Ирина Степановская - Тем, кто не любит
Она хотела бы думать, что отец не чудился ей в том углу никогда.
А Славик хорошо помнил, как изменил ей в первый раз. Это и случилось-то из-за ее отца. Наташа в тот день защитила докторскую. Сколько он бегал, хлопотал, устраивая банкет! Как добивался места в престижной «Праге»! Как радовался за нее, сколько, наконец, истратил денег!
И вот перед началом веселья явился папочка. Он был красив, ничего не скажешь! Высок и худ, пустяки, что почти шестидесяти лет, в черной с золотом форме, с крепкими теплыми ладонями. Теща с ним не пришла. Осталась сидеть с простудившейся Катей. Наташа подводила отца к гостям, знакомила, представляла… А он, Серов, бегал возле нее. Встречал, провожал, суетился, подавал пальто… Такую роль он тогда выполнял в первый раз. С Лилькой Вячеслав никогда не делал ничего подобного.
Он очень ждал Наташиной защиты и этого банкета. Он представлял, как скажет ей с бокалом в руке:
– Видишь, я был прав, приехав за тобой! Ты многого добилась!
Ведь ее докторская была в какой-то степени и его самым большим успехом. Он гордился Наташей, как гордятся учителя своими самыми способными учениками. Правда, произнося ответную речь, она его тоже коротко поблагодарила. Но он ждал от нее искренности, выраженной хоть чем-нибудь – хоть легким толчком ноги, быстрым пожатием, лучезарным взглядом. Но ей было не до него. Речи лились рекой, на него никто и не посмотрел. Она была героиней вечера и королевой. Он пошел в оркестр и заказал белый танец. Серов надеялся, что жена вспомнит тот первомайский вечер в посольстве Лаоса и пригласит мужа танцевать!
Наташа выбрала папочку. Что и говорить, они с отцом были красивой парой.
И тогда Слава ушел из ресторана, подхватив под руку первую попавшуюся на пути лаборантку. Лаборантка (дура, что с нее возьмешь!) на следующий же день прибежала каяться к Наташе, делала страшные глаза, лила слезы и утверждала, что все вышло случайно. Наташа выслушала тогда ее холодно и отправила домой, попросив хорошенько проспаться и не болтать ерунды. Наташа убедила лаборантку, что это приключение ей приснилось, потому что на банкете она выпила слишком много, а на самом деле Серов целый вечер был с ней, Наташей, и разговаривать больше об этом инциденте не стала. А Серову об этом эпизоде рассказала сама лаборантка уже потом, спустя много лет. Она, кстати, рассказывая об этом случае, так и была убеждена в своем смешном сне. Серов же именно тогда на банкете окончательно понял, какую непростую женщину выбрал себе в жены. И как-то так получилось, что с того раза он начал потихоньку ей мстить. За свое сиюминутное унижение, за то, что папочку она любит больше, чем его, за то, что она несется вперед и вперед, а он погряз в простых, элементарных делах и, похоже, уже не в силах ничего изменить. Но если бы кто-нибудь сказал Вячеславу, что жизнь можно попытаться изменить еще раз и на одной Наташе свет клином не сошелся, он заехал бы тому в морду, не задумываясь.
Серов остановился посреди дороги на этом фантастическом Каменном острове, будто очнулся, поблагодарил своего восторженного экскурсовода, пожал ему руку, развернулся и быстро пошел к гостинице. Он уже почти с ума сходил от беспокойства, хотя внешне никто не смог бы заподозрить в нем человека беспокойного. Вопреки его ожиданиям Наташи все еще не было. Он все-таки решил пойти перекусить. Ресторанный зал встретил его чадом и полупьяными возгласами. Отодвинув в сторону меню, Вячеслав попросил у официанта кусок поджаренного мяса, салат и кофе и, пока ждал заказ, машинально обратил внимание на молодую женщину в розовом платье, накачивающую себя коньяком.
Немногочисленные машины плавно шли через Каменный остров. Светлая красавица «Мерседес» спокойно держалась впереди этой стаи, и чувствовалось, что Алексей, сидящий за рулем, уже не мыслит продлить поездку или превратить ее в развлечение, а просто выполняет свою обязанность: отвозит в гостиницу приятельницу юности Наташу Нечаеву. Они еще были связаны мыслями друг с другом, но оба уже понимали, что связь эта будет недолгой. Алексей испытывал досаду, Наташа думала о том, что устала. Ее слегка подташнивало – то ли от усталости, то ли от ресторанной еды. Вот еще не хватало, чтобы ночью поднялась температура.
Алексей свернул на набережную, и тем самым путем, каким несколько часов назад Наташа выезжала отсюда, они въехали во двор. Ее машина уже стояла наготове, сияя чистым, вымытым корпусом. Механик дожидался возле нее. Они без помех проехали двор до конца и остановились под деревьями. Липы, смыкаясь кронами, создавали чудный зеленый мрак. Розовая резиновая скакалка обнимала стволы двух крайних из них. Видимо, ее забыли здесь во дворе маленькие прыгуньи из окрестных домов. «Игры не меняются, – отметила Наташа. – Сначала скакалки, потом любовь. Все постоянно в мире во веки веков».
Алексей тоже устал. За годы размеренной жизни он не привык к подобным коллизиям.
«Что я тут врал? – думал он. – Почему я вдруг сегодня подумал, что эта женщина мне необходима? Разве так уж плохо было жить без нее? Вот химера – любовь, и я, как мальчишка, запутался в трех соснах. Я должен держаться достойно. Да никуда она не денется. Позвонит еще раз…»
Он вышел из машины и пошел к механику. Забрал у него Наташин кошелек и ключи от ее машины.
– Дай ему денег, – она вынула купюры.
– Я заплачу сам.
Механик исчез, они еще постояли.
– Ты все-таки извини меня, что я сорвала тебя, – мягко наклонилась к его плечу Наташа. – Я была рада повидать тебя. Правда. Спасибо за помощь. – Она была искренна и печальна.
– Постой! – И он не мог уйти, опять взял ее за руку. – В кои-то веки мы снова увиделись… Я правда скучал…
– Прощай! – Она закрыла глаза.
Если Наташа сейчас уйдет, они действительно больше не встретятся никогда.
– Не пущу! – Он обнял ее, поднял к себе ее лицо и стал целовать, задыхаясь от вдруг нахлынувшей страсти. – Знаешь, – Алексей мешал слова с поцелуями, – однажды в прошлом году я к тебе заходил…
– Заходил? Куда?
– После той передачи по телевидению был в Москве по делам, нашел твою лабораторию по Интернету. Позвонил, спросил наугад, где тебя можно найти. Приехал. А какой-то старый хрыч, толстый, как слон, мне сказал, что тебя уже нет, ты ушла.
– Боже мой, как жаль, что ты меня не застал…
К середине здания примыкало невысокое крыльцо, с которого открывался выход из ресторана во двор. Неширокая дверь со скрипом открывалась и закрывалась, выпуская разгоряченных людей подышать свежим воздухом. Иногда они, как осы, облепляли крыльцо, стояли, навалясь на перила, курили. Вот и сейчас на улицу выплеснулась новая волна людей. Какая-то женщина в розовом, сопровождаемая пьяными возгласами усатых кавалеров и кутерьмой вывалилась из шашлычных недр. Шум был такой сильный, что Алексей повернулся посмотреть, что происходит. Молодая женщина громко смеялась, поводя хорошеньким пальчиком возле носа одного из сопровождающих.
