Обжигающая грань (СИ) - Верная Карина

Он отчего-то медлит: томительно сканирует меня помутневшим взглядом и, наконец, останавливает его на щеке. Точнее — на мерзком, отталкивающем шраме, уродующем её.

От расстройства я отвожу глаза и собираюсь прикрыть дефект лица ладонью, но Илья опережает меня. Нежно коснувшись щеки, парень аккуратно ведет большим пальцем по неровному рубцу и, игнорируя тотчас проступивший румянец, наклоняется, чтобы мягко поцеловать место увечья.

— Мне тоже плохо без тебя… — произносит у уха и, выпрямившись, вынуждает посмотреть на себя.

От оглушительного смыла его фразы и такого трогательного жеста у меня начинает подрагивать нижняя губа — я вот-вот разревусь. Но Илья не даёт мне это сделать.

Властно потянув на себя, к самому краю капота, он накрывает мой рот жарким поцелуем, заставляя забыть обо всём, что сейчас не имеет значения.

Горячие руки парня нетерпеливо избавляются от моей тонкой блузки, а затем и бюстгальтера. Они по-свойски кружат по обнаженной коже, вызывая трепетную дрожь и нарастающее возбуждение во всём теле. Иногда Илья отодвигается, чтобы обжечь меня голодным взглядом, рвано прошептать слова восхищения и найти новое место для своих сладостных пыток.

Я подаюсь вперёд, чтобы теснее прижаться к твёрдой мужской груди, и острее ощутить головокружительный запах свежести и моря, который ещё два года назад не давал мне спокойно дышать.

Я никогда не была на море, но представляю, что оно пахнет именно так: будоражащим величием и бескрайней свободой. И сейчас, наслаждаясь волнующим ароматом любимого мужчины и его дурманящей близостью, я даю волю инстинктам, разрешая себе проявить инициативу. Раскрепощено касаясь губами, зубами, языком рельефного тела Ильи, ощущаю всю силу его выдержки и, не желая и дальше оттягивать неизбежное, уверенно расстёгиваю пуговицу на мужских шортах.

Уже через мгновение, парень молниеносно стягивает с себя оставшуюся одежду, неуловимым движением руки помогает до конца раздеться и мне, упрямо настояв оставить «сексуальную юбчонку» на талии.

Чёрт, теперь этот мизерный кусок ткани для меня особенный!

Я притягиваю Илью ближе, демонстрируя, что больше не намерена ждать. И буквально через несколько секунд на меня обрушивается огромная лавина новых взрывоопасных ощущений, граничащих с эйфорией, навсегда сметая те жалкие осколки скудных впечатлений, которые мне не посчастливилось получить до.

Моё разгоряченное тело податливо подстраивается под выбранный Ильей ритм, охотно отзывается на каждое его движение вспышкой необузданного восторга и умоляще требует дать выход нарастающему с бешеной скоростью напряжению. Впившись ногтями в широкую спину, я запрокидываю голову назад и, выкрикнув что-то бессвязно — восхищенное, возношусь прямиком к небесам, чувствуя, что Илья также стремительно следует за мной.

— А дождь давно начался? — немного прийдя в себя, выглядываю из-под руки парня, до сих пор удерживающего меня в своих объятьях.

— Понятия не имею… — заглянув мне в глаза, не сразу отвечает он и, самодовольно ухмыльнувшись, чмокает в нос.

Почти всю обратную дорогу до города я благополучно проспала на переднем сиденье. Самой невдомёк, почему так сильно устала. Видимо, давно в моей жизни не было такой бури многогранных эмоций. Точнее — никогда.

С Ильей мы пока ничего не обсуждали, ни о чём не договаривались. Но это не тяготило, потому что я чувствовала, что отныне всё обязательно изменится в лучшую сторону.

Уже у самого моего дома у парня зазвонил мобильник. Оказалось — сестра. Она минут пять его в чём-то старательно убеждала, и по последним фразам разговора я поняла, что Илья сейчас поедет к ней.

Расстроилась… Смысл скрывать? Но приставать с расспросами и нытьем не стала: надо — так надо. Илья пообещал вернуться ко мне сегодня, как только разберётся с возникшим форс-мажором, и, многообещающе поцеловав в губы, уехал.

Хорошо. Главное, что он хочет быть рядом.

Приняв ванную и немного прибравшись, я обнаружила, что уже десять вечера и, не выдержав, сама позвонила Илье. Он уверил меня, что через полчаса выедет от сестры. Отлично. Но голос его показался наредкость растерянным. Надеюсь, расскажет мне по приезду, что у них там стряслось.

А пока я решила приготовить ночной ужин из того, что нашлось в холодильнике. Негусто, но и нечего на ночь глядя много кушать.

Управившись за час, врубила ноут, чтобы посмотреть есть ли в «сети» Лиля. На мои звонки и смс она не отвечала, поэтому я хотела поймать её в соцсетях, чтобы эмоционально отчитать, а потом восторженно поблагодарить. Всё-таки, она суперская подруга, хоть и со своими тараканами. С другой стороны, а у кого их нет?!

Но и в интернете Лили не было. Наверное, с Олегом где-нибудь зависают. Ладно, досмотрю тогда давно забытый сериал.

Хотите — верьте, хотите — нет, но у меня возникло дурное предчувствие сразу, как только я осознала, что уже полночь, а Илья так и не приехал. Неописуемое ощущение чего-то плохого, что уже непременно должно было случиться, тягостно повисло в воздухе, камнем легло на сердце.

В панике я начала набирать его номер, но парень не брал трубку.

Так, не накручивай! Может, просто чуть дольше задержался у сестры и не слышит телефон.

Отвлекая себя очередной серией, вздрогнула, когда на дисплее моего мобильника высветился незнакомый номер.

Дрожащим от окутавшей меня тревоги пальцем, не сразу попала на зеленую кнопку, чтобы принять вызов.

— Венера? — уточнил равнодушный женский голос, от тона которого захотелось сжаться в комок.

— Да.

— Вас беспокоят из пятой городской больницы. Кем вы приходитесь Угольникову Илье Анатольевичу?

Глава 29

Я как одержимая металась по узкому мрачному коридору перед отделением реанимации, беспощадно кусая губы и расцарапывая руки в кровь.

Каждая из пробегающих мимо медсестер считала своим долгом сделать мне колкое замечание, строго призывая сесть и успокоиться. Для вида я послушно подчинялась, раздраженно понимая, что если начну грубить или пререкаться, то меня запросто выгонят отсюда. И тогда точно с ума сойду от отчаяния и безысходности. Ещё и сестра Ильи может объявиться с минуты на минуту, мгновенно раскрыв мой обман о родстве с её братом и поставив под угрозу моё прибывание здесь. Я этого однозначно не вынесу.

Мне кажется, что проходит целая вечность прежде, чем из двери отделения показывается нужный врач и буквально на бегу обрушивает на меня поток неподъёмной информации.

«Кровопотеря второй степени тяжести… Закрытая черепно-мозговая травма… Перелом рёбер… Сделали операцию…» — отголоски каких-то отдельных фраз нестерпимо сдавливают виски, тотчас вызывая удушье и тошноту.

Из-за колотящей нервной дрожи и непрекращающегося шума в ушах я оказываюсь не в состоянии воспринимать его слова и, судорожно глотая слезы, по несколько раз переспрашиваю одно и то же.

Мужчина, очевидно, сильно торопится и уже откровенно сердится, поэтому остановившись у служебного лифта, коротко выдаёт:

— Вашему брату ещё повезло — считайте, что в рубашке родился. Не каждого из такого рода ДТП до больницы живым довозят. Да и операция прошла успешно. Часа через три-четыре, может, и бодрствовать уже будет, насколько это возможно при его травмах. Попросите медсестёр связаться с вами, если появятся новости, или я дам добро на посещение. А сейчас езжайте домой.

Домой? Нет. Я там в одиночестве, в неизвестности, буду точно раненый зверь в клетке биться. Без вариантов остаюсь тут. Вдруг Илья раньше придёт в себя, или срочно что-то понадобится. Но то, что врач настроен оптимистично, меня ощутимо приободрило. Даже дрожь начала потихоньку отпускать, и дыхание восстанавливаться.

Илья сильный, он обязательно скоро поправится. Всё у него будет хорошо… У нас будет.

Переговорив с медсестрой, я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки, сдерживая очередной поток слёз, и спускаюсь в вестибюль на первый этаж. Ко мне сразу обеспокоено подбегают Олег и Лиля, одновременно спрашивая: «Как он? Что говорят?»