?

Ангелина разочарованно вздыхает:

– Нет. Я вынюхивала несколько часов, осмотрела всё. Он возвращался и уходил дважды. Мне пришлось прятаться.

– Ты видела его?

– Нет. Всё, что у меня есть, это несколько снимков, но там не видно лица. Всё тот же чёрный балахон, капюшон. Девочки с ним не было. Но в доме остались следы ребёнка. Я всё сняла.

– Отведи меня туда.

– Не надо, Власов. Я вернусь завтра и попробую что-нибудь выяснить. Возможно, ему кто-то позвонит…

– Ангелин, отведи меня туда, – прошу повторно. Она отрицательно качает головой. – Я сам найду, ты же знаешь…

– Господи, Власов! Да ты же как слон в посудной лавке! Тут деликатность нужна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Какая, к чёрту, деликатность, Ангелин?! У меня украли дочь. Маленькую девочку! Её мама плачет-плачет-плачет, просто бесконечно льёт слёзы, а я ничем не могу ей помочь!

– Ты ничем не поможешь, если спугнешь парня в очередной раз! – заявляет Ангелина. – Серьёзно. Ребёнка в доме нет. Я изучила каждую щель. Завтра я вернусь в дом, дам тебе отмашку, когда Максим снова уйдёт, и ты проследишь за парнем.

– Одна ты в дом не вернёшься! – предупреждаю я.

– Это хороший план, и ты это знаешь, – возражает Ангелина.

Я недовольно цокаю:

– Сейчас он в доме?

– Нет, ушёл минут двадцать назад. Я сразу убралась оттуда и столкнулась с тобой. Давай поедем по домам, а завтра вернёмся…

– Гель, я не могу, – честно признаюсь ей, – я просто не могу приехать к Рите ни с чем. Ты просто не представляешь, что чувствует родитель, который потерял своего ребёнка! И мало мне собственной боли, как мне приходится наблюдать и чувствовать горе Маргариты, и это убивает меня куда больше! Ты просто не понимаешь, что значит для матери лишиться ребёнка!

– Вообще-то, понимаю, – тихо говорит Ангелина, и я удивлённо замолкаю, но она не развивает тему, лишь молча начинает двигаться в обратном направлении. – Пойдём, Власов. Чего застыл? Посидим в засаде по новому адресу преступника.

Я спешу за ней. Мы идём по туннелю достаточно долгое время, но Власова сворачивает к одной из дверей раньше, чем мы покидаем подземный коридор.

– Ты хочешь сказать, что второй дом расположен на этой же улице? – присвистываю от удивления.

– Через пять домов, да.

Геля смотрит на меня, намекая, что сейчас она не собирается взламывать в очередной раз дверь, и я опускаюсь на корточки, колдуя над замком. Пара минут, и мы внутри.

Я исследую комнату за комнатой, засовывая нос в каждую щель, но без особого успеха. Глупо и наивно было бы полагать, что все ответы окажутся вдруг чудесным образом у меня перед носом!

Я уже готов признать, что план Власовой лучше моего, как снизу доносится звук, оповещающий нас о возвращении хозяев. Или не хозяев.

Мы с Ангелиной, не сговариваясь, скрываемся в пустом чулане.

Глаза привыкают к темноте, и слух обостряется. Мы стоим вплотную друг к другу в тесном помещении, предназначенном, скорее всего, для гардеробной. По крайней мере, от этом намекают полки и перекладины с вешалками.

Ангелина морщится и тихонечко чихает, утыкаясь в мою грудь.

– Прости. – шепчет она еле слышно.

– Здесь действительно пыльно, – отмахиваюсь я.

– Не за это, Власов, – Гелька закатывает глаза. – За то, что не сказала тебе. И что не хотела тебя сюда вести. Я правда думаю, что стоит вернуться завтра и проследить внутри и снаружи…

– Я знаю. Просто хотел убедиться…

– Что я не играю против тебя? – понимающе улыбается Власова с лёгкой грустью.

Всё-то она понимает! Я отвожу взгляд.

– Ты вела себя подозрительно. Ничего личного.