Логово дьявола - Лилиан Харрис
— Я бы уже убил тебя, — говорит ему Агнело. — Но если бы она это сделала, зная, что я могу ее заставить... Что ж, это гораздо лучше. — Он смотрит на меня жестокими глазами. — Твое время почти вышло.
— Все в порядке. — Маттео мягко улыбается. — Я люблю тебя. Я никогда не буду держать на тебя зла. Сделай это. Я готов.
— Мне очень жаль. — Дрожь в моем голосе прокатывается по позвоночнику, и мое сердце практически вырывается из груди. — Так не должно было быть между мной и тобой.
Мы давали обещания. Мы хотели жить. Прекрасно. Но в глубине души мы знали, что этого никогда не случится. Мы жили в своих фантазиях и теперь наконец-то проснулись.
— Вспомни нас и ту жизнь, которую мы поклялись прожить, — говорит Маттео, и слезы прокладывают дорожку по его щекам, даже когда он борется с ними. — Проживи ее. Ради меня.
— Нет! Пожалуйста! Я не могу сказать прощай!
— Это не прощание, — обещает Маттео. — Мы еще увидимся.
Но это прощание. И это навсегда.
— Клянешься на мизинце? — Слова приходят с задыханием.
— Всегда. — Он широко улыбается, свет в его взгляде мерцает, и я буду той, кто полностью его выключит.
— Я никогда тебя не забуду, — плачу я. — Я не смогу, даже если попытаюсь. — Как я могу отпустить его? Как я могу прожить без него секунду, минуту, час? — Ты — луна и звезды, солнце, когда оно восходит, тепло, когда оно заходит, — говорю я ему, волны агонии сотрясают самую сердцевину меня.
— Ты всегда владела словами лучше, чем я.
Его улыбка становится печальной. Ее так много на его лице, и мое сердце скручивается от невообразимой скорби.
Может быть, смерть — это единственный способ спастись от Агнело. И это самое печальное — не жить по-настоящему, а отсчитывать время до собственной смерти.
— Прости меня, — говорю я. — Я люблю тебя!
— Это...
Я вырываю оружие из рук Агнело и, не раздумывая ни секунды, нажимаю на курок.
Выстрел.
— Нет! Маттео! — Его тело откидывается назад, и мои уши отдаются собственным криком, я зову его по имени, ползу к нему, слезы текут по моему лицу. Но далеко уйти мне не удается — меня удерживает хватка Агнело.
— Пришло время попрощаться. С ним. С этим домом. С этой жизнью. Для тебя все кончено. — Он дергает меня назад, к лестнице.
Но я не обращаю на него внимания, мои глаза по-прежнему прикованы к Маттео, который просто лежит там. Беспомощный.
Мертвый.
Боже мой, он умер!
Я разрываюсь на части с новой волной рыданий.
Я убила его.
Внезапно мы оказываемся не одни. Несколько человек бросаются вниз по лестнице, и в следующее мгновение один из них тащит меня сзади, а другой направляется к Маттео, сильно ударяя его пистолетом по макушке.
— Маттео! — кричу я, не в силах перестать звать его, кончиками пальцев пытаясь дотронуться до него, хотя бы еще раз.
— Ты знаешь, куда ее отвести, — говорит Агнело одному из мужчин.
— Что? — Я тяжело дышу, мои глаза расширяются. — Куда я иду? Что вы делаете? Где Робби?
— Он тебя больше не касается, — спокойно бросает он.
— Нет! Я не пойду! Я буду вести себя хорошо. Пожалуйста.
Я бьюсь и царапаюсь о грузного, высокого мужчину, который уже тащит меня за руку вверх по лестнице, и Агнело исчезает из виду.
Мужчина останавливается, хватает меня за горло и бьет затылком в стену.
— Не заставляй меня вырубать тебя, девочка. — В висках запульсировало, когда он снова поднял меня на ноги и вывел на главный этаж, направляясь к двери.
— Робби! — зову я его. — Где ты? — Боже мой, они ранили его? Он мертв? Мой пульс стучит в ушах. — Робби! — Я кричу до боли в горле, но его и след простыл. — Мне нужны мои ботинки! — Что угодно, лишь бы убить время, лишь бы найти его.
— Тебе не нужна обувь там, куда ты идешь. — Бессердечный тон мужчины режет мою плоть, как царапина на меловой доске.
Он вытаскивает меня за дверь, бетон скрипит под моими босыми ногами, и меня ждет судьба гораздо хуже, чем та, которую я еще не знала.
MATTEO
— Нарко... ура, привет... Вспыхивают голоса, которые то появляются, то исчезают, свет в моих глазах мерцает, как будто я борюсь за то, чтобы остаться в живых. Моя голова гудит от звука, а плечо пульсирует. Но я все еще дышу. Это единственное, что я осознаю.
— Да, сэр, — говорит кто-то, кладя руку мне на шею, а затем хватая меня за лодыжки. Я чувствую, как они прижимаются ко мне, утаскивая меня прочь.
— Поднимите... вверх... по лестнице.
Затем я отрываюсь от земли, меня подбрасывает в воздух. Я держу глаза закрытыми, мне нужно, чтобы они думали, что я вырубился.
Мы уже наверху, кто-то открывает дверь, и в меня ударяет прохладный воздух. Краем глаза я вижу белый фургон, затем меня забрасывают в него.
Блять!
Я скрежещу зубами, плечо адски болит, и я все меньше вырываюсь из него.
Фургон отъезжает.
— Ты дерьмо взял? — спрашивает один из них.
— Да, есть. Будешь?
— Наверное. — На мгновение наступает тишина, пока он снова не заговаривает. — Не могу поверить, что он отправил свою собственную дочь к покупателю.
— Он больной на всю голову. Только не говори ему, что я это сказал.
Он продал ее? Черт возьми!
Отчаяние найти ее растет с каждой секундой. Если я опоздаю, она может оказаться в самолете на другом конце света. Мой пульс бьется с глухим стуком.
— Я ничего не скажу. Кстати, жена спрашивала, не хочешь ли ты прийти к нам на ужин. Она готовит куриную запеканку.
— Круто. Я приду.
Эти мудаки говорят об ужине, когда Аида неизвестно где? Я не могу дождаться, когда убью их на хрен.
Не знаю, сколько мы едем, пока они не останавливаются и не выходят, их шаги хрустят, потом оба тащат меня, один хватает за ноги, другой за руки.
Притвориться мертвым или бессознательным очень просто. Я уверен, что они проверили мой пульс и знают, что я все еще жив. Его жена будет подавать ужин их трупам.
Они бросают меня на землю. Кончики моих пальцев задевают грязь под ногами. Я борюсь с желанием вскочить и вырвать им глотки. Но я умею ждать. Я так долго ждал.
— Я должен пойти за лопатами. Агнело сказал, что надо накачать его наркотиками, если он проснется.
— Да, я знаю. Поторопись. Здесь чертовски жутко.
Один убегает, а другой рядом со
