Сара Мэйсон - Обман, или Охота на мачо
— О, прекрасно! Но не слишком ли поздно приглашать еще кого-то?
— Чепуха, чем больше народу, тем лучше! Я уверена, что Джеймс тоже захочет видеть тебя на свадьбе!
Уверена, что нет.
— Черт возьми, ну что ж, спасибо! — Больше мне нечего сказать.
— И на девичник тоже приходи, хорошо?
Честно говоря, хуже не придумаешь. Девичник — это самое жуткое изобретение человечества. Еще ничего, если на него приглашены твои подружки, и вы вместе напиваетесь и веселитесь. Но шумная комната, заполненная пьяными незнакомками… Я невольно поеживаюсь. Проблема в том, что я не могу придумать хорошей отговорки, а глаза Флер с надеждой смотрят на меня.
— Великолепно!
— Девичник будет в следующий понедельник.
— Так скоро?
— Да, а свадьба состоится в субботу, через две недели.
Господи, неужели? Кажется, я только вчера пришла в полицейский участок и начала работать с Джеймсом! Две недели… Это означает, что мне осталось меньше трех недель вести «Дневник»!
Смотрю на свой стакан. Я в самом деле искренне удивлена: недели летят так незаметно.
— На девичнике будет Тереза.
— Тереза? Тереза Фотерсби?
— Да! Она говорила, что знает тебя!
— Да, можно так сказать, — мрачно говорю я.
— Мы с ней вместе работаем. Рассылка приглашений оказалась очень трудным делом. Кого-нибудь забудешь пригласить, и человек обидится, так что папа посоветовал мне приглашать как можно больше людей. «Так будет проще!», — сказал он.
Умный папочка.
Мы заказываем еще выпивку. Что-то у меня сегодня сильная жажда. Заберу Тристана утром. Уверена, он поймет, что у меня экстренный случай.
За последние полчаса на мою голову свалилось столько информации, что, кажется, я вот-вот утону в ней. Быстро моргаю, стараясь сконцентрироваться. Вот что мне нужно — сменить тему разговора.
— А у вас с Джеймсом будет большая семья?
Я знаю, этот вопрос не принес бы мне золотой медали на соревновании по спортивной болтовне, но, поверьте, я делаю все, что могу.
— Господи, нет!
Она выпрямляется. Я удивленно смотрю на Флер. В детских мечтах о замужней жизни я всегда представляла себе детей. Детей, Плиту и Кастрюли. Что-то в этом роде. Звучит банально, и такая мечта не согласуется с моим образом жизни, но она очень обнадеживает меня.
— Я не могу так издеваться над своей фигурой! — продолжает она.
Я вспоминаю про свою фигуру и втягиваю живот.
— Подумай о растяжках, Холли! Геморрое! Отвисшем животе!
Ее передергивает. Я тоже поеживаюсь, с ней за компанию.
— Нет, я никогда на это не пойду!
С интересом подаюсь вперед, желая услышать, что же она предложит взамен. Если есть какой-то другой способ завести маленьких шалопаев, кроме как родить их, то я только за! Сегодня наука способна на удивительные вещи.
— А каким образом тогда вы заведете детей?
— А мы не хотим детей! Прекрасно себя чувствуем и без них!
— Вот как?
Я в тупом недоумении хмурю брови, и мы начинаем говорить о чем-то другом.
От большого количества выпитого наши языки развязываются, так что мы на удивление хорошо проводим время. Флер спрашивает меня о Бене, и хотя я не знаю ее достаточно хорошо, чтобы делиться информацией о темных пятнах своей биографии, я все ей рассказываю. Мы ведем разговор в чисто женской манере, разговариваем о всякой всячине, но о чем конкретно, я не смогла бы вам объяснить. В половине девятого, к большой досаде бармена (он сделал на нас неплохие деньги), я смотрю на часы и понимаю, что опаздываю на встречу с Лиззи. С усилием слезаю с удобного барного стула.
— Флер, я должна идти. Ко мне должен кое-кто приехать.
— Да, я тоже пойду. Джеймс будет нервничать, куда я пропала.
У входа в бар мы прощаемся и договариваемся встретиться в понедельник на девичнике. Я отказываюсь от ее предложения поехать вместе на такси, поскольку до моего дома десять минут ходьбы, и решаю прогуляться по свежему воздуху. Она мужественно пытается поймать такси, а я ухожу в сторону Клифтона — домой, к Лиззи.
Бреду по засыпанной листвой аллее, не предпринимая особых усилий, чтобы ради Лиззи идти побыстрее. Я уже сильно опаздываю, но утешаю себя мыслью, что несколько минут ничего не решат. Бессмысленно вороша ногами опавшие листья, я думаю о том, что мои родители поедут на свадьбу Джеймса. Просто поразительно, что их пригласили. Я вспоминаю, как мама рассказывала, что они скоро пойдут на свадьбу и на несколько дней остановятся у меня.
Повернув за угол, я вижу Лиззи, угрюмо сидящую на лестнице у моего дома. Слегка ускоряю шаг. Интересно, как обстоят у нее дела с Алистером после моего звонка?
— Привет! — кричу я.
Лиззи сидит, положив голову на руку, другой рукой растирая палец на ноге. Услышав мой голос, она поднимает глаза:
— Где ты была?
— В баре! Привет!
Я усмехаюсь, и она мило улыбается мне в ответ.
— По работе? — интересуется она.
— Нет, я была с Флер, невестой Джеймса.
— Хорошо провели время? — спрашивает Лиззи.
Я вытаскиваю из сумки ключи, и мы заходим в дом.
— Да, но, к несчастью, меня пригласили на девичник.
— Какой ужас.
— Это точно.
Мы подходим к квартире.
— Как дела? — спрашиваю я.
Лиззи сегодня не такая жизнерадостная, как обычно. Не смотрит мне в глаза и, кажется, упоминание Флер не производит на нее никакого впечатления. Она пожимает плечами:
— Алистер?
Я вставляю ключ в дверь своего святилища. Она кивает.
Когда мы усаживаемся, я спрашиваю:
— В субботу было что-то не так?
— Все пошло не по плану.
— Что случилось?
— Ну, собственно говоря, ничего особенного. В этом вся проблема. В полдень, после твоего звонка, я получила цветы и ждала, что он либо придет в ярость от ревности, либо потребует объяснений, либо упадет на колени и признается мне в вечной любви. Это было бы хорошим финалом. Но ничего подобного не произошло; Алистер просто спрятался в свою раковину. Не спросив, кто звонил, кто прислал цветы, он просто отдалился от меня. И чем дальше, тем становилось хуже. Я заготовила для него целую речь, но мы с ним толком не виделись, потому что он все время работает.
Лиззи чуть не плачет. Я иду на кухню и приношу ей полотенце, потом сажусь рядом с ней на диван и говорю:
— Продолжай.
— Я пыталась поговорить с ним, Холли, действительно пыталась. Спросила его, что не так, все ли с ним в порядке, не хочет ли он о чем-то со мной поговорить, но он тут же ретировался. Это было ужасно.
У нее на глазах появляются слезы, и вот они уже текут по щекам. Это окончательно меня отрезвляет.
