Элизабет Адлер - Страсть без жалости
– Мой господин будет делать так, как ему сказано.
– Ты выходишь из роли! – крикнул ей вслед Жиро. – Это уже служанка-госпожа.
Но она уже направилась за шампанским. Через несколько минут появилась снова с круглым серебряным подносом, на котором стоял один-единственный хрустальный фужер. Опустившись на колени, протянула ему. Жиро пригубил.
– М-м… – Он сделал большой глоток. – Неплохо для вина из коробки.
Марла выхватила у него фужер, попробовала шампанское.
– Восторг! – Она мечтательно прикрыла глаза. – Для моего бедного утомленного господина все только самое лучшее. А теперь мне пора на кухню, готовить обед.
Жиро застонал.
– Марла… не говори мне, что ты сама готовишь обед. Этого я не вынесу.
– Придется. Не зря же я тут стараюсь.
Он расхохотался. Лежа в розовых пузырьках, прихлебывал шампанское и вспоминал Марлу в этой коротенькой юбочке и ажурных колготках. По лицу расползалась улыбка. Нет, жизнь – совсем не такая плохая штука.
Через пять минут она появилась снова, с пушистым белым банным полотенцем.
– Готовы, мой господин?
Марла помогла ему выйти из ванны, вытерла его, особенно тщательно в самых интимных местах, потом снова повела в спальню. Эл вскинул брови.
– Как?! Перед обедом?!
Она презрительно фыркнула, как настоящая француженка.
– Ни в коем случае, месье. Для французов еда на первом месте.
Марла торжественно подала ему темно-синий бархатный халат с атласными отворотами.
Эл громко застонал, просунул руки в рукава. Изумленно взглянул на себя в зеркало.
– Господи… Я выгляжу как реклама для «Секретов Виктории».
– Ты выглядишь как настоящий француз.
Она со смехом поцеловала его. Жиро закрыл глаза, старясь извлечь как можно больше из этого поцелуя. Еще… Однако Марла взяла его за руку и повлекла к столу.
Он остановился, изумленно разглядывая скатерти и салфетки из дамаста, хрусталь и серебро, белые орхидеи.
– Великолепно… изумительно… Где ты все это взяла?
– Одолжила у мамы.
– Одолжила?! У мамы?! Ты хочешь сказать, что она тебе все это дала?!
– Я ей сказала, что собираюсь устроить обед для одного тридцатишестилетнего неженатого дантиста-протезиста.
Марла выдвинула для него стул, не обращая внимания на смех Эла. Он остановил ее:
– Здесь что-то не так. Стол накрыт для одного.
– Ну конечно. Французская служанка никогда не обедает вместе со своим господином. Она здесь только для того, чтобы прислуживать ему.
– Ах вот как… Тогда скажите мне, мамзель, когда же они соединяются, господин и французская служанка? Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
Он подмигнул. Марла рассмеялась, хлопнула его по руке.
– Шалуниииишка!
В мгновение ока она умчалась на кухню, намеренно взмахнув своей мини-юбочкой, отчего его глазу открылось нечто очень-очень приятное. Через несколько секунд Марла вернулась с подносом, уставленным посудой, с трудом удерживая равновесие на своих высоких каблуках. Чертыхнулась под звон тарелок на подносе и наконец благополучно поставила его на стол.
– Нет, хорошей официантки из меня не получится.
Эл заинтересованно рассматривал то, что стояло на подносе. Черная икра в хрустальной вазочке со льдом, свежая спаржа с лимоном, отварной лосось, затейливо обложенный дольками огурца и веточками укропа, салат из зелени и даже маленькие блинчики, к икре.
Он взглянул ей в глаза.
– Марла, где ты все это взяла?
– Я весь день трудилась на кухне, чтобы угодить своему господину. – Она застенчиво взмахнула ресницами. – А если честно, то это все от Гельмана, из Палисада.
– Но ты ко мне присоединишься, радость моя? Или мы так и будем играть в служанку и господина весь вечер?
– Мне просто хотелось немного поиграть со своим господином, удивить его…
Эл обмакнул спаржу в черную икру и протянул ей.
– Попробуй.
Она со стоном затрясла головой, не отрывая глаз от икры и спаржи, и, наконец, взяла в рот.
– Противный!
– Люблю, когда ты ругаешься.
Эл поцеловал ее. Слизнул икру с ее губ.
– Как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь ел икру вот так? И кому нужны эти блины, когда есть французская служанка!
Марла хихикнула. Взмахнула своей французской юбочкой прямо перед носом Жиро и тут же оказалась у него на коленях. Начала кормить Эла икрой с ложечки, в промежутках между поцелуями.
Они не заметили, как оказались на ковре, под надрывные звуки Исаака Хейеса, забыв об отварном лососе и салате от Гельмана. И целовались, целовались… Рука его скользнула к ней под юбочку. Как он и предполагал, под ажурными колготками на Марле ничего не оказалось. Эл любовно обхватил ладонью ее округлый задик.
– Ну почему у тебя зад как у тинейджера? – передразнил он Марлу.
– Потому что… я… еще почти тинэйджер.
Она проводила языком по изгибу его уха, отчего по всему телу Жиро прошла восхитительная судорога. Блаженно вздохнула, ощутив его руки на бедрах. Изогнувшись, высвободилась из колготок. Ему показалось, что он явственно увидел электрический разряд страсти, пронзивший их обоих, как молния. А звуки, которые издавала Марла… просто музыка для слуха. Стоны, требования, крики страсти, даже повизгивания.
– Мне всегда нравилось, когда женщина пищит, – сказал Эл много позже, когда они пили выдохшееся шампанское при мерцающем свете свечей.
– Да, мой господин, французская служанка всегда стремится угодить своему господину, – ответила она хрипловатым сексуальным шепотом.
– Держу пари, ей это удалось.
В течение двух часов он ни разу ни вспомнил о Лори-Бонни.
Глава 44
С появлением нового Клайда мысли ее все чаще стали возвращаться к прежнему Клайду, особенно в два часа ночи, когда все вокруг затихало. К этому времени Бонни опустошала полбутылки текилы, отчего в голове начинали роиться воспоминания и образы прошлого.
Своего первого Клайда она нашла еще в детстве. Подобрала на дороге, грязного, с кровоточащими лапами – вероятно, от долгого путешествия, прежде чем он свалился от усталости на дороге. В результате Клайд оказался на руках у Бонни, а потом и на ее постели. Она оставила без внимания громкие протесты родителей, их причитания о блохах, бешенстве и вообще о бродячих собаках.
– Если выгоните Клайда, я тоже уйду!
В глазах ее появилось выражение, напугавшее их до такой степени, что они замолчали. Клайд прожил у нее десять лет и умер, по-видимому, от старости. Однажды утром просто не проснулся. Бонни рыдала до изнеможения. Потом выкопала для него могилку на заднем дворе и похоронила. Его косточки, наверное, и сейчас покоятся там. В том месте никто, похоже, не занимался садоводством.
