Адвокат Доминанта (СИ) - Волкова Ольга
— Давай продолжим, — женщина проигнорировала мою реплику. Теперь я растерялась. Я не знала, как дальше могла пойти, если Вероника Павловна и Дима все же имели отношения. Могу ли я доверять ей, выкладывая наизнанку всю правду. Заподозрив неладное, судья положила свою холодную ладонь поверх моей и сжала. — Рассказывай дальше, Ева. То, что было — ушло на задний план, ты сама меня просила об этом. — Это оказалось убедительным.
— Дима и Жанна состояли в коротких отношениях. И более того, ребята помогали Суханову в разоблачении Игната. Теперь мы возвращаемся к тем документам, и откуда они появились у Дьякона. Сама дочь Игната их передала ему, чтобы разозлить отца еще больше. Девушка решилась на шантаж, чтобы родитель не лез со своими правилами и упреками. Когда Лотарёв узнал об увлечении своей дочери «темой», для него это оказалось красной тряпкой — вызовом, а тут еще и Александров собственной персоной, шашни крутит с Жанной. И тогда, всё пошло по наклонной. Девушка просто заигралась, — я вздохнула, — а на Льва Лотарёв давно точил когти. Выкрав у отца дело о смерти жены Вольного, Жанна отдала его Дьякону, совершенно не подозревая, что он тоже имеет к нему отношение. И в этот вечер, это стало последней каплей терпения отца. Увидев дело, а потом компанию ребят, Игнат был вне себя от ярости.
— Калашникова, остановись, — Вероника Павловна начала задыхаться. Я соскочила со стула и рванула к графину с водой. Быстро налив в стакан воды, я помогла женщине прийти в себя. Отчасти, я могла понять ее чувства, когда друзья оказываются не теми, за кого себя выдают — это больно. — Если Игнат убил свою дочь, то…, — судья была непреклонна. — Я сама лично убью его. Нина, его жена, так ждала Жанну. Да сам Игнат в дочке души не чаял. Что же стало точкой невозврата? — по щеке женщины текли слезы.
— Игнат Лотарёв и есть убийца. Он тщательно спланировал всё до мелочей. Просто не до конца был уверен в том, что его дочь так могла поступить в ним. Когда Суханов все же показал папку с бумагами, у него перемкнуло, и его план стал реальностью. Все в совокупности, Вероника Павловна. Просто под шумок, всех и за всё.
Спустя полчаса моего нахождения в кабинете у Вероники Павловны, я почувствовала себя выжатым лимоном. Мы просмотрели все остальные записи, вплоть до той, где Дима и Жанна были в игровой. Сделав все пометки на листке, я отдала его судье, чтобы она запротоколировала его к делу, и когда будет само заседание, я смогла бы им воспользоваться беспрепятственно. Каждый из участников имел свой мотив: один хотел от Александрова получить деньги, другой отомстить за прошлые обиды, третий за то, что женщина, которую он любил, на него не обращала внимание, а четвертый — Ветров… мысленно, я уже давно распрощалась с ним, и была рада легкости, которую обрела. Кирилл намеренно манипулировал моими чувствами, чтобы я не смогла догадаться, кто он есть на самом деле, ведь ему было удобно, что я всегда находилась у него под рукой, как ходячая энциклопедия. Его лотерейный, счастливый билет, с помощью которого Ветров выигрывал почти все дела.
— Мне нужно многое переосмыслить, — устало пролепетала судья, откидываясь на спинку стула. Она закрыла глаза, и начала массировать виски. — Хорошо, что все-таки ты мне рассказала до самого рассмотрения дела. Хоть оно и состоится только через четыре недели, но лучше сейчас.
— Игнат просит ускорить его, потому что «это дело касается его дочери», — намеренно подчеркнула слова, которыми оперировал Лотарёв.
— Мало чего он хочет, Калашникова, — Вероника Павловна фыркнула. — Знаю, еще много чего узнаем дальше, но на сегодня этого достаточно. Уже завтра я подготовлю документ, в котором все подозрения со Льва будут сняты. Мне хватило того, что было на видеозаписях, а также слов охранника. Пожалуйста, Ева, будь осторожна, раз пошли такие «танцы».
— Спасибо. — Я победно выдохнула, но по факту держалась так же смирно и безэмоционально, как вошла. — Все документы, а также подтверждение, что видео не смонтированы, уже подготовлены. Внештатная экспертиза засвидетельствовала отметкой в официальной базе, поэтому у Игната не получится ввести всех нас в заблуждение, потому что факты перед глазами. — Я протянула свою руку, и судья ответила взаимностью, встав со стула. — Вероника Павловна, спасибо за то, что дали мне возможность всё вам объяснить.
— И тебе, Ева, спасибо, что на много открыла мои глаза, — мило улыбнулась женщина, а потом посмотрела мимо меня, словно за мое плечо. Кажется, в ее кабинет кто-то вошел, потому что я услышала щелчок замка. Обернувшись, я увидела самого Лотарёва, гневно смотрящего безумным взглядом на меня. Мы по-прежнему с Вероникой Павловной жали друг другу руки, а потом женщина резко рванула нашу хватку, и я повернулась к ней. — Выскочкам не место в нашей системе, Калашникова. Разве Ветров тебе об этом не говорил? — разительная перемена судьи обескуражила меня. Глядя на нее, я не могла понять, что происходит, а потом почувствовала сильные объятия и тряпку, приложенную к моему носу с едким запахом. Снотворное! Твою мать! Игнат решил довести начатое до конца, устраняя всех, кто встал на его пути. Брыкаясь и выкручиваясь, я попыталась закричать, но против сильной хватки Лотарёва было бесполезно. Я уже засыпала. Мое сознание мутилось, а взгляд расконцентрировался — все поплыло. Обмякнув в его руках, я звала Льва на помощь… и вслух… и мысленно…
Глава 18
Лев Александров
Мне пришлось отпустить Еву к судье, хотя что-то внутри подсказывало не делать этого. Даже убедительная охрана, присланная Геннадием, меня не успокаивала. Когда Калашникова вошла в здание, я провожал ее своим взглядом, словно запоминал каждое движение моей защитницы, а потом уехал. В головном офисе творился дурдом. Суханов в пьяном виде заявился на рабочее место, и теперь вытворял погром. Когда мы были у Вольного, мне позвонила секретарь и сообщила, что никто не может справиться с коллегой, тот заперся у себя и никого не хотел слушать. Дьякон требовал меня лично. Я удивился, с чего вдруг он сорвался, хотя ведь всегда презирал тех, кто не мог справиться со своими проблемами на трезвую голову.
Минуя очередную пробку нарушением правил дорожного движения, я, наконец-таки, добрался до своего здания. Высотка, смотрящая на людей свысока, да внушающая солидность и надежность своих услуг, вдруг стала для меня самой обыкновенной серой глыбой. Как попало припарковав свой автомобиль, я швырнул ключи своему охраннику, тому не привыкать, откатывать машину на специальное парковочное место, находящееся на заднем дворе. Геннадий уже поравнялся со мной, нагоняя темп. Я обратил внимание, что он нахмурился, когда, скорее всего, ему передавали информацию в переговорном устройстве.
— Хорошо. Понял, — командным тоном ответил своему оппоненту, потом посмотрел на меня, — Лев Львович, ваш адвокат сейчас у судьи на приеме. Но охрана была вынуждена остаться за дверью приемной.
— Ясно. Ева попросила, или…, — начал я, но Геннадий покачал головой.
— Сама Калашникова, потому что иначе не впусти бы к судье.
— Пусть будут на чеку, — предупредил мужчину, чтобы тот отдал команду своим бойцам держать ухо в остро.
Войдя в главное помещение, все сотрудники, завидев меня, притихли. И до самого лифта сопроводили косыми взглядами. Выполняя свою работу, они не забывали и о слухах, которые так быстро порождались небылицами. Вплоть до того, что некоторые действительно верили в мою причастность к смерти Лотарёвой. Шептались за спинами, а мне было совершенно наплевать. Меня не касались их домыслы, для меня было важным, чтобы работа, за которую я им плачу, делалась в срок и с достоинством. Остальное мелочи. Как говорил мой отец: «не там смотреть и слушать надо, где постоянно о тебе говорят, а там, где о тебе молчат, но следят». Только недавно понял суть этой фразы, какой мудростью и опытом отец все же обладал и делился со мной. А я дурень не верил или огрызался, да и вовсе, бывало, не соглашался во многом. Мои убеждения разительно отличались от отцовских, но ведь благодаря им, я смог вывести нас на мировой, крупномасштабный рынок. Теперь каждый «стандартный кошелек» желал стать клиентом моего банка.
