Галина Шатен - Две параллельные (СИ)
Эдо оборачивается.
- Изини, бро - говорит он, и в следующее мгновенье мой нос затыкается клороформом. Твою ж мать...как школьника.
- Эй, спящая красавица, очнись!
Я начинаю кашлять, так как вдыхаю холодную воду, щедро вылетую мне в лицо. Открываю глаза. Передо мной перекошенное лицо Азима, и в следующую минуту, он кулаком врезает мне по роже, так, что я падаю на один бок, так как мои руки связнны за спиной. И я чувствую привкус крови во рту. Твою ж мать.
- Ну, ну - слышу я голос Азата, - не стоит портить фейс парня, который вскоре нас озлотит, Азим.
- Я его не переношу, - Азим наклоняется ко мне, - ты дерьма кусок! - и я получаю со всей дури ботинком в живот. Кажется, завтрак собирается совершить путь обратно.
- Хватит его колотить, - это голос Эдо. Голос предателя. Слышу его шаги ко мне, он меня вновь ставит в вертикальное положение, я отдергиваю плечо и смотрю ему в глаза. Его не хватает и на секунду. Как так? Это мой брат. Это мой враг. И это больнее всех ударов.
- Ещё заплачь, - усмехается Азим, - сам же его сдал со всеми потрохами. Слышь, Самсонян, даже твой ахпер тебя ненавидет.
- Да закрой ты свое хлебало, - раздражается Эдо.
Я перевожу взгляд на Погосяна. Он сидит на стуле и внимательно меня рассматривает.
- Ну что? - спрашвает он. Я молча выплевываю кровь на пол. Азим его мать, дорвался до меня. Погосян достает ствол и встает со своего места. Медленно идет ко мне, играя пистолетом в руке.
- Вот ты сучок, - усмехается он, присаживается на присатки передо мной, - ты копия своего папаши. Он все также стремился уйти от нас, бросить, кинуть...и в итоге?
- Ты его убил? - спрашиваю я.
- Может я, - пожимает плечами Погосян, - может и не я. Какая разница? Твой папаша был неблогадарная скотина. И хитрожопый. Думаешь, ты бы выжил, если бы не твоя богатая задница? Благодари Бога, что я сохранил твою семью. Сам не знаю почему, может мне нравилась твоя мамаша? Она ведь так ничего...
- Сука, - я дергаюсь вперед, но веревки сдерживают меня.
- Ц-ц-ц, - качает головой Азат, - тебе твои новые друзья рассказали о том, что твой папаша кое-что украл у меня? Не так ли? А теперь слушай меня внимательно. Мы сейчас пойдем в банк, где ты переведешь всю сумму на другой счет. И мы разбежимся. По добру, по здорову.
- Ты спишишь, а Азат? - растягиваю я губы в улыбке, - что задница горит?
Погосян выдыхает, смотрит на Азима, тот ни секунды не медля, заряжает мне в живот...ох, твою мать!
- Либо мы едем, либо я тебя застрелю.
Я выдыхаю, это у меня выходит с болью.
- У меня другое предложение, - говорю я.
- Неужели?
- Ага, - я кидаю короткий взгляд на Эдо, - иди в задницу со своими 'либо'. Ты не хера не получишь. Ни денег, ни моих родных. Мой папа обвел тебя вокруг пальца.
У Погосяна напрягается лицо. Его глаза становятся холоднее сталли. Он встает на ноги и отходит к своему стулу. Некоторое время молча думает. Затем поворачивается.
- Ладно, - говорит он, - раз так.
Он достает пистолет из-за пазухи и наставляет на меня. Я чувствую, как страх сковывает меня. Но я никогда в жизни не дам деньги этим уродам, тем более я уверен, что даже если я переведу их, для меня существует один конец. Ведь это понятно даже школьнику. Самое главное, что мама и Софи в безопасности. Я уверен Лапушка позаподится о них.
- Ты обещал его оставить в живых - подает голос Эдо.
- Хочешь на его место? - Погосян перенаправяет пушку и парень смолкает, - то - то же.
Пушка вновь наставлена на меня.
- Кончай его, - не терпится Азиму.
- Ладно, - выдыхает Погосян, - привет, папе.
Я слышу оглушающий выстрел, и вижу, что последний момент, Эдо кидается на руку Погосян и пуля пролетает в сантиметре от меня.
- Эй, укушанный, - Азим за шкирку отбрасывает Эдо и без колебаний нажимает на курок уже своей пушки. Мой другш вскрикивает и затихает.
- Ахпер! - мне кажется, я слышу свой крик со стороны.
- Вот сука, - Погосян пинает уже бездыхание тело моего друга, затем брезгливо морщится, - вот, что бывает со стукачами. Ну, готов вслед за другом, вдвоем веселее, а? Или ты готов пойти на мир?
- Иди на х..., - говорю я сквозь зубы. Смотрю в его темные непроицаемые глаза, и вижу там лишь гнев и обиду.
- Кончай и его, - говорит Погосян, - он бесполезен.
Азим наставляет пистолет на меня, я на мгновенье закрываю глаза.
- Стоять полиция!
Я открываю глаза, помещение наполняется людьми в спецовки. И в какую-то долю секунды, мой взгляд встречается с взглядом шестерки Погосяна. Я слышу звук выстрела, но не могу понять кто стреляет и в кого. Ну, судя по тому, что меня где-то слева пронзает жгучая боль, попадают в меня.
Говорят, что перед смертью перед глазами промелькает все, что было. Это лож. Я ощущаю лишь сожаление от того, что не сделал. Я не смог признаться в чувстве, от которого бежал, как от огня. И в моей голове лишь один образ сероглазой девчонки. Она мне мило и смущенно улыбается.
- Микаэл, открой глаза! - голос профессора звучит, как приказ, а приказы нужно выполнять.
Я действительно вижу склоненное лицо обеспокоеного профессора. Только оно не четкое. Расплываются контуры.
- Почему ты ушел? - спрашивает он меня.
- Они сказали...- слова даются мне с трудом, глаза закатываются и где-то слева жуткая боль, обжигающая и достающая до позвоночника, - Рита у них...
- Рита? Но...Держись, слышишь? Скорая уже едет..Поговори со мной...
- Знаете...проф, - говорю я, - вы... меня убьете... но кажется... я люблю... вашу дочь...
Я слышу вдох профессора, невольно улыбаюсь, чувствуя, как ухожу от реальности. Теперь все. Отличный конец для такого придурка, как я.
Эпилог
Две недели спустя...
Маргарита
Я стою перед большими черными коваными воротами. Ветер завывает, но это меня не пугает. Мне страшно переступить черту. Но пришел тот день, когда пора. Я должна увидеться с любимым человеком. Пусть и не по-настоящему. Но так, кажется, я буду немного ближе.
Я делаю шаг и чувствую, как меня сковывает страх. Все мышцы в раз напрягаются и я, словно, прирастаю к земле. Я закрываю глаза и делаю два глубоких вдоха. Ещё шаг. Ещё шаг. Не отрывая глаз. Не забываю про дыхание. Затем открываю глаза, стараюсь не обращать внимание на легкое головокружение, и бешено стучащее сердце. Снова делаю шаг, слежу за дыханием. И да, я могу.
Мое сердце больно сжимается, когда я вижу черный мрамор и возвышающегося над ним ангела. Он печально склонил голову и сложил руки, словно в молитве. И в этот момент я уже не чувствую страх, я чувствую сожаление, я чувствую то, как я скучаю. И как я люблю.
