Валентина Седлова - Подсадная невеста для фальшивого жениха
— Но люди, Дениска! Они ведь не марионетки, не куклы. Почему же мы с ними так безжалостно? Словно фигурки на шахматном поле переставляем, а ведь для них это все по-настоящему! Я боюсь за них — и за девочку эту отчаянную, и за парня, и за глупышку нашу тоже боюсь! А вдруг кто-то из них сорвется и случится непоправимое? Это что — тоже нам на руку сыграет, рейтинг поднимет? А как же жить после этого?
— Успокойся, Мариша! Я разговаривал с Арсением, по его мнению, наши игроки еще и не такое сдюжат. Крепкая психика у ребятишек, сама ведь помнишь, как мы их отбирали и через что они прошли.
— А если надлом? И никого близкого рядом! Не знаю, как тебя, а меня просто трясет от ужаса, стоит лишь мне об этом подумать!
— Пусть все идет как идет. Не бойся, ты не одна! Тот же Арсений наготове, дежурная смена операторов получила строгий наказ бдеть за игроками денно и нощно — опасности нет! Все развивается примерно в том русле, как мы и предполагали.
— Мне бы твою уверенность, Дениска! — Закусив губу, Марина с нежностью и болью посмотрела на любимого человека, потрепала за вихры, в которых серебрилась первая седина.
— Хочешь, поделюсь? — предложил тот.
— Хочу! Очень хочу…
— Знаешь, отчего-то рядом с тобой чувствую себя пятнадцатилетним неуклюжим подростком, — признался Сашка, щекоча травинкой голую Женькину ногу.
От интервью их сегодня безо всяких объяснений освободили, лишь ближе к вечеру должны были привезти для последней примерки свадебные наряды, поэтому «жених» и «невеста» с чувством, толком и расстановкой лодырничали, расположившись у пруда под сенью юной плакучей ивы.
Места в тени для операторов не осталось, поэтому те вынужденно торчали на солнцепеке, прижимая к себе раскаленные под щедрым солнцем камеры.
— Вот те раз! С чего бы это? Я ведь не кусаюсь, честное слово! — рассмеялась Женька в ответ на Сашкино признание.
— И все равно у меня такое ощущение — все словно в первый раз. Так странно… и так глупо. Я уже считал себя серьезным дядькой, а тут размяк отчего-то как пацан зеленый. Сердце как на качелях: то ввысь взмывает, то в пятки уходит.
— А разве это плохо?
— Не знаю, просто странно — и все. Кстати, а ты, случаем, не в курсе, что с нашей ведущей произошло? У нее вроде с лицом что-то…
— Откуда же мне знать? — быстро отозвалась Женька и, пока Сашка не начал развивать неудобную тему, спросила: — А ты когда-нибудь уже влюблялся? Так, чтобы вся душа наизнанку вывернулась!
— Наизнанку? Хм, наверное, ты права. По-другому это состояние и не назовешь, — послушно принял подачу Сашка. — Отчего же не влюблялся? Было у меня такое, да…
— Расскажи!
— Тебе действительно это интересно? — усомнился Сашка.
— Конечно! — нисколько не слукавив, ответила Женька.
— Ну, это была довольно грустная история. Не уверен, что я до сих пор от нее оправился. Это как шрам на коже: уже не болит, но напоминает собой о той, давно пережитой, боли. Моя возлюбленная была на два года младше меня. Мы были соседями по даче, фактически росли вместе. А потом у меня… даже не знаю, как сказать… Прозвучит глупо, но это действительно было так: вдруг, как удар грома, осознание — я же ее люблю!
— А она?
Сашка нахмурился:
— С ней все было не так просто. Сначала она благосклонно принимала мои ухаживания, иногда милостиво разрешала пройтись с ней под ручку через поселок. Я радовался как щенок, разве что не подвизгивал от радости. Еще бы, она меня тоже любит! Я ей нужен!
Сашка вздохнул и замолчал, по его лицу пробежала страдальческая гримаса.
— Ну а дальше-то что было? — затеребила Женька.
— Да ничего в общем-то. Как оказалось, девушка меня просто использовала в качестве красной тряпки для быка. Ей давно уже нравился один парень с соседней улицы, и она ему нравилась, но девушке этого было мало. Она решила подразнить парня: мол, смотри, какая я вся из себя востребованная барышня, у меня и помимо тебя отбоя от кавалеров нет.
Сашка снова замолчал, затем с видимым усилием продолжил:
— Тот парень собрал дружков, и одним не самым прекрасным днем они подловили меня у реки и отколошматили. Я держался, сколько мог, но их было пятеро, а я один. В общем, чудом без переломов обошлось, но расцветкой я стал напоминать собой недозрелую сливу.
— А девочка?
— На следующий день она уже гуляла по поселку под руку с этим парнем. А когда они встретили меня, она еще и похихикала над моими синяками. Я сорвался, наговорил ей и ему кучу гадостей. В общем, глупо получилось.
— А после? Разве у тебя больше не было романов?
— Серьезных — нет. А так — были, конечно. На уровне «привет-привет, пока-пока». Минимум чувств, голая физиология. Даже вспоминать об этом противно. И вообще давай о чем-нибудь более приятном поговорим, чем о моих неудачных амурах! Предлагай тему!
Женька не отозвалась. Удивленный Сашка обернулся и заметил, что она смотрит куда-то в сторону въездных ворот и в лице ее нет ни кровинки.
— Женя! Женькин, что случилось?
— Этого не может быть, — одними губами прошептала Женька, глядя на человека, который закончил выяснение отношений с охраной особняка и сейчас прямой наводкой шел к ним.
— Да что с тобой? Женя! — Всерьез перепутанный Сашка затормошил подругу, но та, похоже, ни на что не реагировала и никого не видела вокруг, кроме приближающегося мужчины.
Незнакомец подошел к ним и, намеренно игнорируя Сашку, обратился к Женьке:
— Ну, здравствуй, Евгения! Долго ты от меня бегала, да вот, как видишь, нашел я тебя все-таки. Правда, нелегко мне это далось, сразу скажу. Ты умело следы заметала, даже адрес поменяла. Да только от судьбы, как водится, не уйдешь — не скроешься.
— Как ты здесь оказался? — разлепила пересохшие губы Женька.
— Ну, это долгая история. Впрочем, если бы не любезность Елены Григорьевны, я бы так и пребывал в неведении относительно того, где ты сейчас находишься.
— Врешь! — выкрикнула Женька. — Она не могла этого сказать!
— Ну зачем же так эмоционально реагировать! — ухмыльнулся незнакомец. — Кстати, видел Антона. Отличный парень вырос, весь в меня! Так что, пользуясь случаем, хочу поблагодарить тебя за то, что подарила мне такого сына!
— Он мой и ничей больше, слышишь, ты, мразь?! — не помня себя от гнева, закричала Женька.
Сашка почувствовал, что медленно, но верно сходит с ума. Так Тошка — Женькин сын?! Но ведь она слишком молода, чтобы быть его матерью…
— Послушайте, любезный, — начал он, поднимаясь с травы и вставая таким образом, чтобы заслонить собой Женьку от непрошеного визитера. — Как вы сюда попали, хотелось бы знать? И может быть, все-таки представитесь? С кем имею честь беседовать?
— Ну, с тобой, толстяк, я не разговариваю, так что лучше передо мной в реверансах не расшаркиваться. А мое имя можешь спросить у Евгении. Вряд ли она успела забыть имя отца своего ребенка.
— Его зовут Виталий, — глухо произнесла Женька.
Сашка взглянул на ее мертвенно-бледное лицо и тихо спросил:
— Так это все правда? Выходит, Тошка тебе не брат?
— Выходит…
— Ну ладно, вот мы все и выяснили, — жизнерадостно подытожил Виталий. — Я, собственно, зачем тебя искал: думаю, пора бы уже парню и узнать, кто его отец, а то ведь ты наверняка ему с три короба наплела про какого-нибудь героически погибшего во льдах полярника. Сегодня мне с ним поболтать накоротке не удалось, Елена Григорьевна, то да се, в общем, решил тебя в известность поставить, что отныне я буду общаться с Антоном когда захочу и сколько захочу. А если…
— Слышишь, ты — призрак из прошлого! Не знаю, откуда ты взялся на мою голову, но лучше бы тебе и дальше оставаться там. Про Антошку и думать забудь! Ты прекрасно обходился эти десять лет и без него, и без меня, не вижу смысла что-либо здесь менять. Я запрещаю тебе подходить к нему ближе чем на километр!
— А кто ты такая, чтобы мне что-то запрещать? Я ему, между прочим, родной отец, а у нас в стране права родителей на ребенка равные!
— А ты сначала докажи, что ты — его отец!
— А что тут доказывать? — картинно развел руками Виталий. — Ты сама только что на всю страну об этом заявила. Думаю, в любом суде этой записи будет более чем достаточно, чтобы признать мои права на Антона.
Женька застонала и обхватила голову руками. Что же она натворила?!
А Виталий, явно куражась, продолжал:
— Кстати, не уверен, что бабы могут правильно воспитывать пацана, так что Антона я, наверное, заберу к себе. Ты ведь никогда не дашь ему то, что могу дать я.
— На вашем месте я бы не был столь самоуверен, — вмешался Сашка. — Вряд ли ребенку нужен такой папаша, как вы.
— А ты, дядя, шел бы лесом, ага? Если ты Женькин хахаль, вот и трахай ее, а в наши разборки не лезь, усек? — осклабился Виталий.
— Знаешь, в приличном обществе за такое бьют морду, — прищурив глаза, медленно протянул Сашка и вдруг со всей силы залепил Виталию коленом в пах.
