Исключительно твой - Лука Луминица
Прорву баррикады, все кордоны, но вытащу ее. Она будет жить.
Внешне оставался непроницаем, хотя знал, что мне тоже хорошо прилетело, но внутренне у меня останавливалось сердце, с каждым нажимом на ее грудь.
Слава Всевышнему, вдалеке услышал вой сирены скорой помощи, надеялся, что отправили реанимация, с полным комплектом и дефибриллятором.
До пятнадцатого нажима оставалось еще два, нажал и вдохнул в нее воздух, нащупывая снова слабый пульс.
— Держись, родная. Я вытащу тебя, чтобы мне это не стоило. — поклялся ей.
Мы мчались на всех парах в клинику. Увидел обеспокоенную Машу, которая суетилась, крича на персонал, чтобы работали быстрее. Завезя, Снежу на каталке в лифт. Подруга объявила.
— Саш, тебе с нами нельзя.
— Мне можно. — зашел вместе с ними в лифт.
— Орловский, что ты себе позволяешь? Ты ей никто. — отругала меня.
— Она моя жена. — заорал ей в лицо. Было все равно, что она моя подруга и что я как-то задену ее чувства. Не когда было разбираться, в том, кто и кому, кем приходится на самом деле. По фиг, что могу получить от Кирилла, за такое отношение к его невесте. Все равно на все. Сейчас главное спасти любовь всей моей жизни. — Она Орловская. Моя жена. — уже тише сказал, смотря на то, как тело Маши каменеет от осознания.
Взял, Снежу за руку. Закрыв на секунду глаза и собираясь с мыслями.
Маша погладила меня по спине. Хотела поддержать, мне было лестно. Но говорить я уже не мог, потеряв этот дар.
Любимая лежала, она дышала под маской, а сердце ее билось.»
— Я чуть не потерял тебя навсегда и в этом виноват, только я один. — сидел, в саду на пеньке, медленно покуривая. Научился все таки, докуривать до конца, но курил не часто, только, когда сильно нахлынет.
Я отправил Врединку со Стешей, спасибо ей, что приехала тогда ко мне. Накормила, долго уговаривала ей все рассказать, но я не сдался. Отведав вкусной еды, отправил их обратно, заверив, что не надо ко мне больше приезжать. Не спрашивал, понравился ли Снеже мой сюрприз. Врединка, которая скрадывала мое существование и теперь жила у нее. Им вместе будет гораздо веселее. Теперь я ничего не знал о своей жене, а она…..она перестала мне писать и звонить.
Отпустила. Наверное, чтобы жить дальше. Прям, как я и хотел.
В тоннеле с того дня, по — прежнему никого не было, он только сужался еще больше и на этом все заканчивалось.
Я в тупике. Дошел до той грани небытия. Осталась последняя стадия, сойти с ума в одиночестве.
— Нашлепать тебе по губам? — услышал знакомый голос, слева, выплевывая сигарету на снег.
— Мама? — вскрикнул, вставая с пня.
— Нет, папа. — ответила она мне, улыбнувшись.
Бросился к ней на шею, чуть не сбив с ног.
— Мама. — ощущал, как внутри, что-то щелкает, а потом эта сентиментальность просыпается и вот уже эти проклятые слезы, подкатывают сначала к груди, а потом стоят, как проклятые, в глазах и не знаешь, что с ними сделать, как вернуть их обратно то.
— Сыночек. — ласково пропела, любимая женщина. — Ну, как ты здесь? — провела ладонью, по моей щеке. — Держишься, вижу. Из последних сил.
Было стыдно, пиздец, как стыдно, что я так обращался с людьми, которые меня любят всей душой.
Особенно с мамой, которую изредка слушался, бунтаря и показывая свое я, на каждом шагу, противореча ее слову.
— Пойдем в дом.
Кивнул, обняв ее. Плелись по расчищенной дорожке к двери.
— А папа где? — спросил, когда зашли внутрь.
— А зачем он нам? Мы и без него хорошо справимся. — мамина улыбка, исцеление от всех болезней. С помощью нее затягиваются даже самые глубокие рубцы. — У тебя чисто, я думала, прилечу в помойку и увижу бомжа.
— Мам. — осек ее. — Что мне еще было делать? В компьютерные игры играть? Хватит, наигрался. — какая-то растерянность зарождалась во мне. Вспоминал, как приходя с работы, тащил к себе домой знакомых девчонок, играя в эти игрушки до самого утра, пока они спали под боком, сытые и в тепле. Игры помогали, сосредоточиться, порыться в себе, подумать, клацая по буквам на джойстике.
— Ладно. Не сердись.
— Если ты приехала задавать мне вопросы и копаться в моей тупой голове, то поезжай обратно. — папа бы за такие слова, прописал мне хорошего леща. Не хотелось разговаривать на ту тему, которая меня волновала уже почти год. Отошел от нее, решив уйти в комнату, но мама окликнула меня у ступеней.
— Саш. Я где-то упустила тот самый момент, не знаю, какой, но пытаюсь его понять и найти. Не хочу быть врачом и лечить твою душу, и тем более голову. Давай просто проведем это время, как мама и сын? Как раньше.
Развернулся, ускоряя шаг, мчась к ней.
— Прости, мам.
— Не надо, Сашенька. Не надо. — улыбались друг другу, как в детстве. Прижался к ее макушке, своей головой.
— Так. Сейчас идешь в душ.
Понюхал себя, вроде ничем не вонял.
— От тебя разит, как от бомжа и побрейся, что это за борода? Кстати, чтобы этих сосучек я больше не видела, по крайней мере, пока я здесь. Когда ты начал курить? Не замечала от тебя раньше. Серега, тот ладно, дымил на участке, пряча под камнем сигареты. Но ты? Я в шоке.
— В смысле, ты знала? — открыл рот от удивления.
— Саша, больше тебе скажу, знали все. Ну, мы ж не дураки? Спалили его сразу, только ругать было уже бесполезно.
Офигеть, вот это информация. Интересно, Серега знает?
Мама прошла на кухню, открывая дверь холодильника и заглядывая в него. Почесал подбородок, она права. Надо сбрить это все со своего лица.
— Потом поедем за продуктами. Можно конечно заказать доставку, но я хочу с тобой прогуляться. Я же девочка, хочу похвастаться таким кавалером. Все мне будут завидовать.
— Мам. — не понимал ее плана.
— Не мамкай. Что хочешь покушать? Давай солянку? Ты любил ее в детстве. В общем, там, на месте разберемся. Вперед, чего стоим? — мама махнула головой, ожидая, когда я побегу со всех ног выполнять ее список заданий.
И мне захотелось. Мне вдруг впервые за это время, захотелось, очень сильно, выполнить то, что она попросила.
— Слушаюсь и повинуюсь. — улыбнулся ей, взбегая по лестнице, вбегая в комнату, раздеваясь на ходу.
После тщательного душа, закинул грязные вещи в стиральную машинку. Надев все чистое, спустился к маме, которая уже сварила нам кофе.
— Сладенького я
