Босиком по пеплу. Книга 1 (СИ) - Мейер Лана

— Три дня назад? Я тебя не понимаю, — качаю головой, ощущая ноющую тупую боль в грудине.

— Три дня назад в присутствии свидетелей брачный договор между Алисией Саадат и Амираном аль-Мактумом был закреплен подписями отца невесты и жениха и вступил в силу.  Сама новобрачная в процессе не участвовала, но это и не обязательно. Могу предположить, что Алиса еще не в курсе случившегося.

— Нет, — хриплю я, сквозь багровую пелену ярости глядя на парадный кортеж принца, въезжающий в главные ворота. Пульс бушует в висках, сверлит адской болью.

— Она его жена, Нейтан. Наша будущая королева, а ты женишься на ее сестре ровно через неделю, — каждое слово, как удар в сердце. Внутри взрывается беззвучный вопль.

Я задыхаюсь от ненависти, наблюдая как из тонированного черного мерседеса появляется Амиран аль-Мактум. Высокий самодовольный ублюдок в традиционной белой кандуре обходит автомобиль и поочередно помогает выйти двум женщинам. Безукоризненные манеры и галантность — не более чем пыль в глаза. Я знаю это, чувствую.

Первой принц подает руку Алисе. Я узнаю ее сердцем, которое беснуется в груди, пока я смотрю, как хрупкие пальчики закутанной с ног до головы в черную абайю Ли утопают в широкой ладони аль-Мактума. Взгляд Алисы прикован к мраморной плитке под ногами. Прекрасные белокурые волосы спрятаны под никабом, нижнюю часть лица скрывает украшение из коллекции ее отца. Это невыносимо, немыслимо. Душу выворачивает наизнанку. Моя маленькая беззащитная свободолюбивая девочка. Я вытащу тебя из лап этого тирана.

Второй из мерседеса выходит Дайан Леманн в консервативном коктейльном платье и на высоких шпильках. Она с любопытством оглядывается по сторонам, откидывая за спину неприкрытые темные волосы, широко улыбается, обращаясь к принцу. Тот покровительственно кивает. Американку королевский ублюдок не считает нужным прятать под традиционными анмарскимиодеждами, выставляя напоказ.

— Он посмел привести сюда свою шлюху, — мотаю головой, отказываясь принять увиденное. — Зачем? — яростно рычу, не сводя яростного взгляда с вальяжно шествующим в сторону центрального входа наследником. Дайан Леманн чуть позади, Алиса рядом. Его рука властно лежит на ее спине, подгоняя едва переставляющую ноги девушку. Тошнота подбирается к горлу, когда я допускаю мысль, что собственнический жест аль-Мактума имеет под собой основания.

— Будущий король может позволить себе абсолютно все, Натаниель, — с тяжёлым вздохом отзывается наполненный горечью голос матери. Я готов зарычать в голос — насколько она права.

— Я хочу побыть один, мама. Через пару минут вернусь в гостиную, — говорю, едва ворочая языком. — Иди и утешь мою невесту. Ей сейчас тоже нужна поддержка.

— Не искушай судьбу, Нейт, — предупреждает мама, не поверив моему внешнему спокойствию. —  Отступись. Еще одну ошибку тебе не простят. И ей тоже. Подумай об этом, милый, — мама ласково гладит меня по плечу, прежде чем бесшумно покинуть библиотеку.

Дверь закрывается, а ее слова все еще звучат в воздухе.

Аль-Мактум может позволить себе...

Имеет законное право.

Ли столько дней провела с ним, на его территории.

Три дня назад стала его женой.

Он мог заставить ее, взять против воли.

Если это так, я его убью.

Впиваюсь взглядом в Алисию в поисках признаков пережитого насилия и унижения. Она по-прежнему смотрит под ноги, позволяя Амиранувести ее навстречу лично приветствующего почетных гостей Адаму Саадату. Плечи Ли опущены, как и ресницы. Боюсь даже представить, как ей сейчас больно и страшно. Тонкая нить, связывающая наши сердца, дрожит от напряжения, но никогда не оборвется.

Отец Алисы церемониально здоровается с наследником, приветствует женщин, протягивает руку дочери, но она игнорирует его жест. Не смотрит, не отвечает, отступает назад.

Амиран аль-Мактум удерживает ее, привлекает ближе к себе. Что-то говорит, на что Алиса отрицательно качает головой. Он обнимает мою Ли за плечи, по-хозяйски гладит пальцами застывшие плечи.

Я ощущаю ее дрожь, страх и отчаяние.

Я умираю вместе с ней.

Моя Ли в западне, предана всеми, кому верила и любила.

Я один могу ее вызволить.

Я здесь, моя девочка. Подними глаза. Посмотри на меня. Почувствуй. Я с тобой. Всегда, чтобы не случилось.

И она слышит мой мысленный призыв, откликается. Сердце разбивается о ребра, пока Ли нерешительно скользит рассеянным взором по фасаду дворца, заглядывает в окна, находит меня…

Горло перехватывает. Какая она прекрасная. Моя Ли. Моя.

Я поднимаю руку и кладу на свое сердце, потом подношу пальцы к губам.

Всего секунда. Ровно столько мы смотрим друг на друга. Больше нельзя. Опасно. Остается только надеяться, что она поняла, что я пытался сказать.

Ли первой разрывает зрительный контакт, быстро опускает голову. Пальцы принца на ее плече сжимаются крепче, комкая ткань абайи. Словно что-то учуяв, Амиран резко вскидывает голову. Я успеваю отступить вглубь комнатыпрежде, чем хищный цепкий взгляд безошибочно останавливается на окне библиотеки. Аллах свидетель, в это мгновение я леденею изнутри, испытывая почти суеверный страх и признаю факт, который пытался гнать от себя много лет — Амиран аль-Мактум по-настоящему опасен. И дело не в деньгах, регалиях, титулах и власти, которыми он, несомненно обладает. Это нечто иное. Животно-первобытное. Я на уровне инстинктов ощущаю его звериную доминирующую сущность, и скалюсь в ответ. Глухое рычание вибрирует в горле. Я с трудом заставляю себя задержаться в укрытии еще на минуту, а потом вернуться в зал до того, как там появятся влиятельный гость вместе с хозяином дома.

Глава 18

Алисия

— Моя красавица, я так по тебе соскучилась, — сердце заливает тепло и любовь, когда я падаю в объятия Мелании Садат. Мама облачена в нарядную голубую абайю и свои парадные украшения, которые она надевает лишь на официальные мероприятия нашей страны. Позвякивая браслетами, она не перестает обнимать и целовать меня, тихонько шмыгая носом.

— Что это? Сними, — ее взгляд темнеет, остановившись на украшении, закрывающем нижнюю часть моего лица. Я послушно выполняю просьбу, не до конца понимая реакцию мамы. — Не позволяй ему надевать на тебя маску, Алиса. Никогда, — голос ее встревоженно дрожит. Мы снова обнимаемся и заверяю, что украшение не более чем красивый подарок и никто не вынуждал меня носить его.

— Амиран не обижает тебя? Доченька, какой он человек? Скажи мне правду, — мне хочется плакать, когда я вижу в глазах мамы искреннее беспокойство. Она любит меня, переживает. Прекрасно понимает, что от восточных мужчин можно ожидать совершенно чего угодно.

Но разве я могу сказать, что Амиран обижает меня? Причиняет мне боль? Издевается? Он не сделал ничего, что способно омрачить его в глазах моих родителей. Пока не сделал, но это лишь мои предположения и плохое предчувствие.

— Мам, все хорошо, — пытаясь скрыть масштабы своей боли и невыплаканных слез, скупо отвечаю я. — Мы…общаемся. Проводим время вместе. Все, как вы хотели. Камила выходит замуж, — быстро перевожу тему я. — В восемнадцать. Не верится. Выходит, я еще успела вдохнуть свободной жизни.

Думаю, у Камилы еще все впереди. Ее свадьба с Нейтаном состоится лишь в том случае, если у них друг к другу будут взаимные чувства, и он вдруг меня разлюбит. А, значит, никогда.

— Мам, а я когда выйду замуж? И за кого? — вставляет свои пять центов в наш диалог моя младшая сестра, Анджелина. Она кружится вокруг нас с мамой в серебристой абайе, вращая кистями рук и бедрами. Энджи занимается восточными танцами. Из нас троих она единственная выросла в этой стране, поэтому куда глубже верна ее культуре, традициям и обычаям.  Я невольно завидую ее беззаботности, внутренней легкости и невинной улыбке. Она тоже свободолюбивая, но немного иначе. Анджелина — река, прокладывающая себе свой путь по намеченному руслу. Камила — ветер, меняющий свое направление пять раз на дню. А я…я огонь, который может ужалить, постоять за себя, обжечь. Но и согреть того, кто не посмеет подойти слишком близко.