Когда она жаждет (ЛП) - Сэндс Габриэль
На щеках Сэма появляется румянец. — Конечно. Рад помочь.
Тирамису, который мы с Роуэном приготовили вчера, стоит в холодильнике, поэтому я достаю его и несу на новый обеденный стол в гостиной. Я привыкла есть с ним на диване, но с приездом Сэма нам пришлось обновиться.
Нам? Осторожно.
Я сглатываю, в животе появляется опасение. Нет никаких «мы». Есть Роуэн, и есть я. За последнюю неделю вспоминать об этом становится все труднее и труднее.
За окном тихо падает снег, покрывая мир белым одеялом. Огоньки на рождественской елке мерцают, заливая теплым светом гостиную.
Все слишком идеально. Кажется, у меня никогда не было такого Рождества. Мама старалась изо всех сил, но это был единственный праздник, который папа никогда не пропускал, и я всегда была начеку, когда он был рядом.
А последние несколько лет, когда у меня была только мама, были трудными. Я не могла не думать о том, что каждый год — последний, который мы празднуем вместе, и обычно злилась на Макстона за то, что он снова не приехал. Мы заканчивали ужин, я помогала ей лечь в постель, а потом мне хотелось просто отключиться и забыть о прошедшем дне.
Но сейчас я не хочу, чтобы этот день когда-нибудь закончился.
По правде говоря, я не хочу, чтобы все это закончилось.
А это значит, что мой контроль над ситуацией ослабевает. Как долго еще я смогу отрицать то, что происходит между мной и Роуэн?
Боже. Это не та история, которую я могу прекратить, просто закрыв книгу. Это моя жизнь, и если я не обуздаю свои чувства к Роуэну, то сама себе наврежу.
Я слышу смех парней на кухне. Мгновение спустя Роуэн выходит с рагу и ставит его на пробковую подставку в центре стола.
Я подхожу и заглядываю в кастрюлю. — Пахнет невероятно.
Роуэн ухмыляется, выглядя довольным комплиментом. — Лучше бы так и было. Он готовится уже несколько часов. Надеюсь, вы проголодались.
— Черт!
Крик Сэма заставляет нас с Роуэн броситься обратно на кухню. Мы застаем его перепрыгивающим с одной ноги на другую, борясь с мокрой рубашкой.
— Что случилось? — спрашивает Роуэн.
— Вода из макарон вылилась на меня, когда я пошел сливать ее.
Я задыхаюсь. — Вода была кипящей. Давай я тебе помогу. Роуэн, ты можешь принести ему что-нибудь надеть?
Роуэн кивает и выходит из кухни. Я быстро выключаю плиту и беру полотенце, чтобы помочь ему вытереться от обжигающей воды.
— Черт, похоже, это больно, — говорю я, морщась при виде красных пятен, распространяющихся по груди и рукам Сэма.
Он усмехается, хотя это скорее гримаса. — Надо было быть осторожнее. Я не так много времени провожу на кухне дома.
Я смачиваю полотенце холодной водой и осторожно протираю покрасневшие участки на его груди. Сэм резко вдыхает. У него на торсе тоже есть несколько татуировок. Не так много, как у Роуэна, но…
Подожди, это кажется знакомым. Это рыба с мужским лицом, выходящим изо рта.
Я убираю мокрое полотенце с дороги.
— Эта татуировка… — Я хмурюсь. — У Роуэна такая же.
Сэм замирает.
Роуэн возвращается и протягивает чистую рубашку Сэму, который поспешно надевает ее, а его взгляд снова обращается ко мне. — Да, у него такая же.
— О чем ты говоришь? — спрашивает Роуэн.
Я жестом показываю на грудь Сэма. — О ваших одинаковых татуировках.
По лицу Роуан пробегает тревога. — А что с ними?
Я бросаю на него недоуменный взгляд. Разве не очевидно, что я хочу знать историю?
— Как получилось, что они оказались у вас?
Они обмениваются быстрыми взглядами, и в них есть что-то тревожное.
— Ничего особенного, — говорит Сэм. — Просто кое-что, что мы придумали вместе некоторое время назад.
Роуэн потирает затылок. — Это как-то неловко.
— Да. Мы были пьяны. Очень пьяны.
Я кладу руки на бедра, ощущая странное предчувствие от них обоих. — И ты сделал татуировку с изображением странной рыбы? Зачем?
Роуэн проводит языком по зубам. — Это глупо.
— Почему ты такой скрытный? Я имею в виду, что может так смущать…
— Мы сделали их, когда решили уехать из Лас-Вегаса, — говорит Роуэн. — Рыба символизирует наше возрождение. Начало новой жизни. Это банально, ладно? Но мы хотели сделать что-то в память о нашем решении работать над собственным бизнесом вместе.
Я хмурюсь. Значит, отъезд из Вегаса был для них серьезным событием, но Роуэн всегда умалчивала о том, что именно послужило причиной их отъезда. К чему такая секретность?
— Почему вы двое решили уехать?
Роуэн проводит ладонью по подбородку. В его позе есть что-то напряженное, что-то странное во всем этом разговоре, но я не могу понять, что именно. Действительно ли они так смущены татуировками или в этом есть что-то большее?
На ум приходят предостережения Бретта, но я отгоняю их, не позволяя этому засранцу отравлять мои мысли о Роуэне.
На самом деле, возможно, именно из-за него я вдруг чувствую себя так напряженно. Он сумел посеять в моей голове крошечное зернышко сомнения, несмотря на то что я знаю, что он полное дерьмо.
Нет. Я не позволю плохому человеку манипулировать моими мыслями о таком хорошем человеке, как Роуэн. Я просто должна дать Роуэну шанс все объяснить.
— Владелец компании облажался с проектом, но свалил всю вину на нас двоих. Нас могли… арестовать, если бы мы остались.
Меня пронзил шок. — Что?
— Он сказал, что мы воруем у бизнеса. Брали материалы со стройплощадки и брали за это деньги с клиента. Я был менеджером, а Сэм работал на меня, но мы ничего не крали. Это делал владелец.
Роуэн? Вор? Он самый щедрый человек, которого я когда-либо встречал. Одна мысль об этом просто смешна. — Конечно, не крал.
— Мы ушли быстро и не на лучших условиях. Это не самый гордый момент для меня, но у нас не было выбора. Оставаться там означало бы втянуться в еще большие проблемы.
Во мне поднимается негодование.
— Ну, я знаю, каково это — иметь сумасшедшего босса. Не могу поверить, что твой пытался повесить это на тебя. Тебе следовало обратиться в полицию.
— Возможно, ты права, но мы просто хотели уйти от всей этой ситуации.
— Я понимаю.
И я понимаю. Сколько раз я держала рот на замке рядом с Бреттом только для того, чтобы свести к минимуму наше общение?
Я вздыхаю, чувствуя себя нелепо из-за того, что раньше была такой подозрительной. — Прости, что нагрубила тебе.
Роуэн улыбается. — Не стоит. Я понимаю, почему ты хотела знать.
— В любом случае, я думаю, что татуировки — это круто. Тебе не стоит их стесняться.
Роуэн обхватывает ладонью мою голову и целует в висок. — Пойдем. Пойдем поедим.
Я все еще чувствую себя немного виноватой за то, что так сильно надавила на них, но весь этот инцидент забывается, как только мы садимся за стол.
Роуэн подает пасту, выкладывая рагу поверх лапши, а затем посыпая ее свежим сыром пармезан. Сэм открывает еще одну бутылку вина и наполняет наши бокалы, а я в последнюю секунду вспоминаю о чесночном хлебе, каким-то образом спасая его от подгорания.
Сэм и Роуэн болтают о случайных вещах — о работе, о предстоящих планах, о забавных анекдотах из своего прошлого. Я слушаю, довольная тем, что просто нахожусь в их присутствии. Жаль, что Дел не смогла приехать на Рождество, но она уехала к бабушке и дедушке во Флориду. Думаю, Сэм ей понравится. Надо будет познакомить их в следующий раз, когда она будет в городе.
Когда Роуэн пытается дать мне вторую порцию макарон, я останавливаю его. — Я должна прекратить есть, иначе у меня не останется места для десерта.
Сэм поднимается на ноги. — Пойду возьму тарелки для тирамису.
— Сделай чай, ладно? — спрашивает Роуэн.
— Конечно.
Роуэн смотрит, как Сэм выходит из комнаты, а затем переводит взгляд на меня. — Как ты смотришь на то, чтобы получить свой рождественский подарок раньше времени?
У меня в животе все трепещет. Я понятия не имею, понравится ли ему подарок, который я спрятала под кроватью. Но я определенно не могу отдать его ему, пока Сэм рядом. — Тебе не нужно было ничего мне дарить, ты же знаешь.
