24 дня на любовь (СИ) - Ланвин Кира

— Где Максим? — с ходу спросил Алексей, поравнявшись со вторым мужчиной.

– В лесу, — просто ответил Григорьев.

Я тихо поздоровалась и стала напряжённо вглядываться в просветы между деревьями, уже понимая, что вероятнее всего, ничего не увижу.

— Мы приехали, Леонид. Не тяни. Скажи, что ты хочешь? К чему всё это? Месяц изводишь. Зачем?

Оу. Я думала, он зайдет издалека, но, видимо, нервы сдавали не только у меня. Григорьев хмыкнул. Я только сейчас заметила, что на правом веке у него нет части ресниц, и будто даже кусочек века отсутствует. И по лицу тянется не слишком заметный шрам, прямо к челюсти.

— Сейчас всё расскажу. Не волнуйся, береги сердце. Максим сейчас где-то там, — он махнул рукой в сторону леса. — Убегает, а быть может, прячется. А за ним идут они.

Он достал смартфон из кармана толстой, короткой дублёнки и включил видео. На нём был Макс, рванувший к деревьям, примерно с этого места. А на втором видео была толпа мужиков с ружьями, а у ног крутились собаки. Из динамика раздался выстрел, и вся свора полетела туда, где исчез Максим. Я прикрыла рот рукой, едва сдержав судорожный всхлип. Что же за хрень тут происходит?!

— Продолжай, — сказал Алексей, когда смартфон исчез в кармане. — Чего ты хочешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Калинин, как и я, то и дело вглядывался в кромку леса, вслушивался. Но это было бесполезно. Они явно ушли далеко.

— У Максима фора в сорок минут. Парень молодой, может и выберется раньше, чем его найдут.

— Леонид… — начал Калинин, но договорить ему не дали.

— Помнишь, как ты сбежал? Даже не верится, что больше четверти века прошло с тех пор. Помнишь же? — с нажимом произнес Григорьев.

— Помню, — согласился Алексей.

Они стояли рядом, я чуть подальше. Наблюдала за ними и за лесом, нервно прикусывала щеку, сжимала руки в кулаки. Мужчины сверлили друг друга взглядом, лишь изредка переводя его в сторону. Я мысленно молила их говорить быстрее, подобраться к сути, без воды и всё уже решить.

— Я мог бы сейчас бесконечно тянуть время, но парня в любой момент могут поймать. Поэтому, я буду краток. Ты сбежал. Дмитриев искал тебя. Долго искал. Он хотел твоей крови. Догадайся, к кому он пошел в первую очередь?

Алексей Сергеевич сдвинул брови. Во взгляде отражалось удивление. Я же ловила каждое слово, старалась уловить суть, понять, что могу сделать. Ведь время идёт, а где-то там… Страшно, до чего же страшно!

— Неужели к тебе? Никто же не знал, что мы сотрудничаем, ты даже на бумагах нигде не значился. Не понимаю.

Леонид устало вздохнул.

— А что тут понимать? Он тут всех на уши поднял. На меня вышли почти сразу. Пытались вытрясти твоё местонахождение. А ты же знаешь, Дмитриев ни с кем не церемонился. И его методы ты знаешь. И я бы выдал тебя, если бы только знал, где ты.

Калинин заметно побледнел. Кажется, всё намного хуже, чем я предполагала. Старые счёты. Месть… Какой-то авторитет Дмитриев, который прессовал и Григорьева и Калинина.

— Я не думал, что тебя найдут.

— А ещё ты, очевидно, не подумал, что я остался почти без денег тогда. Твои доверенные кинули меня. Твоя часть приумножалась с годами, а моя ко мне так и не попала. Но это всё не то.

— Что ещё? — безрадостно спросил Алексей.

— Не получив от меня ответа они забрали Олю. Мою Олю. Ты же помнишь её? Она вообще ни о чем не подозревала. Мы тогда только-только сошлись, спустя годы расставания. Хотели пожениться. Ксения, моя нынешняя жена, тогда ещё была просто сотрудницей в фирме, я её устроил к себе. Олю увезли и дали мне месяц на твои поиски.

С каждым словом на лице Калинина проступало понимание и, кажется, ужас. Я пока не всё понимала, но было очевидно — дело точно дрянь.

— Я не знал…

— Конечно. Ты не знал. Бросил всех, свалил. Это ведь ты виноват. Если бы не твоя импульсивность, он о нас и не узнал бы.

Возникла пауза. Оба смотрели вдаль, но создавалось впечатление, что они смотрят в прошлое. Далёкое, сложное и опасное, в котором сейчас предстояло разобраться. Чёрт.

А пока они предаются воспоминаниям, где-то там Максим. Пытается сбежать от толпы охотников с оружием и собаками.

— Я искал тебя. Поднял всех, кого смог достать. Хотел сдать им Таню, даже приходил к ней. Но не смог. Уже понимал, что Олю не отдадут и не решился погубить ещё одну, точнее, две невинных жизни, — проговорил он горько, болезненно, почти безжизненно. — Когда истекло время, Оли не стало. Я делал все возможное, пытался откупиться, передать всё, что имел. Пытался договориться. Но всё напрасно.

Калинин схватился за голову, с силой потянул черные волосы. Я с трудом стояла. Свалившаяся информация давила. Мне было жаль их, но ещё мне было жаль себя и Макса. Мы же к этому не имеем отношения, как и та девушка. Надежда на положительный исход истончилась и стала не толще волоска. Я покачнулась, переставила ноги, чтобы не свалиться. Нервы меня подводили.

— Мне очень жаль, Леня. Если бы я только знал… Я был уверен, что у вас все нормально! Про Олю никто не говорил. Вообще. Люди, с которыми я продолжал контактировать, ничего не сообщили. Совсем ничего. Словно ты просто продолжил жить, вел бизнес, женился на Ксении, поднялся. Я ничего не знал! — почти кричал Калинин.

— Я был готов сам найти тебя и оторвать тебе голову. Я ненавидел тебя, — продолжил Григорьев, прищурившись. — Я знал, что однажды ты появишься здесь. Ждал этого момента. А когда скончался Дмитриев, уже просто считал дни до твоего приезда. И ты появился. Теперь ты всё понимаешь? Осознаешь, что всё, что сейчас происходит, твоя вина?

— Осознаю, — согласился Алексей, прикрывая глаза рукой. — Я всё понимаю. Но, неужели ты решил сейчас повторить то же, что сделал Дмитриев?

Григорьев вдруг резко подскочил к Алексею, схватил за ворот куртки, с силой тряхнул.

— Она мне до сих пор снится! Я вижу ее почти каждую ночь, понимаешь? Вот уже двадцать шесть лет! Ты хоть понимаешь, какого это?! — крикнул он, тяжело дыша.

— Мне жаль, Леонид. Клянусь, я никогда не желал подобного. Я бы вернулся… Скажи, что я могу сделать? Как могу искупить вину? Мы же можем договориться, можем решить. Я всё отдам, только не трогай сына.

— Ничего уже не изменить. Оставь эти сожаления себе. Они тебе ещё пригодятся.

Теперь уже я не выдержала.

— Леонид, что же теперь будет? — спросила тихо, напряжённо. Губы дрожали. — Что будет с Максом?

Григорьев отступил от ошарашенного Калинина. В глазах всколыхнулось бешенство. Секунда. И он вдруг замахнулся. Я зажала рот руками, когда кулак Григорьева с размаху влетел в нос Алексея. Тот распахнул глаза, хватаясь за нос одной рукой. Но не поморщился, не заорал. Продолжал стоять, словно в ожидании продолжения. Леонид не двигался, хорошо контролировал ярость, держал кулаки напряжёнными. Это длилось несколько бесконечно длинных секунд.

Вдруг его руки расслабились, опустились вдоль тела. Взгляд стал спокойным, осмысленным. Он развернулся и пошел к автомобилю, доставая из кармана рацию.

— Урок окончен. Максима скоро выведут и можете уезжать. Мне от вас ничего не нужно.

Я не могла поверить в то, что услышала.

— Его не тронут? Его не убьют? — крикнула, сделав несколько шагов вперёд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не убьют. Я не тот, кто может распоряжаться чужими жизнями. Это слишком тяжёлый груз.

Он сделал ещё шаг в сторону ближайшего внедорожника. Сказал что-то в рацию, я не разобрала слова из-за ветра. И вдруг в лесу раздался выстрел.

Эпилог

Две недели спустя

Макс

Уже две недели прошло с того дня, когда на меня устроили охоту. Я помню всё ярко, четко, словно только что выбрался оттуда. Незабываемые впечатления. Я выбился из сил, уже не мог дышать, постоянно убегая и петляя. Мышцы гудели, лёгкие горели, тело больше не слушалось. Повредил ногу, поскользнувшись, когда спускался в очередной овраг. Но я всё равно не останавливался. Иголки и мелкий мусор забились в кроссовки, но и на них уже не обращал внимания. В конце еле двигался, едва ли не ползком преодолевал расстояние, исцарапав все руки и лицо. Но, конечно, меня нашли.