Анатомия бабника - Синди Мэдсен
Если я упущу эту возможность, у меня может не оказаться другого шанса доказать, что я могу справиться с большой историей. И если я хочу что-то изменить, я не могу игнорировать возможные зацепки.
До меня дошло, что в то время, как я оставила мир театрализованных представлений, чтобы сосредоточиться на поиске истины и стать журналисткой, некоторые из этих девушек распространяли информацию о своих целях, оказывая влияние, а я сдерживалась.
Я развернулась и направилась к Уиллу.
— Вообще-то. Я хотела спросить… Если я дам тебе адрес электронной почты, ты сможешь узнать, кому он принадлежит? Может быть, даже кто отправлял ему или ей электронные письма за последние несколько месяцев? Я думаю, что этот человек продает тесты спортсменам, но хочу быть уверенной, чтобы в конечном итоге не тратить время впустую.
Если бы всплыли имена нескольких хоккеистов, это помогло бы мне понять, стоит ли этим заниматься. Тогда я смогу решить, что с этим делать. Комок в животе немного разжался, и я почувствовала некоторое облегчение.
— Все зависит от того, насколько умен человек и насколько усердно он пытается защитить свою личность, — сказал Уилл. — Хотя я могу попробовать.
— Было бы здорово, — мой телефон зацепился за карман, когда я пыталась его вытащить, и упал на пол.
Я потянулась, чтобы поднять его, и провела рукой по экрану, мысленно молясь всем, кто нас слышит, чтобы он не разбился. Дерьмо. Это знак того, что я не должна делать это?
Я покачал головой, удивляясь самой себе. Я никогда раньше не верила в приметы, и вдруг стала видеть их повсюду? А сколько раз я роняла свой телефон просто так, потому что иногда он выскальзывал? Три сломанных чехла были достаточным доказательством этого.
Прежде чем я успела задать своей совести еще двадцать вопросов, я открыла фотографию и продиктовала адрес электронной почты.
Так. Я сделала то, что должна. Я нашла источник и начала докапываться до правды. Как только у меня появятся неопровержимые факты, я смогу решить, что с ними делать.
Уитни Портер, первоклассный прокрастинатор.
Уилл вернулся к своему компьютеру, а я направилась к своему столу. Я порылась в своих заметках и открыла статью, которую начала писать несколько недель назад. Она была написана грубо, с большим количеством гнева и язвительности, что заставило меня задуматься о том, насколько уродливым стал мой онлайн-опрос.
Кстати! Я открыла опрос и прокрутила его до конца, чтобы посмотреть, сколько новых комментариев мы получили, и были ли они бессмысленными разглагольствованиями или хорошо продуманными аргументами.
Очень немногие относились к последним. Некоторые комментаторы все еще спорили между собой. С обычным для онлайн-споров тактом они обзывали друг друга оскорбительными словами и делали друг другу предложения, которые были физически невозможны.
Шаги эхом разносились по комнате, что было обычным явлением в отделе новостей, но когда они стали громче, я подняла взгляд. Линдси остановилась перед моим столом.
— Учитывая все споры, которые ты вызвала своим опросом, я подумала, что тебе следует написать свою статью сейчас, а не позже.
Споры, которые я вызвала? Я не хотела нести ответственность за оскорбления, вызванные ненавистью, или за пропасть в стиле Гранд-каньона, которая возникла между спортсменами и остальными студентами. Я всего лишь задала вопрос — я стремилась к истине, а не к вражде.
Однако, когда статья будет написана, я не уверена, что смогу по-прежнему заявлять о своей невиновности.
— И? — Линдси присела на край моего стола, но встала, когда он закачался, вместо того чтобы выдержать ее небольшой вес. — Как думаешь, когда сможешь прислать мне черновой вариант?
Черновой вариант? Я быстро отказалась от версии, которая была у меня на экране, — она была в беспорядке и далеко не готова. Честно говоря, это больше походило на разглагольствования, чем на содержательную статью.
— Я думала, что буду копаться весь семестр и напишу в конце. Это большая статья, и я уже работаю под прикрытием, чтобы собрать еще больше информации о хоккеистах.
Паника и чувство вины образовали уродливую комбинацию, и, по крайней мере, у одного из них были острые зубы, которые вонзились мне в живот с намерением разорвать его на части.
— Но сейчас это актуально, — сказала Линдси, и в ее голосе послышались нотки раздражения. — Я подслушала, как несколько студентов обсуждали опрос в кампусе, и мы хотим воспользоваться этим и рассказать всем, пока интерес не угас.
Дерьмо. Логически я понимала, что мне нужно довести статью до конца, если я хочу стать тем журналистом, которым мечтала, но мне нужно было больше информации и времени, и прямо сейчас я подвергала сомнению каждое слово, которое написала или даже думала написать. Когда до меня внезапно дошла суть статьи, я не знала, какой путь выбрать и куда, как я надеялась, приведет меня этот адрес электронной почты, но я хотела невероятного результата — найти способ написать потрясающую статью так, чтобы никто в процессе не пострадал.
Хотя это, возможно, и не совсем осуществимо, я надеялась, что смогу, по крайней мере, выиграть больше времени.
— Уилл проверяет для меня одну зацепку, и ему может потребоваться некоторое время. Я могу начать писать, но мне понадобится как минимум пара недель, чтобы собрать свои заметки воедино и систематизировать их.
— У тебя одна неделя — ну, технически, шесть дней. Пусть она окажется в моем почтовом ящике к вечеру следующей субботы вместе с твоим обзором пятничного хоккейного матча. Не отрывайся от компьютера все выходные, потому что нам придется быстро вносить правки. Я хочу, чтобы статья появилась в выпуске за понедельник, и, чтобы она произвела впечатление.
Что еще я могла сделать, кроме как кивнуть?
* * *
Я провела рукой по лицу и потерла глаза, моргая, пока слова на экране компьютера не стали четче, а потом мне захотелось, чтобы они снова расплылись. Я начала свою статью с нуля, написала две страницы, но затем удалила все и начала заново. Напряжение, связанное с переходом статьи, которая должна была выйти через шесть недель, к шести дням, росло и росло до тех пор, пока мой мозг не начал угрожать взорваться от стресса.
Мой телефон зазвонил на своем привычном месте на журнальном столике — когда он был рядом со мной, отвлекаться на что-либо, кроме написания статьи,
