Русалочьи сказки - Наталья Владимировна Иванова
Я растерялась. Видеть Таньку плачущей мне приходилось так редко, что никакого плана на этот случай не было. Поэтому я просто села рядом и молчала. Ждала, пока она сама все расскажет.
Танька же сидела и ревела. Я вздохнула и снова пошла ставить чайник. Может, Машка права, и все будет плохо? От этой мысли настроение испортилось еще больше.
— Ну так что? Расскажешь, что случилось?
— Это кошмар! — трагически рыдала Танька. — Меня в магазине назвали его мамой! Мамой! — и завыла еще громче.
У меня отвалилась челюсть.
— Что?!
— Мы пошли в магазин купить ему джинсы, — сморкаясь в салфетку, пояснила она. — А продавщица молоденькая говорит: «Оденьте эти и выходите, мама ваша посмотрит»!
И снова зарыдала.
— Нет, ну я, конечно, терпеливый человек, но не до такой же степени! — закипая, начала я. — Вы обе дуры, сговорились довести меня сегодня до инфаркта! Ладно та, дура по призванию, но за тобой такая гадость не водилась!
Танька даже реветь перестала.
— И ты хочешь сказать, что из-за какой-то малолетней имбецилки отменишь свадьбу с любимым мужчиной?! То есть какая-то сраная продавщица будет решать, с кем тебе быть?!
Танька задумалась.
— Значит, эта завистливая, закомплексованная неудачница, которая увидела красивую и счастливую пару, и тупым хейтом пощекотала свое больное эго, вот так запросто может разрушить твои планы на жизнь? Скажи мне, что за магазин, я схожу, поблагодарю ее, за то, что избавила Павла от участи жить с идиоткой! Все правильно, он найдет себе умную! Да что там, женится на этой продавщице!
— Да? — робко спросила Танька, успокаиваясь.
— Да! — припечатала я.
Она вздохнула, высморкалась в салфетку, встала, налила себе кипятку и залпом выпила. К ней вернулось обычное решительное состояние, она размяла кулаки и приготовилась, очевидно, бить морду обидчице.
Положение спас ПалЮрич. Прилетел бешеный, с порога кинулся к Тасечке.
— Рыбка моя, ты же не серьезно? Ты просто перенервничала. Обычное дело, синдром невесты.
Я поддакнула, доставая второй бокал — для него.
Танька окончательно успокоилась, они обнялись и что-то шептали друг дружке на ухо. Я тактично удалилась. В комнате включила телевизор, чтобы не мешать им разговаривать.
Как раз шли новости.
«Взрыв раздался возле кафе «Саян», где в это время как раз проходила встреча активистов»…
Я краем глаза посмотрела на экран и похолодела. У кафе была припаркована машина Сергея.
ПалЮрич и Танька не сразу поняли, что случилось. Прибежали и смотрели, как я раз за разом ледяными пальцами тычу в телефон, пытаясь дозвониться до него. И раз за разом механический голос сообщал мне, что абонент недоступен.
Наконец, они отняли у меня трубку. Танька накапала корвалола, ПалЮрич звонил куда-то, пытаясь узнать подробности.
И тут телефон ожил сам.
— Майя Филипповна? — поинтересовался незнакомый мужчина.
— Да, — неожиданно хрипло сказала я.
— Вам нужно подъехать по адресу… — он продиктовал, я машинально повторила. — Ваш номер оставил Донцов Сергей, на случай, если с ним что-то случится.
У меня все поплыло перед глазами. Ноги стали ватными, подкосились, и я даже не почувствовала, как упала.
Когда меня привели в чувство, уже приехала машина, чтобы вести меня на место. Танька с ПалЮричем и тут же оказавшейся Машкой поехали со мной. Машка всю дорогу махала на меня платочком. Мне было дурно, клонило в сон. Очевидно, действие корвалола.
По адресу оказалась больница. Но нас подвезли не к центральному входу, где уже толпились журналисты, посетители, полиция, в общем, огромная толпа.
Мы зашли в боковой вход. Нас провели в кабинет, где уже сидела девочка, совсем подросток. Очевидно, и ее родные пострадали в этой трагедии.
Я приготовилась к самому плохому. Дрожала так, что зубы стучали. Вспоминалось Машкино предсказание: «Ребенок. Смерть. Рана. Ветер». Вот и ребенок, грустно подумалось мне. И смерть. Все-таки разрыдалась. Девочка тоже заплакала. Я подошла к ней, обняла, гладила ее длинные русые волосы, и сквозь слезы утешала, как могла.
Тут дверь открылась, и зашел… Сергей! Весь грязный, в пыли, в царапинах, куртка порвана, штанина тоже. Но живой!
С воплями мы обе повисли на нем. Он сконфуженно обнимал нас, морщась от боли. Только потом начало приходить осознание.
— Ты как?! Что?! Почему?! — затормошили мы его. Другие военные тоже подошли и радостно говорили разные приятности.
— Повезло, Серега. Ангел-хранитель отработал как надо! В церковь сходи, поставь свечку!
Мы не могли остановиться, все пытали его, что случилось.
На наши расспросы он, наконец, пояснил:
— Глупое совпадение. Оказался не в том месте и не в то время. Не иначе, как твоими, Май, молитвами, все обошлось. Вышел в туалет, и тут грохот, меня завалило, но дверь спасла, закрыла от осколков. Кстати, познакомься. Это моя дочь, Юля.
Мы с ней уставились друг на друга, открыв рты. Я опустила взгляд на ботиночки. Ну точно, ее ножка, миниатюрная, маленькая! Так это дочка у него тогда была!
Она смотрела на меня зареванными глазами, очевидно, не зная, как реагировать. Я улыбнулась сквозь слезы, протянула ей руку.
— Я Майя. Можешь звать тетей Майей. Можешь Майей Филипповной. В общем, хоть груздем, только не соли!
Она заулыбалась.
Но страх не отпускал, я вцепилась в руку Сергея, хотелось увести его немедленно, закрыться дома и никогда никуда не выпускать.
— Не бойся, трусиха! — обнимая, шепнул мне он. — Я не в таких передрягах бывал, и не так-то просто причинить мне вред. К тому же, у нас планы, забыла? Я хочу дожить с тобой до глубокой старости, чтоб можно было дразнить тебя бабкой и прятать твои очки.
И я в очередной раз ощутила огромное, невозможное счастье.
Машку хотелось пристукнуть, конечно. А так, все остальное — за-ме-ча-тель-но.
Мне срочно нужно было или валерьянки, или коньяку. Напряжение стало отступать. И захотелось много всего узнать.
— Все потом! — целуя, подтолкнул меня Сергей к двери. — Раз уж вы знакомы, приглядишь за Юлькой?
Я кивнула.
Конечно, девочка была зажата. На ее месте я бы тоже дичилась. Ненормально знакомить людей в таких обстоятельствах. Но, как говорится, лучше поздно, чем совсем поздно.
Я представила ей нашу компанию. Узнав, что у Таньки с ПалЮричем завтра свадьба, она заметно повеселела. И мы тут же заверили ее, что она будет главным гостем. И как самая младшая, принесет кольца к алтарю. Символическому, конечно. Она пришла в восторг.
— Ну а пока по магазинам? — подмигнула я.
От такого предложения ни одна женщина в здравом уме не откажется. Будь ей хоть пять, хоть пятьдесят, хоть восемьдесят.
Вот и Юлька не отказалась. И мы женской
