Нэнси Бартоломью - Твое смеющееся сердце
Я попыталась улыбнуться в ответ, но меня приводил в замешательство сам вид большого черного пистолета.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответила я, слыша в собственном голосе дрожь.
Маршалл вошел первым. В моем маленьком домике его крупная фигура казалась еще более массивной. Он принялся методично обходить комнаты, и его шаги по деревянному полу отдавались эхом по всему дому. Я закрыла дверь и последовала за ним из комнаты в комнату. Это надо было видеть! Прямо как в боевике: Маршалл распахивал дверцы шкафов, заглядывал во все щели, заглянул под кровать, отдернул занавеску в душе. Нигде никого.
— Кажется, все чисто, — заключил он, закончив осмотр. Спрятав пистолет в кобуру, он направился к двери черного хода.
— Кофе не хотите? — спросила я.
На этот раз дрожь и напряжение в моем голосе были заметны нам обоим. Я попыталась было рассмеяться над собственным страхом, но стало только хуже: смех прозвучал почти истерически.
Маршалл покачал головой:
— Хватит с меня кофе на сегодня. Мэгги, с вами ничего не случится. У вас есть моя визитная карточка, номер пейджера. Если что-то покажется вам подозрительным, если вас что-то встревожит, звоните девять-один-один. Если вам понадоблюсь я, они со мной свяжутся, но сначала обязательно позвоните им, чтобы выслали патрульную машину.
— О, ничего со мной не случится, — заверила я с наигранной бодростью.
— Вы починили замок во входной двери?
— Не совсем, но когда я дома, закрываю дверь на цепочку, так что если кто-то попытается проникнуть, я услышу.
Маршалл уже не выглядел таким уверенным, как минуту назад, и меня вновь обуял страх. Он вернулся в гостиную, подошел к двери, взял в руки цепочку.
— Вам надо не откладывая сегодня же утром заменить замок.
— Я так и сделаю, — сказала я, все больше сомневаясь в правильности своего решения переехать от Джека и вернуться домой. Но когда-нибудь мне все равно пришлось бы это сделать, а если кому-то уж очень захочется до меня добраться, так вломиться в жилище Джека не намного сложнее, чем в мой дом. — Можете ехать домой, детектив, со мной ничего не случится, честное слово.
— Знаю. Просто примите все обычные меры предосторожности. — Маршалл пошел к двери черного хода, но почему-то замедлил шаги.
— Спасибо, что вошли со мной и все проверили. Возвращайтесь домой, вам нужно отдохнуть. — Я нарочито громко зевнула и потянулась. — Я собираюсь сделать то же самое — лечь в кровать и как следует отоспаться.
Мы остановились у двери, нас отделяло друг от друга лишь несколько дюймов. Мама, бывало, говорила, что, если ты испытываешь к человеку определенные чувства, можно почти не сомневаться: он чувствует к тебе то же самое. Ну так вот, я чувствовала лишь одно: мне хотелось, чтобы Маршалл Уэдерз меня поцеловал.
Я взглянула на него и увидела, что он за мной наблюдает. Мама была права. Но Маршалл только тронул меня за руку. У меня тут же пересохло в горле, сердце забилось как бешеное.
— Ну что, довольны своим походом в церковь? — вдруг спросил он. Я стала заливаться краской. — Мама всегда рада новым людям, вы произвели на нее большое впечатление. — Я словно язык проглотила. — Правда, обычно гости не удирают через окно туалета, такое у нас случилось впервые.
— Я просто…
Он не спешил мне на выручку, несколько секунд наслаждаясь моим смущением.
— Проявили любопытство? — подсказал он наконец.
— Нет, пыталась о себе позаботиться. Если на карту поставлена моя жизнь, то я должна как можно больше узнать о людях, с которыми приходится иметь дело. Вы отвечаете за поимку убийцы Джимми, откуда мне знать, можно ли вам доверять?
На щеке Уэдерза дернулся желвак, но он принужденно улыбнулся. Он явно не пришел в восторг от моего объяснения.
— Что ж, надеюсь, мама вам помогла.
— Я и не знала, что вы в разводе, — солгала я, решив, что нет смысла долго ходить вокруг да около. — Совсем как я.
— Не совсем так.
— Не совсем как я или не совсем в разводе?
Уэдерз прислонился спиной к двери и посмотрел на меня.
— Пожалуй, и то, и другое. Развод нельзя считать свершившимся, пока она не подпишет все бумаги.
— Когда Вернелл бросил меня ради этой своей красотки из рекламных роликов, я чуть с ума не сошла. Завалилась на несколько дней в постель и как дурочка стала есть все подряд. Но жизнь-то на этом не кончилась, нужно было жить дальше. Наверное, потому я и стала певицей.
— Вы так думаете?
— Да. То есть я хочу сказать, что все еще может обернуться к лучшему, хотя поначалу очень больно. Вы не согласны?
Меня не проведешь. Я верила его матери и ее подругам, и выражение боли, промелькнувшее на его лице, подкрепило мою уверенность. Маршалл еще не до конца свыкся с мыслью, что его предали и жена, и лучший друг.
— Да, наверное. — Он вздохнул. — Вы же справились. Она счастлива, и я рад за нее. — Маршалл совсем не умел лгать.
— Но после этого трудно снова начать доверять кому-то, правда? — тихо спросила я.
Маршалл долго-долго смотрел на меня, казалось, взгляд проникал прямо в сердце, в самую душу, потом отвел глаза.
— Когда я сейчас об этом думаю, мне кажется, что этого следовало ожидать. Я слишком много работал, ей нужно было больше, чем мог дать я. Что ж, это послужит мне уроком.
Маршалл снова посмотрел на меня, но на этот раз не в глаза. Он изучал мое лицо, казалось, собирался еще что-то сказать, но передумал, не доверяя или мне, или самому себе.
Я сделала малюсенький шажок к нему, все еще выжидая, когда он встретится со мной взглядом. Наконец он все-таки посмотрел мне в глаза, привлек к себе и поцеловал. Мы несколько минут постояли обнявшись, потом Маршалл отстранился.
— Мне нужно ехать.
Еще мгновение — и он исчез. Я закрыла дверь черного хода на защелку и прислонилась к косяку. Потом, решив, что Маршалл не увидит, я выглянула наружу через стекло в двери. Маршалл сидел в машине и смотрел на дом.
— Ладно, — сказала я вслух, отходя от двери, — покажем ему, что мы не лыком шиты. Мы в состоянии о себе позаботиться.
Мой голос отдавался в пустом доме эхом. Сделав над собой некоторое усилие, я прошла в гостиную. У стены стоял старинный дубовый буфет. Если придвинуть его к двери да еще набить полки книгами, то входную дверь никто не откроет. Я схватилась за стенки и потянула, но буфет не двинулся с места. Тогда я зашла с другой стороны и навалилась плечом. Буфет немного подался, тяжелые ножки заскрежетали по полу, оставляя глубокие царапины, но это меня не волновало. Я еще поднатужилась и толкала до тех пор, пока буфет наконец не перегородил входную дверь.
