Карен Темплтон-Берджер - В атмосфере любви
— Погода улучшится только в апреле, — заметил Алек.
Нет, возразила Лави, учитывая возраст пациента, она не рискнет ждать так долго и поедет, как только утихнет метель.
— Ты видел Гвин? — спросила Мэгги, заботливо придерживая Поппи за плечи.
— Гвин? Нет, а где она?
— Она приехала за мной верхом на лошади, — сказала Лави, помогая Мэгги усадить старика в кресло. — И поехала обратно коротким путем, через озеро. Когда мы выезжали, снегопад не был таким сильным…
— Сколько времени прошло?
— Не знаю точно… — Лави посмотрела на часы. — Наверное, минут сорок или…..
Алек выбежал, не дослушав ответа. Он понимал, что страх, охвативший его, в общем-то безоснователен. Озеро мелкое, а Гвин с детства отлично плавает. Но вот в зимней одежде и в двадцатиградусный мороз ей плавать не приходилось. А потому он спешил.
Метель не прекращалась. Его «блейзер» вполне надежен на зимних дорогах, но заснеженное поле — более серьезное препятствие. Наконец, через несколько минут езды по сугробам и ямам, он увидел темнеющую на белом фоне бесформенную фигуру. Точнее, две бесформенные фигуры, одна повыше, другая пониже.
Алек заглушил мотор и выбрался из машины. Слава Богу, пока светло, еще час, и ничего не будет видно.
— Алек!
Голос Гвин дрожал. Подойдя ближе, он понял почему. Девушка и лошадь барахтались в полынье. Из них двоих лошадь выглядела более спокойной. И менее мокрой.
— Я думала, лед крепкий! Каждый день ездила здесь на Вербе!
— Гвин, выбирайся из воды!
— Надо вывести Теккерея!
— У него есть шерсть, а у тебя нет. Давай, выбирайся.
Пробираясь по сугробам и молясь о том, чтобы не провалиться самому и не оказаться еще одним спасаемым, а не спасителем, Алек приблизился, насколько это было возможно, и помог Гвин выбраться из воды.
— Черт, Гвин, ты вся посинела! Быстро полезай в машину и включи обогреватель…
— А Теккерей?
— Я его выведу. Садись в машину, пока не превратилась в сосульку.
Но Гвин не ушла, пока конь не выбрался на твердую почву.
Гвин села в машину, продолжая дрожать. Алек взял с заднего сиденья плед и накинул ей на плечи.
— К-как Поппи? — спросила она, клацая зубами.
— Гораздо лучше, чем ты сейчас. С ним Мэгги и Лави.
— Он в с-сознании?
— В полном. А теперь посиди тихо — мне надо привязать коня к машине, и мы поедем.
Она кивнула, затем спросила:
— Я сделала глупость?
Алеку следовало побыстрее захлопнуть дверцу, чтобы снег не попадал внутрь машины, но вместо этого он коснулся мокрой перчаткой щеки Гвин и заглянул в ее бездонные глаза.
— А что еще ты могла сделать?
Она на мгновение задумалась, потом тряхнула головой.
— То есть это была не совсем глупость?
Улыбнувшись, Алек осторожно коснулся губами ее лба. Потом захлопнул дверцу. Настолько быстро, насколько это позволяли порывы ледяного ветра, он привязал повод коня к бамперу и сел за руль.
— Ну вот, сейчас поедем…
Он завел мотор, машина заурчала, но не сдвинулась с места. Колеса буксовали в снегу.
— Застряли, — сказала Гвин.
Не обвиняя и даже без особого волнения. Просто констатируя факт.
— Чушь, это машина-вездеход. Она должна ездить и по снегу.
Гвин, продолжая дрожать, бросила на него косой взгляд. Алек попробовал снова. Никакого результата.
— Послушай, — негромко сказала Гвин, — машина застряла. А я уже не чувствую пальцев на ногах. Нам придется ехать на лошади. Вдвоем.
— Не слишком хорошая идея, Гвин. Посмотри, какая метель.
— А иначе я здесь совсем замерзну, — возразила она. — У нас нет выбора, надо ехать верхом.
— Давай подождем, может, что-то получится. Куда же ты? Гвин!
Но та уже ковыляла по снегу к лошади, плед на ее плечах трепыхался на ветру.
— Можешь ждать, если хочешь! — крикнула она. — А я больше не могу.
Алек со вздохом вышел из машины.
Через пять минут Гвин уже пожалела о своем импульсивном решении. Сидя в машине, она дрожала от холода в мокрой одежде, но там хоть был обогреватель. Сейчас она дрожала куда сильнее, а мокрая одежда на ветру покрылась ледяной коркой. Спустились сумерки, и это сильно замедляло их продвижение к дому.
Но даже сейчас, в полубесчувственном состоянии, не замечая почти ничего, кроме бесконечного мелькания снежинок, она с тайным наслаждением прижималась к Алеку. Если ей суждено умереть сейчас, это будет не самый плохой конец. Впрочем, умирать она не собиралась. Это слишком простой выход…
К тому времени, когда они добрались до дома, Гвин впала в оцепенение. Она застыла у камина в вестибюле, дрожа и кутаясь в мокрый от снега плед. До нее доносились голоса — Алек сказал, что ему нужно отвести коня в стойло и обтереть его, Лави давала какие-то указания… Потом Мэгги, охая и ахая, повела ее в лучший номер для гостей, поскольку в комнате Гвин в мансарде не было камина, помогла снять мокрую одежду и усадила в ванну. Способность чувствовать стала возвращаться к ней — тепло и мягкость воды, покалывание в пальцах ног, невероятная усталость во всем теле.
Мэгги спросила, что ей принести.
— Ночную рубашку и сумку с туалетными принадлежностями, — пробормотала Гвин, закрывая глаза в приятной дремоте.
Выйдя из ванны, она позволила Мэгги натянуть на нее фланелевую ночную рубашку и уложить в постель. Экономка принесла ей бульон и чай, затем сказала, что метель стихает и они с Лави повезут Ангуса в больницу.
— Может, не надо? — спросила Гвин, косясь в окно, за которым по-прежнему падал снег и время от времени завывал ветер. — Если с Поппи все в порядке…
— Лави считает, что лучше сразу провести обследование. И потом, неизвестно, какая погода будет завтра. Дороги может совсем замести.
— А если вы застрянете?
Мэгги пожала плечами.
— Не в первый раз. Выберемся. А за тобой присмотрит Алек.
— Что значит — присмотрит?
— Мэгги, вы готовы? — раздался из коридора голос Лави. — Я уже усадила Ангуса в машину. Давайте поедем, пока снегопад немного стих. — Она вошла в комнату и быстро, но внимательно осмотрела Гвин. — Так, обморожения нет, переохлаждения тоже… Хорошо. Оставайся пока в постели. И не езди верхом в метель хотя бы пару дней, договорились?
Гвин кивнула, и Лави с Мэгги ушли.
Ей еще не приходилось оставаться в гостинице одной. Кроме потрескивания огня в камине да шума ветра за окном, она слышала только свои редкие вздохи. Одиночество почти душило ее.
